— Привет. Я — Аким, — представляется пассажир и протягивает мне костлявую руку.
На первый взгляд в его глазах чисто, но я настораживаюсь. Что-то мне в нем не нравится. Нужно глянуть под веко, чтобы убедиться. Может просто вытурить его?
Я сажусь боком и крепко пожимаю незнакомцу ладонь. Дергаю на себя, чтобы приблизить его лицо и коротко внушить свалить из салона.
Наклонившись, он тихо шепчет:
— Я тоже хочу Вике помочь, Марк…
— Кто ты?! — не замечаю, как вытягиваюсь всем корпусом в узкое пространство между сидениями. Второй рукой хватаю пацана за шкирку. Сидение трещит подо мной, вот-вот развалится.
— Аким, — хрипит тощий. Его бейсболка слетает набок. Желтые глазища испуганно бегают туда-сюда.
— Кто послал?
Водитель не обращает внимания на происходящее: игнорирование один из видов манипуляций. Я обезопасил себя, чтобы не бояться говорить по телефону или, чтобы мужик ничего не помнил на тот случай, если придется защищаться от нападений чистильщиков. Хотя сил не было ни на что. С трудом верю, что доеду хоть куда-нибудь.
Мужчина заводит машину. Меня немного заваливает на заднее сидение. Пацана из захвата не выпускаю и, выравниваясь, еще раз хорошенько его встряхиваю.
Аким вдруг вскидывает руку и влипает тонкими пальцами мне в висок.
Я вижу Вику в смирительной рубашке. Ее ноги в бинтах. Вижу, как она вместе с тощим идет по коридору и оставляет за собой кровавые следы.
Вот кто помог ей бежать! Тот самый помощник Зимовских. Но где гарантия, что он помогал ей, а не в ловушку заманивал?
— Ах, ты… — скриплю зубами, сдавливая шею ладонью. Такую тонкую, что прощупываются косточки.
— Ты бы убил ее, Марк. По-другому не получалось ее спасти, — сипит Аким, вцепляясь беспомощно в мою кисть.
Он прав. Тогда я был на грани применить икс. Держался до последнего. Испробовал все. И мягкие, и жесткие способы извлечения. Вика приоткрыла память только после бурного секса, но только на одну секунду. Так не должно быть! Моя магия действовала всегда безошибочно, а здесь — я уперся в стену и…
Разжимаю пальцы и сажусь на место.
Меня задевает не то, что Вика сбежала с чьей-то помощью, а то, что я сам довел ее до такого состояния. Теперь мне жить с этим: ни ей, ни шефу или заказчику, а мне.
Только один раз в жизни я заводил объект в похожее состояние, но там, при первом же нажиме, память раскрылась и я все извлек. Это не оставило на моем сердце особых зазубрин. А здесь я все это время, словно терзал сам себя.
Сцепляю зубы и отворачиваюсь в окно. Хочется заорать. Заскулить раненной собакой, которая вгрызлась в горло хозяину и знает, что ее накажут. Расплата будет — я уверен.
— Рассказывай! — говорю таким тоном, что сам пугаюсь.
— Остынь, Вольный, — дерзко выдает остроносый. — То, что знаю я, тебе знать не обязательно.
Я оборачиваюсь.
— Что ты за чучело? Как для мага памяти слабоват. Кто ты?
Водитель тянется к радио и включает музыку. Он ведет себя отстраненно, будто сам едет в машине.
В перерыве между треками, диктор тараторит новости о надвигающемся циклоне. Советует быть осторожными на дорогах и ожидать снегопада. После нашего жаркого лета, «снег» звучит почти как чудо.
Аким откидывается назад и трет шею. Может, стоило придушить его? Я попытался прочитать доступные воспоминания, но на нем мощный блок. Без разрешения не полазишь в такой голове. Значит, обученный. Точно маг.
— Так кто ты? Что умеешь? И зачем тебе Вика?
— Ничего особенного не умею, — усмехается пассажир. — Зимовские приглядывали за ней. Я кое с чем помогал раньше, как раз после аварии, что вы с Мнемонами подстроили. Дней шесть назад Ян прислал смс-ку найти Вику. Хотя не сказал зачем.
— Когда ты видел их последний раз?
— Неделю назад, может, больше.
Я порывисто выдыхаю.
— Ясно, значит, ты еще не знаешь.
— Что не знаю? — Аким наклоняется. Я не вижу этого, но слышу, как приблизился его голос.
— Ян с Лизкой погибли.
— Твою ж… Как?
— Подозреваю, что Мнемоны или Маттеры напали, но я не знаю точно. Я Вику оттуда едва вытащил.
— И что дальше?
Не отвечаю. Меняю положение ног и, прижавшись сильнее к креслу, откидываюсь на подголовник. Опрометчиво поворачиваться к магу спиной, особенно к незнакомому и непроверенному. Я не знаю, что Акиму нужно на самом деле, но мне плевать.
Я так устал, что игнорирую крики интуиции. Меня оглушают мысли: они льются в голову сплошным потоком и сильным напором, затопляя сознание до краев. Из-за них совсем не слышу окружающий мир.
Если Вика в Озерном — значит, я добровольно прыгаю в ловушку. Они ждут, что я приду за ней. Они этого и хотят. Если же ее там нет — шансов найти девушку практически никаких. Ловлю себя на мысли, что не хочу Крылову найти. Не хочу ступать на знакомую тропу и снова причинять ей боль. Хотя и понимаю, что мой побег — это конец для нас обоих. Что не выбери, все одно и тоже. Пу-сто-та.
