— Хватит ломаться. Впусти меня! — настаивает он, и сдавливает пальцы.
— О чем ты? — еле говорю.
— Сейчас поймешь, — прижимает еще сильней. Мне кажется, что я сейчас продавлю стенку или она поглотит меня. В глазах темнеет, и я начинаю падать.
— Нет-нет, ты должна быть в сознании! — Марк чуть отпускает шею. Я набираю немного воздуха, что дерет трахею и растекается в груди огненной лавой. Он нагибается и шипит в ухо: — Открой ее! Что ты ломаешься? Впусти меня!
— Да что ты хочешь? Я не понимаю… — отворачиваю голову. Не хочу его видеть, не могу смотреть в его синие глаза — слишком больно.
— Мне нужно одно: чтобы ты вспомнила его.
Марк поворачивает мой подбородок. Держит меня так, чтобы я не могла отвести взгляд. В глазах Вольного метаются белые мотыльки. Все тело выламывает от боли, от невозможности повлиять на происходящее.
— Ты знаешь, о чем я — память свою открой. Еще никто не сопротивлялся так долго, еще никто не мог спрятать воспоминания так глубоко. Кто ты? Кто тебе помогает?
— Я не понимаю… — обессилено шепчу одно и тоже, и чувствую, как катятся слезы по щекам.
— Поймешь, когда я тебе мозги поджарю, тогда ты точно откроешься. Кто он? Кто на фото?!
— Не знаю! — кричу. Я на грани. Мой мозг, словно гнойник: стоит только придавить, и вся гадость потечет наружу.
— Поясню: я чувствую ложь, и ты точно знаешь его. Или ты открываешься, или я за себя не ручаюсь, — Марк грубо распахивает мой халат, больно впивается пальцами в грудь. Скользит по коже, терзая.
— Отпусти…
— Вчера ты так не говорила. И чего ты, дура, полезла туда? Ведь нам хорошо было, правда? Что ты отводишь глаза? Стыдно за то, что поддалась соблазну? Да, ладно, можешь не стесняться. Но меня волнует один вопрос: почему ты помнишь свою жизнь? Ты играешь со мной? Кто с тобой работал?
— Марк, отпусти прошу. Я ничего не знаю, — дрожу, меня выворачивает от боли. Я ошиблась.
Мужчина бросает меня. От неожиданности падаю и влетаю головой в угол стула.
Вольный брезгливо отряхивает ладони.
— Иди умойся и подумай. Я играться не намерен.
Поднимаюсь при помощи стенки. Запахиваю халат, и дрожащими руками завязываю пояс. Бреду по коридору в ванную, сдерживая эмоции. Но слезы все равно катятся вниз и обжигают лицо.
— И это только начало, дорогуша! — бросает «муж» мне в спину тысячи ледяных кольев.
Глава 12. Не ходи по битому стеклу…
Я долго сижу в ванной и пытаюсь успокоить нервы. Чувствую, что паника сейчас только больше запутает меня в этой ловушке.
Придется напрячься: отдать то, что нужно моему мучителю, и все закончится. Ведь мне с самого начала мужчина на фото казался знакомым, но новые попытки вспомнить заводили меня в ступор.
Я силюсь, напрягаюсь, стараюсь развести пелену забвения, но от этого начинает кружиться голова и к горлу подступает тошнота.
Немного поплакала в ладони, сидя на холодной ванне, затем взяла себя в руки. Радость, что я не сумасшедшая и родные живы и здоровы, будто придает мне сил. Больно, но это другая боль — с ней я как-то справлюсь. Физической расправы Марка я боюсь меньше всего — мне не привыкать. Горько выдыхаю и выхожу в коридор. Смотрю в проход и вижу накрытый стол на кухне: еда так давно застыла. Аппетита теперь нет.
Прислушиваюсь. Тишина давит.
Выхожу осторожно в спальню. Быстро переодеваюсь. Руки все еще подрагивают. Я выдержу. Должна.
В квартире, кажется, кроме меня никого. Марк вышел? Я выглядываю осторожно в окно.
Вольный на улице. Присаживается на одну из лавок, спиной ко мне. Дождя нет, туман понемногу рассеивается и слабое солнце проблескивает через поволоку серых туч.
Другого шанса может не быть!
Хватаю ветровку и старый рюкзак. Обуваю кеды, на случай, если нужно будет бежать. И бежать быстро. Против такого бугая, как Вольный я бессильна со своими боевыми приемами.
Из сумки Марка вытаскиваю свой паспорт. Залетаю в ванную, бросаю вслед за документами зубную щетку, расческу и пасту. Что еще может понадобиться? Деньги!
Быстро соображаю, куда «муж» мог положить хоть несколько купюр. В сумке ничего нет.
Бегу на балкон и выглядываю осторожно на улицу: еще сидит. Значит есть немного времени. Он уверен, что я буду молчать и терпеть, что смирюсь и ничего не сделаю, потому легко оставляет меня дома одну. Эта мысль вводит меня в какой-то транс. Смогу ли убежать?
Несколько секунд сжимаю край пластика и не могу решиться, но все же открываю тайник Вольного, и, перевернув все содержимое, нахожу небольшой пакет. Есть! Там довольно приличная сумма, судя по толщине пачек.
Все, мешкать нельзя. Затягиваю шнурок на рюкзаке потуже. Крадусь, мельком выглядывая во двор. Марк встает и ходит туда-сюда около скамейки. Кажется, говорит по телефону. Вот и хорошо.
Тихо закрываю квартиру и сбегаю по ступенькам. Вижу приоткрытую входную дверь. Молочный свет сквозь щель прокладывает белую ленту до самых ног.
