Это сложно понять, но личные воспоминания очень важны. Они, как свежий воздух после духоты. Их не заменит кондиционер. Чужие мысли — всегда суррогат, фальшь. Если Вика, все же, смогла полюбить, а память обо мне сотрут, чувства вернуть будет очень сложно. Она будет видеть наши отношения со стороны, как кино. Будет видеть страсть и только. И не поверит в свою любовь после всего, что я сделал. Будет считать, что я повлиял, заставил. Но я готов к этому. Согласен завоевывать ее снова. Возможно, с чистого листа даже легче будет. Если смогла полюбить однажды, сможет и снова. Другой вопрос: если смогла.
Но задание — красный флаг над головой, все еще висит на мне. Рано или поздно, мне придется выпустить мотылька из бутылки. Я — придурок, который боится за себя. Мелкий и ничтожный. Решил бороться за Вику, влюблять в себя снова и снова. Хоть тысячу раз. Но наступаю на те же грабли. Думаю прежде всего о себе и своей боли, а не о ней… Сейчас, главное, выпутаться живыми. Потом уже думать, что делать дальше. О большем я не мечтаю. Только бы моя Вика жила.
Иллюзия рассыпается. Лицо Крыловой идет кругами, и перед глазами возникает пустое купе. Мне становится плохо. Где она? Что с ней сейчас? Кто рядом?
Среди магов есть ублюдки, которые могут воспользоваться хрупкой девушкой. Притупить сознание, заставить желать. Я не применял к Вике этого: не нужно было. Она сама тянулась ко мне, но таких, как я — частичных моралистов, слишком мало.
Крошу эмаль от одной мысли, что ее кто-то коснется, что она будет извиваться под другим. Вспоминаю ревность, что затопила меня после слов: «Я тебе изменила». Этот ураган так просто не унять. Он разрушителен и жесток. Зачем Ян навязывал ей те иллюзии мне сложно понять, а он… не ответит. Даже если Зима преследовал свои цели, я теперь никогда не узнаю правды. Почему показывал меня? Не себя навязывал, не искушал влечением к другому. Создавал фантом меня. Глупость, какая-то.
Распахиваю дверь. Тонкая кровавая нить тянется вдоль коридора. Иду за отпечатком. Она подрагивает и колышется. Останавливаюсь на небольшом пятачке перед туалетом. Закручиваясь по спирали, след вяжется в узел. Далее, виляя красным хвостом, он выводит меня в тамбур. И, оборвавшись на подножке вагона, улетает в пустое пространство за окном.
— Невероятно! — с размаху прикладываюсь кулаком в стену, оставляя приличную вмятину в железной пластине.
Набираю Золотницкую. Не отвечает. Вечно, когда она срочно нужна, ей не дозвонишься!
Бегу к проводнице и открываю дверь ее купе без стука. На меня вытаращиваются серые глазища.
— Девушка, что ехала со мной…
— Не припоминаю, — бормочет женщина, втягивая голову в шею. На форме работницы поезда мерцает золотая птица.
Я наклоняюсь и хватаю тетку за горло. Жаль, нет Яна! Я не смогу ничего увидеть без него. Мой предел — память старше недели. Тварь! Хорошие были времена в двухтысячных.
Мы лет пять работали с Зимой вместе. Столько всего прошли. Пока я не применил икс к парню Лизы, сейчас даже имя его не вспомню, и тот… не выжил. Ошиблись мы тогда. Думали, что он маг. Тесты тогда в новинку были, а о мелких отметках под веком я еще не знал. Да и как оказалось позже не у всех эти отметки хорошо видны. Дрались после случившегося с Яном до смерти, но я приморозил его и вовремя сбежал. Жалко пацана, что сгорел от икса, но мне моя шкура была ближе.
Да, я борюсь только за личное. Единоличник. Бессовестный эгоист. Прав Верхний. Не наигрался тогда с Викой. Поначалу думал, что развлекусь и успокоюсь. Не получилось. Горю из-за нее. Пылаю. Но теперь играются мной. Это закономерно.
Придавливая женщину к стене, тянусь к ее глазам. Она жмурится и пытается защититься руками, но я все-таки успеваю оттянуть веко. Вижу едва заметную точку на белке. Первая степень.
Не все могут видеть уровни. Некоторые на уровне ощущений видят магов. Например, у Лизы был дар: она по запаху могла определить потенциальных адептов. Так мы и работали: девушка находила, я проводил тесты и смотрел глаза, а потом мы с Яном зачищали и корректировали семьи. Нет горя — нет проблем. Нет воспоминаний — нет и ребенка. Остается молодой маг, который полноценно служит системе. Солдат.
— Какой дар? — рычу я.
Проводница тушуется и дрожит.
— Частично с памятью работаю, не старше трех суток. Могу еще напускать мороки, иллюзии и погружать в летаргический сон.
— Тварь! — трясу ее за грудки. — На кого работаешь?
Она сжимается.
— Не знаю. Я только недавно перешла. Сделала, что велели. Они угрожали мне.
Отпускаю проводницу и долго не могу восстановить дыхание. Она испуганно смотрит на меня, как бескрылый воробышек на пса. Знаю, что ничего не сможет сделать, потому не боюсь ее.
Спрашиваете, почему не проверил Вику сразу?
Потому что я — идиот.
Не посчитал нужным, а потом боялся правды. И зря не глянул в ее глаза еще в первый день, когда заподозрил, что она маг. Тогда бы узнал о суггестии и… Что? Убил бы ее? Как это глупо. Раньше узнал или позже — нет разницы. Наделал я ошибок, а теперь пришло время расплаты.