И теперь не Крылова мотылек, летящий на свет, а я — мерзкое насекомое, которое бездумно несется в огонь. Я готов сгореть лишь бы унять ураган внутри. Не понимаю причину такого состояния, но и не могу заглушить все это магией. Боль, словно черная дыра, разрастается в груди. И знаю, что корень этого пожара — нелепое задание не оставляющее мне выбора.
До города остается ехать пару часов. Нервозность хуже некуда: сердце неистово ударяется в грудь и, кажется, что в какой-то момент оно разобьется. Никогда не испытывал подобного. Память царапает душу и бередит старые раны. Вика стоит перед глазами: смеется, а потом вдруг пугливо забивается в угол. От меня. Как хорошо иногда уметь все забывать. И как мерзко, что я не могу сделать этого с собой. Сейчас.
Я не собираюсь показывать эмоции и чувства первому встречному, потому, отвернувшись к окну, стискиваю зубы и молчу всю дорогу.
Маг-попутчик несколько раз пытается завязать разговор, но я отмалчиваюсь.
Машина мчится вперед. Водитель попивает минералку и распевает песню вместе с радио.
Аким ведет с мужчиной непринужденную беседу, а я стараюсь их не слушать.
Хочется подремать, чтобы ни о чем не думать. После сонного плена в несколько суток я не сомкнул глаз, и сейчас, когда нужны силы, чувствую, как сдаю позиции.
— Здесь направо! — вдруг вскрикивает тощий.
Я в недоумении оборачиваюсь. Аким показывает корявым пальцем направление. Водитель послушно поворачивает, а затем выравнивает авто.
— Что ты делаешь? — начинаю я и тут же замираю от знакомого покалывания на пальце. Нашел! Этот пройдоха нашел ее!
Сердце гулко стучит в груди и сбивает дыхание. Я хватаюсь за ручку над головой и стараюсь удержаться на грани реальности. Мне кажется, что стеклянная защитная колба сейчас треснет, и я захлебнусь в черной слизи своей души. Я не могу больше ждать. Мне нужно прикоснуться к Вике, увидеть ее, почувствовать. Она меня делает лучше. Позволяет почувствовать себя живым.
Если бы мы проехали поворот, отыскать границу трех километров стало бы трудней. Усмирив свое сердце смотрю на тощего.
— Теперь понял? — подмигивает Аким и начинает собираться. Надевает куртку, перчатки и безобразную непонятного темного цвета бейсболку с потертыми краями.
Я непроизвольно морщусь: какой же он неприятный. Боюсь представить, что у него за способности и какой он ветки. И надеюсь, что выскочка не в курсе Викиной особенности.
Сглатываю. Последние часы воспоминания о Вике становятся жгучими плетками. Они беспощадно бьют меня, разрывая душу и не позволяя излечиться. Так хочется закрыть глаза и вытянуть кусочек памяти, чтобы навек забыть обо всем… Но нельзя. Сейчас нужно спасти ее, а потом уже разбираться со своим сердцем.
Какое-то время мы едем по грунтовой дороге окруженной с двух сторон лесопосадкой. Сквозь деревья я вижу блеск воды.
— Озеро Виена, — костлявая рука парня появляется из-за плеча и тычет бесцеремонно в экран телефона.
Меня перекашивает от раздражения.
Но озеро, и правда, есть. И дорога вдоль него. А дальше огромные частные владения.
Перед высоким кованным забором посадка расступается, а затем резко смыкается с двух сторон. Далее начинается густой лес, а дорога упирается в заброшенную с виду усадьбу.
— Нужно отпустить водителя, — говорит Аким.
Я отрезаю:
— Нет! Ему придется погулять.
Тощий странно косится, затем, щелкнув ручкой, открывает дверь.
— Марк, мы здесь надолго, — с оттенком грусти проговаривает Аким.
Я выхожу.
— Не мели ерунды, Аким. Забираем Вику и уходим, — уже на улице надеваю куртку и поднимаю ворот. Холодно, очень холодно. В нашем захолустном южном городке — намного теплее. Потираю озябшие руки, но не трачу магические силы на согрев. Каждая крупица дорога.
Аким обходит машину. Достает сумки из багажника, а затем внезапно хлопает по бамперу.
— Уезжай!
Я не успеваю опомниться. Автомобиль дергается и, развернувшись, улетает прочь.
— Придурок! — процеживаю сквозь зубы. Поправляю полу куртки, но затем все-таки бросаюсь к пацану и прижимаю его к металлической ограде. — Будем на твоем горбу уезжать, если что.
Аким сглатывает.
— У меня есть номер водителя. Живет он здесь недалеко. Вызовем в любой момент, — тараторит тощий. — Не думаю, что мы так быстро справимся. Пусть он семью проведает.
— Какой добрый мальчик, — ехидничаю.
Придерживаю его, всматриваясь в блеклую радужку. Оттягиваю веко. Никаких признаков. Кто он такой? Что за фрукт?
— Что ты умеешь? Почему я не вижу в тебе магии?
— А ты хорошенько подумай, Вольный. Может, когда найдешь ответ, ты сможешь распутать сложный узелок.
— Мнишь, не придушу тебя прямо здесь? Почему позволяешь себе дерзить? Ты Маттер? Говори!
— Иди ты! Стану я перед тобой отчитываться. Ты, Марк, со своей магией памяти — пустышка. Так что… это ты не дерзи, — Аким слегка дергается, но вырваться не может.
— Говори, что ты умеешь, не то удавлю, как собаку, — я зол и напряжен. Ярость катится по венам жидким огнем. Хочется отыграться на ком-то. — Я не понимаю зачем ты увязался и какие преследуешь цели. А еще ты мне жутко не нравишься. Зачем мне лишний бесполезный груз?