— Девушка, вы пейте и уходите.
Я всматриваюсь. Неужели обозналась? Этот нос с горбинкой и серые глаза ни за что не забуду. У меня память всегда была феноменальной, я помню очень много деталей из жизни. Помню даже то, что хочу забыть. Игорь — последний человек, у которого мне хотелось бы просить помощи, но сейчас выбирать не приходится.
— Игорь — это плохая шутка, — свожу брови. Его слова кажутся нелепицей. Все происходящее — полный бред.
Парень выровнявшись, относит на место бутылку, вторую руку, как приклеенную, держит на поясе. Его белоснежная шевелюра привычно зачесана на одну сторону.
С меня течет вода и образовывает подо мной лужицу. Лицо неприятно стягивает, одежда слиплась с телом и холодит разогревшиеся мышцы. Пробирает дрожь.
Вдруг хлопает дверь.
Я отхожу еще немного и прячусь за небольшим узким шкафчиком.
— Не говори, что я здесь, умоля-а-ю, — быстро шепчу тому, кто может быть только врагом, но точно не другом.
— Прошу, не заставляйте выталкивать вас силой. Это частная территория, если вы не по делу — прошу покинуть помещение, — говорит Игорь и оборачивается на вошедшего.
— Ищу девушку, — начинает Марк.
Его голос узнаю теперь из миллионов-биллионов людей. Мое сердце останавливается. Вольный приближается, слышу стук его каблуков. Продолжает говорить:
— Мокрая, испуганная, рыжая.
Я мотаю головой и кричу безмолвно «нет», уставившись на Игоря, но он тут же выдает:
— Так вот же она! Забирайте, сам только собирался вытолкать.
«Муж» вырастает передо мной во весь рост и припечатывает взглядом к стене. Я съеживаюсь.
— Пойдем, дорогая, — он протягивает мне ладонь. На обручальном кольце замечаю блеск.
— Нет.
— Ты пойдешь, — Марк опускает голову, чуть поворачивает набок, мокрые черные пейсы прикрывают его левый глаз. Затем он приоткрывает полу легкой куртки и показывает спрятанный пистолет. Кивает в сторону Игоря.
— Тварь… — вырывается у меня.
В какой-то момент не могу решить: что важней — месть Игорю за его поступки или моя совесть. Может позволить пристрелить его? И, пользуясь моментом, сбежать?
— Еще какая, — ухмыляется Марк и трясет передо мной руку.
Закусываю губы и киваю, но смотрю так гневно, что, кажется, сейчас прожгу в нем дыру. Если бы уметь что-то подобное.
Я выхожу из тайника и, обходя Марка, задеваю нарочно плечом. Не позволю унижать, и просто так не сдамся: нужно будет, прирежу во сне.
— Игорь, как ты мог? — обращаюсь к охраннику.
— Краля, я тебя первый раз вижу. Без обид, — отвечает он и салютует Вольному.
— С меня причитается, — бросает напоследок «муж» и выталкивает меня в холодный дождевой поток.
На площади ни одной души — ливень только разошелся. Мне кажется, что дождь уже давно проник сквозь одежду до косточек и ледяной водой заливает все чувства.
Марк оттягивает меня к стене здания и локтем придавливает горло. Я вымоталась — онемевшими хватаюсь пальцами за его рукав.
— Отпусти…
— Ты не сорвешь мне задание. Сбежать удумала, — он скрипит зубами, и брызжет слюной. — Крылова, открой мне свою память, и я тебя отпущу.
— Я не понимаю, чего ты хочешь, — хриплю и все еще пытаюсь послабить давление на шею. Соленые капли дождя залетают в глаза и рот. Волосы облепили лицо, и я чувствую, как стекает с них вода по спине.
Мужчина отпускает руку, перехватывает грубой ладонью мой подбородок. Сдавливает губы, от этого хрустит челюсть.
— Доберемся домой и ты поймешь, что лучше не тянуть, — наклоняется и опаливает губы горячим дыхание. Целует меня гневно, ожесточенно. Чувствую соленый вкус во рту. Не отвечаю. Меня тошнит от его прикосновений.
И, судьба проклятая, вспоминаю, как Игорь рвал на мне одежду и брал силой, а теперь еще и сделал вид, что не помнит. Ублюдок! Ублюдки оба!
Яростно прикусываю Марку губы, больно зацепляясь о его зубы своими: крошится эмаль. Он шипит, отстраняется и бьет по лицу наотмашь, но второй рукой все еще держит за шею.
У меня вдруг открывается второе дыхание. Я подбираюсь и бью его кулаком в живот, туда где замотаны ребра. Хотя сейчас с трудом верю, что его присутствие в больнице не полный фарс. Марк сгибается пополам и, не выпуская меня из руки, хрипит ругань. Хватка его ослабевает, но я отскакиваю в сторону. Бью ногой куда придется, попадаю по щеке, после чего мужчина грузно падает в лужу.
Ноги у меня посильнее рук — долгие часы тренировок, но тело все равно подводит. После такого рывка, я едва ли могу сделать несколько шагов. Бежать уже нет сил.
Не оборачиваясь, иду через проспект. Не боюсь угодить под авто, иду не видя и не слыша. Мне просто нужно подальше от него. Я чувствую, что это только верхушка айсберга, и дно названный «муж» мне еще покажет.
Пелена слез и дождя смешивается, застилает глаза, размазывает мой красочный мир в сплошное серое ничего. Свистят тормоза, но я бреду дальше. Лишь бы вперед. Лишь бы не к нему в лапы.