Удивляет, как магичка первой степени так легко смогла меня вырубить. Не сама она это сделала. Могу руку дать на отсечение. Не одна она работала.
— Как ты связывалась с заказчиком?
— Получала мысленные сообщения… иногда он сам приходил, — тихо говорит и опускает голову, будто ее приговаривают к смерти.
— Сможешь мне передать этот блок?
Проводница осторожно кивает.
Склоняюсь ближе. Тонкая синяя нить впивается в мои глаза.
Вижу, как сероглазая поднимает полотенце и вещи Вики, а затем направляется к своему купе. Кто-то идет следом. Женщина не успевает обернуться: грубая рука зажимает ей рот. Мужчина тихо шепчет на ухо приказ: «Он должен хорошенько выспаться».
Отпускаю ее и долго не могу восстановить дыхание.
Голос кажется знакомым, но после затяжного магического сна голова не соображает.
— Это не поможет, — выцеживаю я сквозь зубы и припадаю плечом к стене. Тело ломит от слабости, мелкие мошки пляшут перед глазами и мешают думать.
— К сожалению, больше ничего нет, — проводница закрывает веки и шумно выдыхает.
Я тихо извиняюсь и бегу назад: к остаткам красной нити, которая связывает меня с Вики. Все равно помощи от первостепенника не дождешься. Слабая слишком. Да и способности бесполезные для меня.
Сейчас бы Марину в помощь, но она, стерва неблагодарная, так не вовремя слилась. Мы ее с Яном из беды вытащили, совсем загнанная была девчонка, а она… Вот угораздило же! Влюбилась в меня. Поигрался пару раз и наскучило. Стер ей память, но лекарка через время снова начала сопли распускать. Фу. Вот не перевариваю ее. Как мерзкий песок в жаркую погоду прилипала ко мне и жутко раздражала. Но приходилось терпеть. После развала содружества она была одной из сильных восстановителей и лекарей у Мнемонов. Корректировать ее поведение каждый раз не получалось. Слишком сильные чувства магов не притупить влиянием, здесь икспам надо. Иначе год-два и все возвращаться будет. Но больно надо на нее тратить силы. Перебьется.
В коридоре прокручиваю еще раз воспоминания проводницы. Смотрю ее глазами в окно.
Поля бурые, поля черные. На горизонте темный лес, разбавленный пестрыми рыжими пятнами, и блеклый отблеск озера между деревьями. Как осколок зеркала.
Вытягиваю мобильный и запускаю карту. Ищу похожее место. Возле железной дороги такой водоем был примерно два дня пути назад.
Два дня! Ничего себе отдохнул! Мы на границе Северного. Что меня удивляет? Я — просто идиот. Доходит туго.
Снова набираю Стефу. Она сейчас так нужна!
— Да, — сухо отвечает чаровница. Наконец-то!
— Стефа, помоги! Прошу тебя, не будь в стороне. Помоги…
— Вольный, ты теперь сам по себе. Я сказала, что не пойду против суггестора.
— Но ты не можешь! — взвизгиваю я. Меня колотит от безвыходности. Ведь времени потеряно слишком много, и теперь без помощи сильного артефакта Вику найти почти невозможно.
— Ты смотрел? Видел ее глаза? — Стефа говорит совсем не так, как обычно. Чеканит и рвет предложения. Я чувствую ее страх.
— Заглядывал. Знаю я. Не учи ученого.
— Ты глупый дурак! Ах! Волю-у-у-шка-а-а, что-о ты надела-а-ал? — протягивает чаровница. — Если синдикаты узнают, не жить ей. Но ты и без меня это знаешь… Что ты наде-е-елал…
— Не понимаю, что ты имеешь в виду? При чем здесь я? Не я же метку поставил! Не гони! Помоги мне найти ее! Больше ничего не нужно.
— Правильно. Хорошо сделала, что сбежала. Чувствует. Ты не отступишь, — частит женский голос из трубки.
— Злота, забрали ее! Не сбежала, а забрали! — кричу я, брызгая слюной. Путанная речь Стефании раздражает.
Машинально расстегиваю щеколду и открываю дверь на улицу. Холодный ветер влетает в легкие и запирает дыхание.
— Мне все равно это не по силам, — неожиданно тихо говорит женщина. — Нужного артефакта сейчас нет, а на изготовление уйдет неделя, не меньше.
В трубке слышится скрежет и свист.
— Стеф, ты же помогала Зимовским. Ради них. Ян просил беречь Викторию.
— Не поминай! — взрывается чаровница. — Я знаю, как ты относишься к Зимовским. К Яну! Я все помню, и не надо притворяться хорошеньким.
Я до крови кусаю губу. Да, стирания памяти приводят к казусам. Знаю, что сделал что-то мерзкое, но что… Не просто так стирал себя. Часть отношений с Яном в моей голове в пелене тумана. Как дрались из-за парня Лизы помню, но, может, это не единственное, что я натворил?
Стефа не подчиняется магическому влиянию. Она единственный маг третьей степени, который не боится никого и ничего. Ей навредить могут разве что боевые маги, но повлиять на ее память или желания — никто не в силах. У Золотницкой уникальный иммунитет.
Лизка тоже научилась как-то блокировать некоторое влияние, даже встряла со своими волшебными напитками в несколько моих заказов. И с Викой вот подловила, не позволив навязать ей нашу семейную жизнь. Я это заподозрил еще в больнице. Звонить Зимовской не стал, все равно зелье работает не больше трех дней. Выжидал пока действие ее магии пройдет.