– Прекрасная Илнра? – голос одной из распорядительниц вывел её из раздумий. – Твой выход! – Немолодая, но всё ещё идеально стройная и подтянутая оркская женщина взирала на неё со смесью грусти и беспокойства: – Ещё не поздно сняться с состязаний. Не желаешь ли ты отказаться от выхода и сохранить впечатление, созданное у зрителей?
– Нет. – Девушка лёгким движением поднялась на ноги и спокойно взглянула ей в лицо: – Я буду драться!
– Ты имела в виду состязаться? – улыбнулась вторая распорядительница, приближаясь к первой. – Это же Танец!
– Очаровательные танцовщицы собрались здесь, дабы состязаться в Танце. – Взгляд Илнры обрёл стальную жёсткость. – Я же – лучница! Я пришла сюда сражаться, и я не собираюсь трусливо покидать поле битвы!
Она прошла мимо опешивших распорядительниц, направляясь к выходу, и в этот миг в шатёр вбежала запыхавшаяся Грарта с охапкой вещей в руках.
– Я едва успела! – выдохнула она. – Воины уже устанавливают чучела по краям ристалища, все жутко заинтригованы, зрители удивлённо перешёптываются!
– Лук, кинжал и стрелы нужно вынести на ристалище и сложить в углу. – Илнра забрала у Грарты пустые ножны: – Ножны я надену сейчас, во время Танца на это не будет времени! – Она принялась прикреплять ножны к правой голени.
– Что с плащом и колчаном? – уточнила Грарта. – Надевать их нельзя. Это Танец Обнаженного Тела, скрывать тело в Танце запрещено Законом Предков, любое одеяние означает мгновенный проигрыш.
– Ножны могут считаться одеждой? – Илнра перевела взгляд на изумлённых распорядительниц, с великим интересом взирающих на её приготовления.
– Если ножны укреплены на голени, то есть не имеют поясов или перевязей, скрывающих детали тела или изменяющих восприятие фигуры зрителями, то это не одежда, – ответила одна из них.
– Ножны частично закрывают внешнюю часть голени, – продолжила вторая, – но зрители уже видели твоё тело во время отборочных кругов, и потому знают, что сия часть твоей голени не несёт дефектов. В первый круг мы бы не допустили тебя даже с ножнами на ноге. Но сейчас ты можешь выйти на ристалище, ибо всё честно. Но иметь на теле что-то ещё ты не можешь!
– Большего мне не нужно! – решительно заявила Илнра, затягивая на голени ремешки ножен. – Грарта, будь добра, нужно воткнуть стрелы в пол ристалища где-нибудь вдоль края так, чтобы их было хорошо видно зрителям. Четырёх стрел хватит. Колчан оставь тут. Из плаща сверни подобие младенца и положи неподалёку от стартового места. Я пошла договариваться с музыкой!
Она воткнула в волосы волшебную заколку и покинула шатёр, выходя на ристалище. При виде её, теряющиеся в темноте ряды зрителей одобрительно зашумели. Илнра вновь приложила руку к сердцу, благодаря воинов, и подошла к барабанщицам. Те не сразу поверили своим ушам, услышав о музыкальной композиции, затребованной Претенденткой, и даже переспросили, уточняя. Но никто не отказался помочь, и вскоре Илнра, обойдя всех барабанщиц, направилась к волынщицам. Пока она договаривалась с женщинами, Грарта вынесла на ристалище всё необходимое, стараясь уложить всё как можно более незаметно, но от зорких глаз воинов сие не укрылось, и гуляющий над зрительными рядами рокот стал громче.
Приготовления завершились, Илнра вышла на стартовое место и замерла, ожидая начала Танца. Несколько мгновений она стояла, исподлобья разглядывая установленные по краям ристалища чучела. Два из них стояли на противоположных сторонах напротив друг друга, третье оказалось в глубине танцевального пространства, и пылающие неподалеку огромные костры ярко освещали надетый на чучело жёлтый балахон с нарисованным от руки гербом Авлии. Висящая на поясе чучела фляга являлась оркской, найти человеческую столь быстро Грарта не смогла, зато саму флягу в отблесках бушующих костров было видно очень хорошо. Барабанщицы закончили совещаться с волынщицами и разошлись по своим местам. Вокруг немедленно воцарилась мёртвая тишина, и распорядительницы подали знак к началу выступления.
Барабаны взяли мягкий романтический ритм, Илнра привычными движениями изящно сбросила с себя нехитрые одежды и плавно закружила по ристалищу, исполняя простенькую чувственную композицию. Перед взорами зрителей развернулась нехитрая история: молодая оркская женщина, в волосах которой мягко светилась белой магией увенчанная одиноким бриллиантом заколка, ждала из военного похода своего возлюбленного супруга, нянчила младенца и занималась домашним хозяйством. Гибкое тело танцовщицы то извивалось в статичных па, выражая то, как скучает жена по своему могучему и доблестному, но любящему и желанному супругу, то плыло по ристалищу в романтических перемещениях, изображая приготовления женщины к появлению возлюбленного, ибо поход уже завершился и войско вернётся в Главный Стан вскоре.
Желая порадовать возлюбленного чем-то диковинным, прекрасная жена отправилась на рыночную площадь и разглядывала торговые ряды в поисках интересных вещиц. Переходя от одной лавочки к другой, очаровательная женщина оказалась перед облаченным в жёлтую мантию человеческим торговцем с флягой. Несколько мгновений она разглядывала его товары, но не заинтересовалась ничем и двинулась дальше, обращая внимание на иные торговые предложения.