Подхожу аккуратно и прислушиваюсь.
И вдруг слышу приближающийся голос «мужа». Нет времени на размышления. Ныряю в небольшой карман на площадке, где есть хоть немного тени. Сливаюсь со стеной. Задерживаю дыхание.
— Я понял! Хватит на меня орать! — Марк заходит в подъезд. На миг останавливается почти напротив меня и, кажется, принюхивается. Я вижу его строгий профиль, в руке мобилка. — Не знаю, почему она ничего не забыла. Да, не знаю я! — он запускает пятерню во влажные волосы — они спадают на глаза.
Слышу, как шелестит с улицы. Усиливается дождь.
Не могу дышать. Сейчас отъеду из-за нехватки воздуха, а Марк все не уходит. Бетонная стена противно прилипает к спине, под грудью жжет и тянет ребро. Я должна выдержать.
— Вы думаете, что говорите? Икс можно использовать только с магами! Я не возьмусь за это, — злиться Вольный. Затем молчит какое-то время — слушает ответ, и медленно заносит ногу. Носок кроссовки застывает навесу, касаясь только края ступеньки. — Она не только не забыла, но и слышала сквозь морок все мои телефонные разговоры. И видела… Это слишком! Вы или ошиблись с объектом, или просто издеваетесь надо мной.
Делаю осторожный и слабый выдох.
Марк ступает на одну ступеньку, затем еще на одну. Рука с выраженными венами все еще в метре от меня. Он яростно сжимает перила, которые болезненно скрипят.
— Отлично! — «муж» выключает мобилку и бросает ее в карман джинсов. Слышу закрученный грубый мат.
Вольный в два шага поднимается на пролет лестницы и исчезает из виду.
Через секунду в уши влетает оглушительный грохот. Меня подбрасывает от неожиданности. Кажется, Марк прилично приложился кулаком в железный щиток на стене. Я скукоживаюсь от страха. Меня сейчас вырвет от перенапряжения. Сглатываю неприятные ощущения и набираю побольше воздуха. Сейчас нужно будет бежать. Я должна решить куда, но на это не хватает времени: слышу наверху скрип двери. Не раздумывая, срываюсь с места.
В дверях сталкиваюсь с Варей Константиновной. Она хватает меня за локоть.
— О, Викуля, как ты? Как Марк? Что ты такая взволнованная? На тебе лица нет, деточка.
— Все нормально, — отрываю ее цепкие старческие пальцы со своей руки. — Извините, я спешу.
— Деточка, куда же ты в такую-то погоду?
— Ничего, не растаю, не Снегурочка, — краем уха слышу, как где-то наверху хлопает дверь — я слишком много трачу времени!
Вылетаю под струи холодного дождя. Накинуть капюшон не успеваю. Мчусь вдоль дома, стараясь не ступать на землю — только на плитку — чтобы не поскользнуться. Ныряю в небольшую арку и выбегаю на проспект. Есть вариант перебежать на другую сторону, но тогда я буду в поле зрения. Решаю, все-таки, ринуться вправо, там больше мест, чтобы затаиться.
Делаю рывок. Бегу со всех сил и терплю боль в груди смешанную с колючим дыханием.
Около арки к клубу замедляюсь. В страхе оборачиваюсь.
Прислоняюсь к стене, чтобы передохнуть. Кажется, никто не преследует. Но тут же замечаю высокую фигуру в темном. Узнаю Вольного по черным волосам и широким плечам. Марк, сомнений нет.
Срываюсь. Придется бежать через этот злосчастный проход, так быстрее всего добраться до транспорта и не попасться ему на глаза.
Пролетаю коридор, где я встретилась с нападавшими. Сейчас нет времени думать о них. Выскальзываю в просторный двор.
Дождь лупит, как сумасшедший, но мне это на руку — он размывает картинку, и я верю, что Марк не сможет меня заметить в толпе. Люди напоминают мокрое белье, развешанное на веревке и трепыхающееся на ветру.
Слева небольшой сад: там мы с ребятами-коллегами по танцам любили веселиться на пикниках.
Слышу за спиной топот тяжелых ног. Бегу дальше, хотя уже нет никаких сил.
Пробегаю мимо клуба и замираю на одну секунду напротив таблички «ремонт». Озираюсь — Марк выскакивает из прохода, но, благо, смотрит в другую сторону. Пока он поворачивается, я успеваю спрятаться за дом. Прилипаю к стене. Нужно отдышаться. Сгибаюсь пополам. Легкие рвет на части, хочется отхаркаться, но я боюсь привлекать внимание прохожих и боюсь, что он меня услышит. Кашляю в кулачок, а глазами ищу варианты отхода.
Слишком просторная площадь — я не успею добежать до соседнего дома: Марк настигнет меня. Что делать? С этой стороны здания небольшое крыльцо и какой-то офис. Бегу туда, не успев глянуть название. Залетаю в помещение. Дерзко звенит колокольчик над головой. Сжимаюсь от этого трезвона и застываю перед молодым человеком.
Память влетает вихрем, и я отступаю назад. Сама же хотела с ним встретиться, вот — получите! И, как всегда, вовремя. Шарахаюсь от стеклянной двери и прячусь к стене.
— Игорь… — выдыхаю, но больше ничего не могу сказать.
— Воды? — он отходит к стойке охранника и достает из-под полы бутылку. Наливает жидкость в стакан и протягивает его мне.
— Спасибо, — хриплю. — Игорь, я знаю, что наши отношения складывались не очень, но мне нужна помощь, — сглатываю свои же слова вместе с водой, как горький полынный отвар. Помощь от него? Это немыслимо!