в той самой посылке. Блок с нее может убрать только тот, кто поставил. Таковы законы магии. И потом — такие перемещения очень опасны. Огромный объем памяти — колоссальный груз и для человека и для мага. Можно свихнуться. Да и поставить утерянное назад почти невозможно. Долгое время может выбивать из реальности принимающего.
— То есть после извлечения посылки я проснусь одним утром, словно всего этого никогда не было?
— Не совсем так. Ты не будешь знать, что было в той глубокой памяти. А вот… — Лиза запинается. — После Икса стирается все. Даже с лихвой.
— Можно как-то избежать извлечения? — с надеждой спрашиваю я. Не знаю хочу ли я все забывать. Мне довольно любопытно, что такое мега-важное хранит моя голова. И тут меня осеняет: — То есть, как все?
— Все. И прошлое, и глубокое, и настоящее. Этого не избежать. Только дать то, что они хотят. Другого способа нет. В их рядах — сильные и властные маги разных способностей. Они помогут Марку найти тебя и он доведет дело до конца. А еще говорят, что Мнемонами покровительствует суггестор, который может управлять очень многими людьми…
— Кто? — переспрашиваю я.
— Это такой маг, который может распылять память, руководить мысленно многими людьми. Он натравит толпы против тебя, нас… Никто не сможет противостоять. Многие погибнут.
Мой мозг упирается в глухую стену. Я с трудом понимаю, о чем девушка говорит.
— Лиз, может не нужно? — в дверях появляется Ян.
— Она все равно все забудет, — пожимает плечами сестра.
Мужчина смотрит изучающе, пронизывающе, словно сдирает с меня одежду и кожу и видит насквозь.
Настораживаюсь и ловлю волну мурашек.
— Как это все забуду? — вдруг понимаю я.
— Как только мы снимем кольцо…
— Если снимем, — перебивает брат.
— Ладно, если снимем — связующее заклинание спадет, и ты забудешь все, что связано с Марком и вообще с тем, что было до аварии. То есть с того момента, как его одели. Мы тебя спрячем. Начнешь новую жизнь. Насколько это будет надежно — неизвестно. Может пару лет будет в запасе.
— Но я ничего не буду помнить? Совсем ничего?
Лиза хлопает ресницами, затем смотрит на брата. Он кивает и говорит:
— Только прошлое.
— Но… ты же сказала, что нельзя никак спастись, что проще всего отдать то, что просят! — возмущаюсь я. Все это нелогично, неправильно.
Ян подходит ближе, смотрит на меня сверху:
— Вика, если позволить ему сделать это сейчас — ты просто погибнешь. Лизка пытается просто оттянуть неизбежное.
Я мотаю головой. Ничего не понимаю.
— Марк применит икспам, — убеждает Ян. — После него маги едва выживают, а обычные люди — сгорают до тла. По-другому ему не достать твою память. Очень мощный блок. Мне жаль.
— То есть он банально меня поджарит ради информации?
— Именно! — взрывается мужчина. Его глаза горят пламенным огнем.
Я болезненно сглатываю. Почему Марк тогда тянул с этим? Если у него был надежный способ извлечь все, почему ждал? Почему упирался и отказывался, когда говорил по телефону с неизвестным?
— А кто дает приказы? И кто такое может заказать?
— Вика, слишком много вопросов, — бросает раздраженно Ян, отступая. Сияние в радужках гаснет.
Лиза садится на кровать. Она треплет свои смолистые волосы, затем перебрасывает их на одно плечо и сокрушенно говорит:
— Вика, мы просто оттянем время. Возможно, ты успеешь раскрыться… Хотя у меня подозрения, что информацию банально хотят уничтожить.
— Все! — начинаю ходить туда-сюда, хотя удается это с трудом: я напоминаю неповоротливого плюшевого мишку. Случайно задеваю плечом мужчину. Он отстраняется. Надорвано говорю: — Я запуталась. Может, мне и вправду проще уйти? Ведь вас за это накажут?
Два быстрых кивка.
— Так зачем?! Зачем вам меня спасать? Ты прав, я должна уйти.
Ян останавливает меня и, хватая за плечи, больно стискивает их.
— Ты тоже маг, только не раскрытый. И возможно никогда не раскроешься. Я хоть и против, но Лизка не угомонится. Она сама прыгнет ради тебя на амбразуру и потянет всех рэньюеров за собой. Ты почему-то не помнишь дружбу с ней. Вы ведь дружите уже много лет. Но три года назад, пока мы с Лизой были в Северном, с тобой что-то случилось и ты все забыла. Кто-то работал с тобой до Марка.
— Что?! — гляжу в глаза девушке и меня качает от очередного шока, но мужчина держит крепко. Его горячие ладони сейчас пропалят кожу.
Впервые я увидела Лизу в каморке, когда очнулась после аварии. Подругу бы вспомнила. Но сейчас я уже не знаю во что верить. Все слишком запуталось.
— Мы пытались найти концы очень долго. Решили не раскрывать себя, чтобы не навлечь на тебя еще больше опасности. А потом ты внезапно попала в аварию и все закрутилось.
— То есть это началось давно?
— Связаны ли эти события между собой — мы не знаем, — пожимает плечами Ян и, наконец, отпускает меня. Я почти падаю. Ног нет. Боли нет. Только пустота. Что я делала годы вырезанной жизни? Помню я настоящее или навязанное? Кто я теперь? Что было за пределами этих трех лет?
