Вольный мечется по квартире. Я вижу, как он скидывает вещи в дорожную сумку, собирает ноутбук, забегает на кухню.
— Сюда иди! — кричит он.
Я негнущимися ногами бреду на голос.
— Садись! Ешь. Мы уходим отсюда. Волочить тебя я не буду, потому тебе нужны силы.
— Кто они? Что они хотели? — я все еще не могу отойти от шока. Руки, не переставая, дрожат, зубы непроизвольно цокают друг об друга.
— А это мное тожое интересно, — говорит Марк, на ходу прожевывая бекон и спагетти. — Ешь!
Мне кусок в горло не лезет. В коридоре два трупа. Я даже отсюда вижу, как растекается по ворсистому ковру багровое пятно.
— Не могу…
— Я сказал, — он понизил голос, — ешь! Или сейчас накормлю. Силой.
Покорно начинаю грызть застывшую яичницу и глотаю безвкусный кусок бекона. Меня тошнит. Если съем еще что-то — просто вывернет.
— Не могу…
Марк подходит ближе. Он пьет воду из «наших чашек». Кофе перед этим выливает в раковину. Двумя пальцами мужчина поднимает мой подбородок. Я вижу его гнев, чувствую и слышу его гнев: он клокочет и выпирает, и, кажется, я горю заживо под этим взглядом. У меня нет никаких сил, чтобы противостоять. Не могу ему противиться и не могу есть. Он вдруг меняется в лице, черты разглаживаются.
— Хорошо, нужно идти. Поднимайся, и на улице без фокусов.
«Муж» выходит в коридор.
Я задерживаюсь на секунду, не в силах оторвать глаз с подставки для ножей. Там теперь пустое место. Встряхиваюсь, и выхожу следом за Марком, переступая бездыханные тела.
Вольный внезапно хватается за дверной косяк и тихо хрипит.
Я подхожу ближе и замечаю алое пятно на его футболке. Не всесильный — и у него есть слабые места. Но когда он начинает заваливаться, подхватываю. Зачем жалею? Возможно, потому что мне нужны ответы.
— Вика, нам нужно уходить отсюда… — выдавливает он слабо и, хватаясь за дверь спальни, опускается на колено. Рука, что у меня на плече, тянет нас вниз.
— Сейчас уйдешь, — огрызаюсь я. — Вызову полицию, и ты уйдешь навсегда из моей жизни.
— Глупая дурочка. Ты же нож вонзила. Я — официально твой муж и ты ничего не поделаешь, — он говорит утробно, сцепив зубы. Прижимает мои плечи так сильно, что приходится невольно сесть на пол.
— Но я же защищала тебя!
— Да кто этому поверит? Особенно, если я им внушу.
— Что? Это уже слишком, — пытаюсь освободиться и бросить его, но Марк впивается в локоть. Рычу: — Тем более, второму ты шею свернул.
— Нужно просто уйти. Поверь мне, — с шумом выдыхает Вольный.
Я гляжу в его глаза и не знаю, как поступить. Какое-то глубинное чутье подсказывает мне, что уходить все же надо, но не получается принять то, что придется помогать моему похитителю.
— С одним условием. Ты позволишь мне связаться в родителями.
— Как скажешь, — не раздумывая, отвечает Марк.
Правда, значит. Живы они!
— Что делать?
Помогаю дойти «мужу» до кровати. Он стаскивает одежду, промокшую кровью. Обмотка вся смялась и съехала: открылся длинный шов, из которого выступают кровавые капли. Они пузырятся и стекают дорожками по животу.
Я бросаюсь на кухню, чтобы найти в аптечке бинты и перекись. Перепрыгивая тела в коридоре, возвращаюсь в комнату. Стараюсь ни о чем не думать, а просто делать. Марк откинувшись назад, ложится на кровать.
Его ресницы подрагивают, а губы сжаты до бела. Так ему и надо! Пусть мучается.
— Поднимайся, — бросаю я.
Марк распахивает глаза. Вижу только белки глаз: из них льется золотистый свет.
Кончики пальцев щекочет. Гляжу на руки и тихо ахаю. Подушечки, будто золотой пыльцой посыпаны: сверкают и осыпаются.
— Дай руку, — тянется мужчина. Руки сами выбрасываются вперед и я хватаюсь за Вольного. Простреливает электрической дугой, спину выгибает, глаза заливает светом.
Налетают воспоминания, что бурной рекой сбивают меня с ног, и я падаю рядом с кроватью.
Маршрутка. На месте водителя — Марк. Когда машину заносит, он молниеносно хватает меня за руку, и я вижу то же желтое сияние.
Прихожу в себя. Мрак рассеивается, свет заглатывает меня ударом по зрачкам.
Затем медленно привыкаю, смотрю перед собой, все еще не понимая, что произошло.
— Кто ты, Крылова? — шепчет «муж» и обматывает швы чистым бинтом. Кровь остановилась, он посвежел и приободрился. Это повергает меня в новый шок.
— Кто ты, Вольный?
Марк, усмехнувшись, встает.
— Нам пора идти, — он набрасывает чистую футболку. Как-то быстро он восстановился. Марк повторяет: — Вика, очнись!
— Но как?
— Видимо, мне не все о тебе рассказали. Вопросы потом. Сейчас стоит уйти, — он оборачивается на распростертых мужчин. Подходит ближе и шарит их карманы. — Подготовленные суки! Ни единой зацепки, кто мог послать. Долго ты будешь стоять, как примороженная? Вика!
Я делаю шаг. Меня мутит от вида крови. Марк оборачивается.