Внезапно романтический ритм сменился изображающим смертельную угрозу барабанным боем, и волынки взяли тревожные ноты. Молодая жена испуганно озиралась, видя, как вокруг неё умирают соплеменники, и тщетно пыталась помочь хотя бы кому-нибудь. Смерть была повсюду, неумолимо надвигаясь на молодую женщину, и та металась по торговой площади, оставшись одна среди множества умерших. Тогда прекрасная жена бросилась бежать, стремясь вернуться домой, но Смерть царствовала везде, безжалостно убивая всех на своём пути. Вбежав в родной дом, молодая женщина ужаснулась, увидев, как умирают родичи. Она в отчаянии тянула руки то к одному, то к другому, желая спасти их, но с каждым ударом сердца умерших становилось всё больше.
И тогда прекрасная жена ринулась в детскую спальню, где оставила своего младенца перед уходом на торговую площадь. Она изо всех сил стремилась обогнать мчащуюся по пятам Смерть и в отчаянном порыве опередила её на единственное мгновенье. Молодая женщина подбежала к младенцу, вырвала из своих волос волшебную заколку и вложила её в крохотные волосинки малого дитя. В следующий миг Смерть настигла её и вонзила свои когти в материнское сердце. Молодая женщина изогнулась от боли, но дух её не дрогнул в последний в своей жизни удар сердца. Она закрыла собой спасённого младенца, медленно оседая, и умерла.
Музыкальное сопровождение резко оборвалось, и Илнра услышала, как из темноты зрительных рядов, то тут, то там, раздаётся тихое и зловещее угрожающее рычание. Она бросила взор во тьму и увидела, как всюду в ночном мраке вспыхивают кроваво-красным огнём глаза воинов, в крови которых вскипает яростная жажда битвы. В этот же миг барабанщицы, исполняя договорённость, ударили в барабаны, и над ристалищем вместо романтических ритмов Танца загремела боевая песнь. Илнра встрепенулась, изображая просыпающегося ребёнка, и поднялась на ноги.
Маленькая девочка с неуклюже воткнутой в причёску волшебной заколкой бродила по огромному и пустому родовому дому, разыскивая родичей. Она взывала к отцу и матери, искала сестёр и братьев, пыталась найти хоть кого-нибудь, но обширный дом был пуст, холоден и безжизненен. Девочка замёрзла и выбилась из сил, ей было страшно, она умоляла родичей вернуться и согреть её теплом своих сердец, но ответом была лишь мёртвая тишина и одиночество. В отчаянии она обернулась к фигуре в оранжевом балахоне и вопросила, за что же с ней поступили столь жестоко, но Жёлтому магу были безразличны её страдания, ибо он давно забыл о такой мелочи. Скитающаяся по дому девочка упала на колени возле оставшихся от родителей нехитрых пожитков и прижалась к ним, взывая о помощи к Рыгдарду Кровавому.
И величайший среди Великих Богов Звёздный Воин ответил ей. Девушка отпрянула от родительских вещей и узрела то, что нашла. Её руки сжимали кинжал и боевой лук, а взор скользил по воткнутым вдоль края ристалища стрелам. Испуганный ребёнок воспрял духом, вспыхивая неистовой жаждой отмщения, и невесомым прыжком оказался на ногах прямо из стойки на коленях.
Более перед зрителями не было несчастной испуганной девочки. На ристалище стояла молодая прекрасная лучница, пылающая яростью вожделенной битвы. Лучница гордо поправила оставшуюся от матери заколку, безошибочным стремительным движением, не глядя, вложила в ножны кинжал, взяла боевой лук и отправилась на поиски врага. Барабаны резко увеличили ритм, и волынки взяли агрессивные ноты, изображая появление врага.
Лучница увидела чучела воинов Людей и храбро устремилась в сражение. Множество противников атаковали её, но дух лучницы был столь же недосягаемо могуч, как её боевое уменье. Илнра не стояла на месте ни мгновения, стремительно перемещаясь по ристалищу. Лучница уходила от ударов, уклонялась от вражеских стрел, смещалась, кувыркалась, стелясь вдоль земли или взмывая высоко в воздух. Всякий раз, оказываясь подле воткнутой в пол стрелы, Илнра выхватывала её, мгновенно накладывая на тетиву, и производила выстрел в сложнейшем прыжке с воздушными переворотами. И всякий раз зрительные ряды ревели, словно раскаты мощного грома, ибо умелые воины не могли не оценить выстрелы высочайшей степени сложности.
Одна битва сменялась другой, стрелы вонзались в горло и головы чучелам солдат, и искусная лучница металась по ристалищу подобно сражающейся самке парда. Время от времени у неё заканчивались стрелы, и она бесстрашно сходилась с Людьми врукопашную, выхватив кинжал и ведя бой с тенью приёмами, требующими филигранной техники исполнения. Сразив врагов, лучница прекращала бой и с хищной грацией перемещалась по ристалищу, напряжённо всматриваясь во все стороны. Она искала того, кто умертвил весь её Род, но никак не могла найти. Враг был далёк, он жил своей жизнью, ни о чём не жалел и ни о чём не переживал.