Присаживаясь на кровать, я нервно глотаю горькую слюну. Тяну бессознательно кольцо с пальца, но оно не сдвигается даже не миллиметр. Под ним снова покалывает. Я бросаю напряженный взгляд на приютивших меня Лизу и Яна. Они, кажется, ничего не замечают. Может, есть шанс? Может, все закончится? Снимут ненавистное золото, и я буду жить дальше? Буду танцевать — и все вернется на круги своя.
Глава 23. Выбери забвение
Мы молча завтракаем. Ян делает несколько глотков кофе и сразу уходит.
Я смотрю на бутерброд с маслом и сыром в руке и перевариваю информацию, которую мне выдали часом ранее. Сложно представить, что в нашем современном мире такое возможно. Сказка. Да кто знает, может я сплю и скоро проснусь?
Лиза выпивает залпом остывший чай и уже крутится около плиты. Скворчит сковородка, и по кухне разносится волнующий запах поджарки с луком.
— Лиза, ты со Стешкой связалась? — громко спрашивает Ян, возвращаясь в кухню.
Я вздрагиваю от неожиданности.
— Нет, не успела, — девушка показывает руки в крови курицы, которую разделывала. — Мне нужно вас накормить, а то мы до вечера будем сидеть голодные.
— Может тебе помочь? — вклиниваясь я. Решаю не быть гадиной и хоть как-то отблагодарить за приют. Да и отвлечься мне не помешает.
— Нет, ты пойдешь со мной, — отрезает Ян и задерживает долгий взгляд на моем лице. После чего уходит.
Я удивленно таращусь на Лизу. Она ведет плечом и качает головой.
— Даже не спрашивай. Брат довольно непредсказуемый. За это я его и люблю, — девушка мило улыбается и продолжает экзекуцию тушки.
— Мне стоит волноваться? — сдавливаю стенки чашки до белых пальцев. Не замечаю, как соскальзывает сыр с бутерброда и шмякает на стол. Лиза, звонко смеясь, оборачивается.
— Нет, что ты? Ян только с виду такой грозный. Ну, есть у него принципы, но ему главное свыкнуться с переменами.
— Ладно, — бурчу я, допивая остатки горького кофе. При чем отвратительного вкуса, но я решаю промолчать. Жаловаться неуместно. И тут вспоминаю: — Лиз, а что за воду ты дала мне тогда, в больнице?
— Неприятная, да?
— Примерзая. Аким такой же меня поил перед побегом.
— Это мое старое зелье. Пока лучшей защиты от внушения Мнемонов мы не нашли. Правда оно слабовато и на короткий срок: пару дней всего, иногда хватает на неделю. Зависит насколько сильный объект. Да и, — она понижает голос до шепота, — Яну лучше об этом не знать. Помнишь, какой он придирчивый?
Меня коробит слово «объект». Мучает мысль: когда же закончилось действие зелья, и Марк смог добраться до моей головы?
И страшная догадка, будто рапирой, рассекает сердце. Ведь не могло меня выкручивать от его прикосновений без влияния? Значит, Вольный постарался: сделал все, чтобы выковырять память из моего подсознания. И у него частично получилось. Хорошо, я вовремя неосознанно отшвырнула его, иначе он добился бы результата. Несмотря на цену, которую пришлось бы платить. Мне. Не ему.
Кто я? Неужели тоже маг, который в будущем будет так же, как Вольный мучить людей, чтобы выполнить задание? Не бывать этому!
— Жаль мы не умеем ставить блок на глубинную память, — сокрушенно говорит Лиза, держа окровавленные руки перед собой. — Можно защитить только кратковременную и ту, что доступна. С глубинной могут работать только Мнемоны.
— А Ян?
Лиза закусывает губы. Встряхивает пальцами, и брызги крови разлетаются по полу алым бисером.
— Ян может, но он почти никогда этим даром не пользуется. Его это сильно истощает.
— Он что с ними раньше…
Девушка кивает, и тут же отворачивается. Я замечаю блеск в ее глазах. Нужно как-то сменить тему, я сильно задела Лизу этими расспросами.
— А нельзя к зелью клубничного сиропа добавить? Ну, вкус же у него — отвратительный, — возмущаюсь игриво я.
— Аха-ха! Я как-то не додумалась до этого, — смеется девушка. Лиза открывает духовку и, все еще пряча лицо, задвигает вовнутрь противень с курицей.
— Вика, я долго ждать буду? — зовет из комнаты Ян.
Покорно встаю. Лиза бегло глядит на меня, и я вижу несколько слез на ее румяной щеке. Нехотя плетусь из кухни.
Что Ян такого натворил в прошлом, что сестра от одного воспоминания превращается из дерзкой смелой девушки в обиженное разбитое создание?
— Расслабься, он тебя не покусает, — вдогонку говорит Лиза надломленным голосом.
— Надеюсь.
В комнате Ян просит переодеться.
Лиза приходит из кухни и дает мне свою одежду. Неделю назад я бы не влезла в нее, но сейчас так иссохла, что маленький размер девушки оказался как раз.
Напяливаю светлые капри и хлопковую рубашку.
Я радуюсь отвлечению: оно на несколько минут заставляет меня забыться и не вспоминать Марка и все, что он сделал. А так же не думать о будущем, которое теперь довольно призрачное. А еще о родных.
От воспоминаний сводит челюсть и камень в груди придавливает легкие. Для семьи сейчас лучший выход — не помнить меня, иначе просто они извелись бы от тревоги. Особенно мама и Артем.