— Смотри сюда, — и впивается в меня взглядом синих глаз, в них пляшут белые мотыльки. — Впусти!
— Что?!
— Я помогу. Впусти меня…
Чувствую, как холод проникает под веки, затем перемещается к виску и тут голову прошибает током. Меня трясет, как при эпилепсии.
— Проклятье! — выкрикивает Марк, отстраняясь. Тянет меня из квартиры, на ходу водружая в руки рюкзак. — Ничего, ты откроешься. Наступит время, и ты впустишь.
Глава 14. Никому не верь
Марк вызывает такси.
В машине садится около меня. Отвернувшись, долго смотрит в окно, а я поддерживаю нелепую беседу о погоде с водителем. Нуждаюсь в отвлечение, иначе просто завою от горя.
— Наверное, отдыхать едете? Солнце в этом году отменное! Дождь вот пошел на удивление, но и то — уже все подсохло, — стриженный мужчина прочищает горло. Обернувшись назад, осматривает нас из-под густых бровей и растягивает милую улыбку. Его крепкие пальцы ловко крутят руль.
— Да, едем отдыхать к озеру, — обманываю я. Не знаю зачем.
— Это, которое в Земельках?
Марк обернувшись, вопросительно приподнимает бровь. Взяв мою руку в ладонь, сильно сжимает. Мол, помолчи.
— А вы бывали там? — продолжаю играть. — Подружка так нахваливала это дикое место, вот мы и решили немного отвлечься от работы. Правда, муженек?
Вольный сверлит взглядом, но не гневным, а, скорее, грозным. Горячая ладонь все еще крепко тискает мои пальцы, отчего они немеют. Я пытаюсь одернуться.
— Ты обещал, — нервно выдавливаю я. Марк знает о чем речь. Мне все равно, что наш разговор слышит еще один человек.
«Муж» отпускает, наконец, мою руку.
— Да, место там не только красивое, но и лечебное. Возле озера, говорят, есть источник. Если выпить из него — все горести проходят, но это сказки, конечно, — не обращая на нас внимания, говорит водитель. Его курчавые волосы смешно подскакивают на ухабах.
Я оглядываюсь на дорогу. Местность незнакомая: негустые посадки, просторные луга. Внизу, за рекой, словно фактурное ожерелье — приземистые домики с алыми крышами. Они тянутся в две нитки, которая через какое-то время сходится в одной точке, прямо у порога старой мельницы.
— Звони, — говорит Марк, протягивая телефон.
— Но я не помню их номеров. У тебя же, наверняка, в той папочке, с моим досье, есть все данные.
— Есть, — отвечает, а меня мутит от его змеиной улыбки. Затем что-то быстро клацает по экрану и протягивает трубку. — Я набрал.
— Да, — слышу мамин голос и благодарно киваю «мужу», но скошенная улыбка не слетает с его лица, и это настораживает.
— Привет, мам, это Вика!
— Я слушаю. Что вам нужно?
— Мама, ты меня слышишь?
Марк лыбится и, прыская в кулак, отворачивается к окну. Я начинаю понимать, что он просто играется со мной. Как кошка с мышкой.
— Говорите. Могу чем-то помочь?
— Ну, это же я — Вика — твоя дочь! — уже кричу в трубку. Возможно мама не слышит? Может плохая связь?
Немая долгая пауза.
— У меня нет дочери. Вы ошиблись номером. У меня только сын, — и в мозг впиваются короткие гудки, вскоре и они замирают.
— Я не обещал, что они будут тебя помнить, — забирая телефон, говорит Вольный. В его синих глазах мерцают бесенята.
— Обманщик, — выдавливаю я, сдерживая порыв влепить ему пощечину.
— Не отрицаю, — Марк показушно разводит руками, мол, «извини».
Водитель, мурлыча себе под нос какую-то песню, сворачивает на грунтовую дорогу. По обе стороны лес. Я вижу, как трепыхаются за окном полоски-стволы.
В миг накрывает яростью и паникой. Хочется впиться обломанными ногтями «мужу» в глотку.
— Остановите машину! — верещу и хватаюсь за ручку.
Салон внезапно окутывает молочный дым. Он застилает пространство между нами и водителем.
— А теперь послушай, — басит Марк и пододвигается вплотную. Хватает шершавой рукой меня за подбородок, пальцы соскальзывают и царапают щеку. Он перехватывает покрепче, и силой поворачивает к себе.
Смотрю в его глаза, наполненные белыми мотыльками, и, охваченная ужасом, задерживаю дыхание.
— Я отпущу тебя, когда вытяну из твоей башки нужные мне воспоминания. А пока сиди, как мышка, если не хочешь получить вместо мозгов поджарку.
— Так я не против! Бери! — пропускаю мимо ушей «поджарку». Сознание до сих пор в шоке от маминых слов: «У меня нет дочери». Да и все, что происходит — кажется сном.
— Как оказалось, это не так просто, — Вольный грубо перемещает руки на шею и воздух медленно покидает мои легкие. Его взгляд острее бритвы. — Ты точно ничего не утаила? Кто-то связывался с тобой до меня?
— Нет! Подобный бред я слышала только от тебя, — почти выплевываю слова ему в лицо.
— Ладно, успокойся! Раскудахталась. Доберемся до места — там разберемся. В дороге я не могу сосредоточиться.
— Зачем семью трогал? За что? Не понимаю, что я тебе сделала? — меня колотит, но плакать не стану. Я затаила обиду: злость клокочет внутри, как проснувшийся вулкан. Но мне нужно знать наверняка, что все вернется на свои места и родители все вспомнят.