Танец мотылька — страница 40 из 64

— Ма-арк, что дальше?

— Посмотрим. Сейчас тебе нужно отдохнуть. Голова не кружится?

Меня перекашивает от его мягкого тона и ласкового взгляда. Я хочу его видеть таким, но это настолько непривычно, что хочется запить фальшь еще более горькой водой. Да хоть той гадостью, что давал мне Аким. Одна часть хочет верить в такого Марка, как тогда, когда он представился моим мужем, вторая — заставляет меня отрезветь и ждать от него только боли, издевательств и ничего больше.

— Что произошло? Как ты меня нашел?

— Давай не будем сейчас об этом, — Марк разворачивает меня на спину и заботливо укрывает одеялом. Мне уже не холодно, я — горю. И это странное поведение мужчины вводит меня в ступор. По коже ползет противное морозное предчувствие.

— Что ты делаешь? — я приподнимаюсь, отодвигая его руку, когда он тянется поправить мои волосы.

Усмехается. Глядит так проникновенно, что я тушуюсь и отвожу взгляд. Смешанные чувства не дают мне собраться. Как себя вести и что говорить? Как защититься?

Сажусь, обняв колени, и приникаю к окну.

Ловлю взглядом новый пейзаж: темно-синюю гладь и витиеватое русло реки. Впереди поворот железной дороги. Первый вагон забирает влево, а за ним, как ребятишки, тянутся окошки и двери серебристо-зеленого поезда.

Нельзя позволить палачу завладеть своим сердцем. Я должна сделать все, чтобы это общение прервалось, и лучше поскорее.

— Мне нравится твоя прическа. Хотя длинные волосы круче, — Марк все же запускает широкую ладонь на затылок и насильно поворачивает мою голову, заставляя посмотреть на него. Двумя пальцами другой руки берет аккуратно подбородок и тянет вверх.

— Позволишь проверить? Я постараюсь осторожно, — говорит, а я не понимаю почему он так добр. Что изменилось? Киваю. Говорить все равно не хватает дыхания. Хуже уже не будет. Даже если он сотрет все, что было до, после, и изменит навсегда мою судьбу, я не буду помнить этого. Забуду о родных, знакомых, танцах… Возможно это для меня лучший выход.

Плачу от накативших чувств. Пусть берет все, что ему нужно и отпустит меня, наконец.

Марк медлит. Собирает кончиками пальцем мои слезы. Опускает голову, шумно вдохнув. Затем пододвигается еще немного ближе, и я чувствую бердом его горячее тело.

Поезд мерно качается, стуча колесами. Но, кажется, еще громче стучит мое сердце и шелестит дыхание мага. Что с нами не так?

— Вика, я… — шепчет Марк, но застывает на полуслове. Вижу его глаза слишком близко. В его синих радужках пляшут знакомые мотыльки. Пусть.

Выдыхаю, и плечи безвольно падают вниз. От холодного потока, который забирается под веки, меня подталкивает вперед и, чтобы не упасть на Марка, я вцепляюсь в его предплечья. Мужчина, словно не замечает боли. Его глаза белеют и вот уже холод обжигает мне лоб и темечко. Он распространяется по всей голове, и его бег все быстрей. Гонки по снежной равнине, когда в лицо летит мелкий лед и стылый ветер. Больно, но есть в этом какое-то чудо. Адреналин на пределе и хочется кричать от счастья. Нелепого, холодного счастья.

Остановка взрывается снопом искр. Перед глазами всплывает белая комната. Я стою в центре. Пустота в акр со всех сторон, но я знаю, что где-то там есть стены. Знаю, что пойди хоть в какую — я упрусь в холодный тупик.

С неба начинает сыпаться мерцающая труха. Я вытягиваю руку и, словив несколько золотистых снежинок, долго их рассматриваю. Они не тают: замирают на ладони, а затем, прожигая кожу, забираются внутрь меня. Выгибаюсь от пронизывающей боли. Кричать не могу: губы двигаются, но голоса нет. Знаете, как бывает во сне? Хочешь убежать, но не можешь.

Спрятаться некуда. Со всех сторон летят золотистые осколки. Они все направляются ко мне. Нахально влетают в глаза, нос, уши. Режут и кромсают кожу, будто танцуя, играясь. Падаю на колени и безмолвно кричу. Стон рвется наружу с неприятным свистом. Не могу открыть рот, боюсь, что осколки влетят в легкие и я задохнусь.

Новый пучок золотистых звезд оказывается крупней и ярче. Он летит навстречу и сталкивает меня, толкая спиной вперед. Кричу, разлепив сухие израненные губы. И падаю.

Делаю резкий вдох, и перед глазами проявляется лицо Марка. Я в купе. Слышу ритмичное постукивание поезда.

Вольный притягивает к себе.

— Прости, иначе никак не проверить.

Пытаюсь дышать. Тело выламывает от боли. Не могу избавиться от ощущения этих золотых снежинок внутри меня. Полушепотом говорю, уткнувшись в теплое плечо:

— Что это, Марк? Слишком больно.

— Ты переходишь, — тихо и нежно шепчет маг в ухо.

От его густого тембра я покрываюсь и дрожу еще сильней. Он волнует меня. Нельзя. Но все равно волнует.

Пытаюсь отстранится, превозмогая жгучее желание продолжать эти объятия. Это бессовестно. Мое же сознание меня и мучает. Палач никогда не пожалеет жертву. Марк выполнит задание. Я знаю это. Пытаюсь вырваться, но Вольный не послабляет хватку.

— Отпусти, — шепчу.

— Еще немного, — отвечает Марк, шумно вдыхая запах моих волос.