Холодный мрак настолько затапливает мое сознание, что я уже не могу отличить сон от реальности. Падаю и бесконечно лечу…
Глава 13. Дай мне сил
Вскакиваю. Делаю глубокий вдох, который острым ножом застряет в горле.
— Хорошо спалось, Медди? — Марк смакует это слово. Я сжимаю руки от беспомощности и отворачиваю голову.
В меня летит комок одежды.
— Одевайся. Жду на кухне. Поговорим. И без глупостей, — похоже, это «без глупостей» его любимое выражение.
— Я не понимаю, что ты от меня хочешь, — шепчу, чувствуя, как с каждым словом голос проваливается.
— Да все просто. Но сначала оденься.
Мужчина выходит: я слышу его тяжелые шаги по квартире.
Суставы и мышцы ноют, небо дерет, словно там кусок наждачки застрял. Приподнимаю одеяло и разочарованно выдыхаю. Ну, конечно: раздел полностью.
Разбираю кучку вещей. Трясущимися руками напяливаю белье, затем джинсы и какую-то бесформенную футболку. Не мог найти ничего поприличней? Снимаю ее и отбрасываю в сердцах в угол.
Начинаю рыться в шкафу в поисках нормальной одежды, и цепляюсь взглядом за его полки.
В мозгу взрывается сумасшествие: я начинаю хохотать, затем вышвыривать все шмотки на пол, раскидывая их по комнате. Рву рубашки, топчу брюки и футболки. Подбегаю к окну и швыряю часть вещей на улицу, прямо в стену дождя. И тут крепкие руки перехватывают меня и зажимают в тиски.
Кричу, как ненормальная:
— Убей! Мне пофигу, что ты со мной сделаешь. Я тебя не боюсь!
— А надо бы, — рычит Марк на ухо. Разворачивает к шкафу, прижимает бердами к дверце и насильно одевает на меня одну из попавшихся футболок.
Пока руки свободны, я раскрываю пальцы и хлестко бью его по лицу, но тут же жалею об этом. Ладонь соприкасается с щетиной, и нежная кожа лопается. Я процеживаю воздух через зубы, чтобы выдержать боль.
— Золотая, что ты упираешься? Неужели память так важна для тебя? Что ты там прячешь?
— Не понимаю…
— Я вот об этом, — бросает меня на кровать. Легко, будто я ничего не вешу.
Едва ли удерживаюсь, чтобы не свалиться с края. Перед лицом возникает треклятая фотография.
— Напряги мозги и вспомни его!
— Но я впервые вижу его! Урод, отстань!
— Ты врешь, красотуля, врешь, — Марк отходит, мотая досадно головой. Я подхватываюсь и выскакиваю в коридор. На кухню: там есть ножи — я буду защищаться.
И почему родные не ищут меня? Почему Артем не приехал за все это время? Дотягиваюсь до ящика, но меня тут же откидывает в сторону.
— Дура, облегчи свою участь и просто дай то, что я прошу, а иначе…
— Что?!
Марк умолкает, растягивает губы в ниточку. Густые ресницы обрамляют его синие пронзительные глаза.
— Мне придется долго тебя мучить, — заключает он.
— Я. Тебя. Не. Боюсь!
От последних слов сжимает в груди так, что я закусываю губы.
— Ты будешь бояться, — мужчина подходит ближе и наклоняется надо мной. Синева глаз прожигает душу и сыплет на меня холодной мглой.
— Нет… — уже тише говорю я.
— Тебе придется, — он говорит последнее ровно и слишком спокойно, словно жалеет, но не может иначе. Вольный не повышает голос, не кричит, и от этого только страшней. Тянет за шиворот и поднимает меня на ноги.
— Зачем ты это делаешь, Марк? Что за задание? — лепечу я.
— Отчитаться перед тобой?
Усаживает меня на мягкий уголок, берет застывший наш завтрак и ставит в микроволновку.
Я опускаю лицо в ладони. Мне кажется, что мой мозг сейчас закипит или лопнет. Если единственное, что нужно этому конченому — это вспомнить кто на фото, я сделаю это.
— Неси снимок.
Марк оборачивается и удивленно тянет бровь.
— Умница, — расплывается в нелепой улыбке, а мне хочется врезать по этому точеному лицу, да так, чтобы он с разворота угодил лицом в мусорное ведро.
В руках у «мужа» широкий нож. Слежу за его движениями, пока он нарезает хлеб. Оставляя кусок недорезанным, прислушивается.
Марк вдруг откладывает в сторону столовый прибор. Показывает мне жестом «молчи» и боком, прижавшись к стене, выходит из кухни.
В коридоре слышу шум. Не раздумывая, хватаю нож со стола и аккуратно выхожу за Вольным. Если он замешкался — я этим воспользуюсь.
Но на пороге кухни меня заклинивает мысль: смогу ли я его убить?
В коридоре суматоха, кто-то надрывно сопит.
Выглядываю в проход.
Ко мне спиной стоит грузный человек, ноги Марка трепыхаются где-то внизу. Есть еще один: он увлеченно колотит «мужа» в живот.
Я не знаю почему, но с размаху вонзаю лезвие в спину тому, что находится ближе. Он чуть подскакивает и выпускает Вольного из удавки. Марк тут же освобождается и расправляется с другим нападавшим. Один миг — и тот лежит на полу со свернутой шеей. Первый подергивается, но вскоре затихает.
— Спасибо, женушка, — говорит Вольный, оттаскивая обоих к стене.
Меня колотит от осознания, что произошло непоправимое. Вместо того, чтобы избавиться от Марка, я убила другого человека. Защитила палача. Какая ирония. А вдруг эти люди пришли мне помочь?