Чувствую, как через его руки по плечам течет теплая река. Боль постепенно уходит. Не понимаю, что изменилось. Несколько дней назад он только причинял боль. Его волновала информация, а сейчас печется и лелеет, словно я ценная вещь. Или игрушка.

— Прошу, отпусти, — уже смелее говорю я, упираясь руками в его грудь. Пытаюсь оттолкнуться.

И Марк внезапно отстраняется и пересаживается на другое сидение. Я не успеваю даже достаточно возмутиться. Гляжу на него и теперь не знаю, что хуже: вот такое неведение или знать, что дальше будут только мучения.

Нужда поджимает, и я смущенно говорю:

— Мне нужно выйти.

Марк встает и протягивает мне ладонь.

— Пойдем.

— Будешь сторожить?

Хмыкает:

— А как же.

Чувствую неловкость, когда под дверью кто-то топчется, но против природы не попрешь. Смыв с себя остатки сна и капли застывшей крови Яна я, шатаясь выбираюсь в тамбур. Марк готов поймать меня. Вижу, как распахивает руки, но тут же отстраняется, сжав кулаки.

— Все в порядке? — глядит настороженно. В синих глазах неподдельное беспокойство.

— Как видишь, — холодно отвечаю я и направляюсь в купе. Оборачиваюсь, почти добравшись до нашего купе.

Вольный тихо идет следом, опустив голову на грудь. Чувствует вину? Нет, никогда не поверю.

Как же сбежать от него? Как снять кольцо? Дать то, что просит. Но нельзя же. Не хочу быть овощем, которому плевать на прошлое и настоящее. Быть пустым листом без будущего.

Желудок непроизвольно выпевает песню голода.

— Крылова, ты скоро тоже будешь магом, — говорит Марк, закрывая дверь на замок. Я слышу нотки радости в его голосе. Он разворачивает пакет с едой. — Есть хочешь?

— Что?! — запоздало реагирую я. На второй вопрос киваю. Хочу, и даже очень.

Марк отламывает кусок курицы. Кладет ее на пластиковую тарелку и пододвигает на мою сторону стола. Поглядывая на меня, режет помидоры и огурцы на четыре части. Улыбается. Нет, сияет от счастья.

Я не жду приглашения. С удовольствием вгрызаюсь в аппетитную ножку. И пусть дальше хоть бездна — сейчас я хочу есть.

Марк тепло усмехается. Я даже замираю от его взгляда, но потом решаю, что силы мне сейчас нужней, чем обиды и злость, и продолжаю есть.

Запиваем все чаем, который приносит проводница: подтянутая женщина лет сорока в темно-синей форме по фигуре. Обращаю внимания на небольшую птичку-брошку приколотую к ее форме. Она отливает золотом.

Когда дверь за проводницей закрывается, Марк, не поднимаясь, бросает в замок комок магии, больше напоминающий снежку.

Я приподнимаю бровь.

— От непрошенных гостей, — объясняет маг.


Глава 28. А любить слишком трудно


Сытая — я всегда добрая. Даже сейчас, когда не знаю, чего ожидать от Вольного, растягиваюсь по кушетке и тихо мурчу. Марк отвечает тихим смешком и тоже ложится. Ритмичный танец колес убаюкивает и я, согреваясь, прикрываю глаза.

Но тут же, вспомнив, вскакиваю.

— А, все-таки, как ты меня нашел? — привстаю, чтобы видеть его лицо.

Марк поворачивает голову и глядит на меня печально и досадно. Что опять?

— Почему ты так смотришь? — не выдерживаю.

— Я хочу сказать тебе правду, но думаю, что это будет довольно плохая правда. Горькая.

Сажусь, скрещивая перед собой ноги.

— Я выдержу. Говори. На сытый желудок выдержу, что угодно.

Вольный горестно смеется. Поворачивается на бок и опирается на локоть.

— Я нашел тебя у Зимовских.

— Ян и Лиза! — вскрикиваю я. — Что с ними? Они в безопасности?

Марк смотрит мимо меня, куда-то в стену. Синие глаза блестят и кажется наливаются слезами. Никогда не поверю, что такие, как он, могут плакать. Вольный долго молчит, а затем приподнимается. Опускает медленно, словно нарочно тянет время, ноги на пол. Обувается.

— Не молчи… — хриплым голосом прошу я. По спине, царапаясь, ползет неудержимый страх. — Ты их…

— Что?! — вытаращивается, будто я его огрела дубинкой.

Я не понимаю, что он пытается сказать. Доверять ему не готова, потому оставляю свой вопрос в воздухе. Я не хочу сейчас злить его. Мне нужно время, чтобы набраться сил. Может даже удастся притупить его внимание и сбежать. Получилось ведь в прошлый раз. Нужно только выждать момент. А еще бы избавиться от этого: гляжу на ненавистное кольцо, которое все еще на пальце.

— Что бы там ни было, говори! — почти приказываю я, впиваясь в Вольного взглядом, наполненным решительности.

— Как скажешь, — Марк упирается локтями на колени и слегка опускает голову. — Яна и Лизы больше нет. Они погибли. Я вытащил тебя, и за нами прогремел взрыв. Мы с тобой едва выжили.

— Ты врешь… — вырывается непроизвольно. Заламываю пальцы. Марк смотрит на меня изучающе, принизывая насквозь. Его тело напряжено, будто у готового к прыжку хищника.

Больно от его слов. Не дышу. Сейчас отъеду от недостатка воздуха.

— Вика, зачем мне это?

— Я откуда знаю! — взрываюсь. — Может, старые счеты, — чувствую, как накатывает дрожь. Толчками, вихрями. Кровь приливает к лицу, щеки пылают, а сердце заходится в немыслимом галопе.