– Нормализации? – переспросил д’Агоста.
Клайн нетерпеливо махнул рукой:
– Даже не буду объяснять. Все равно не поймете. Короче, моя программа прекрасно работала. И оказалось, что на такие программы существует большой спрос. Я оставил без работы всех этих АБД. И создал вот это.
На розовых девичьих губах Клайна заиграла самодовольная улыбка, голова гордо вскинулась.
Самомнение этого умника вывело д’Агосту из себя. Сейчас он ему покажет. Откинувшись на спинку возмущенно заскрипевшего стула, он обронил:
– Вообще-то, нас больше интересует ваша факультативная деятельность.
Клайн пристально посмотрел на него:
– Какая именно?
– Ну, например, ваша слабость к хорошеньким секретаршам, которых вы вынуждаете вступать с вами в интимные отношения, а потом запугиваете или подкупаете, чтобы держали язык за зубами.
На лице Клайна не дрогнул ни один мускул.
– А, так вы пришли ко мне в связи с убийством Смитбека.
– Вы злоупотребляли своим положением, чтобы принуждать женщин к сожительству. Они боялись ваших угроз, опасались потерять работу и поэтому молчали. А вот Смитбек не побоялся вывести вас на чистую воду.
– Никого он не вывел. Это были голословные утверждения, ничего не подтвердилось, никаких официальных расследований не проводилось. Кроме вас и Смитбека, никто этим не заинтересовался.
Д’Агоста пожал плечами, как бы говоря: это еще ничего не значит, дурная молва далеко бежит.
Пендергаст чуть шевельнулся на стуле:
– Только вот жаль, что после статьи Смитбека акции «ЦТ» упали в цене на пятьдесят процентов.
Клайн по-прежнему был невозмутим.
– Вы же знаете, что такое фондовый рынок. Он весьма переменчив. «ЦТ» уже почти восстановила свои позиции.
Пендергаст скрестил руки на груди:
– Вы теперь генеральный директор, и никто не смеет обливать вас грязью или покушаться на ваши карманные деньги. Фигуру такого масштаба нельзя безнаказанно оскорблять, так ведь, мистер Клайн? – Чуть улыбнувшись, Пендергаст посмотрел на д’Агосту. – Где то письмо?
Вытащив из кармана письмо, д’Агоста начал громко читать:
– «Я заставлю вас пожалеть об этой статье, чего бы мне это ни стоило. Будьте уверены, я приму меры, о которых вы даже не догадываетесь». Это вы писали, мистер Клайн? – спросил он, поднимая глаза.
– Да, – ответил тот, ничуть не изменившись в лице.
– И вы послали это письмо Уильяму Смитбеку?
– Да, послал.
– А вы…
– Лейтенант, я от вас устал, – прервал его Клайн. – Я сам задам себе несколько вопросов, чтобы не тянуть зря время. Писал ли я это письмо всерьез? Конечно. Несу ли я ответственность за его смерть? Возможно. Доволен ли я, что он умер? Я просто счастлив.
С этими словами он подмигнул д’Агосте.
– Вы… – начал тот.
– Дело в том, что вы никогда ничего не узнаете. У меня лучшие адвокаты в городе. Я точно знаю, что могу сказать, а что – нет. Вам до меня не добраться.
– Мы можем вас арестовать, – возразил д’Агоста. – Причем прямо сейчас.
– Конечно можете. Я буду молча сидеть там, куда вы меня посадите, пока не придет мой адвокат. После чего меня сразу выпустят.
– Мы можем завести на вас дело на так называемом резонном основании.
– Не свистите, лейтенант.
– Это письмо является прямой угрозой.
– Каждое мое телодвижение в момент, когда произошло убийство, может быть подтверждено свидетелями. Это письмо проверяли лучшие юристы страны. Там нет ничего, что давало бы основание для судебного преследования.
Д’Агоста усмехнулся:
– Но мы сможем немного позабавиться, проведя вас по вестибюлю в наручниках на глазах у представителей прессы.
– Вы мне сделаете отличную рекламу. Через час я вернусь в свой кабинет, вы будете посрамлены, а мои враги убедятся, что я непотопляем, – улыбнулся Клайн. – Запомните, лейтенант: я был программистом. И в мои обязанности входило писать длинные сложные программы, основанные на безупречной логике. Это первое, чему учится программист, самое главное в его профессии. Продумать все до тонкостей. Предусмотреть все возможные варианты, даже самые неожиданные. Не оставить ни одной лазейки. Ни одной.
Д’Агоста почувствовал что-то похожее на то, что испытывает человек, которого поджаривают на медленном огне. В огромном кабинете повисло молчание. Клайн сидел, сложив руки на груди, и не отрываясь смотрел на д’Агосту.
– Сплошная патология, – произнес тот.
Сейчас он сотрет самодовольную улыбочку с лица этого ублюдка.
– Простите? – не понял Клайн.
– Вообще-то, мне вас жаль, несмотря на все мое отвращение к подобным личностям. Переспать с женщиной вы можете, только помахав у нее перед носом деньгами или запугав ее до полусмерти. Разве это не патология? Нет? Можно назвать это и по-другому – убожество. Как вам это? Та девушка у входа – вы когда планируете пустить ее в оборот?
– Иди ты в задницу, – последовал ответ.
Д’Агоста поднялся:
– Это оскорбление офицера полиции при исполнении служебных обязанностей, – прогремел он, нащупывая наручники. – Вы переходите всякие границы.
– Иди в задницу, д’Агоста, – повторил тот же голос.
И тут д’Агоста понял, что говорил не Клайн. Голос звучал несколько иначе и раздавался из-за двери в стене.
– Кто это? – спросил д’Агоста.
Он прямо трясся от негодования.
– Да это Чанси.
– Пусть немедленно выйдет.
– Он не может.
– Почему? – прорычал д’Агоста.
– Он занят.
– Иди в задницу, – еще раз повторил Чанси.
– Занят?
– Да, он обедает.
Не говоря ни слова, д’Агоста подошел к двери и резко распахнул ее.
За ней оказалась небольшая комнатка размером с чулан. В ней не было ничего, кроме деревянной перекладины, на которой сидел большой попугай лососевого цвета. В когтистой лапе он держал бразильский орех. Из облака перьев выглядывал массивный клюв, на голове торчал пушистый хохолок. Попугай вопросительно посмотрел на д’Агосту.
– Лейтенант д’Агоста, разрешите представить вам Чанси, – произнес Клайн.
– Уноси свою задницу, д’Агоста, – сказал попугай.
Д’Агоста шагнул в комнату. Издав пронзительный крик, попугай уронил орех и стал хлопать крыльями, обдавая д’Агосту дождем из перьев и перхоти. Хохолок на его голове вспыхивал, как язычок пламени.
– Вот видите, что вы наделали, – мягко упрекнул д’Агосту Клайн. – Помешали ему обедать.
Д’Агоста, тяжело дыша, отступил. Он с ужасом осознал свое бессилие. Клайн ни в чем не нарушил закон. И что прикажете сейчас делать? Надеть наручники на молуккского какаду и тащить его в участок? Сделать из себя полное посмешище? Этот козел действительно все рассчитал. Д’Агоста судорожно смял письмо в руке. Это было полное поражение.
– Откуда он знает мое имя? – пробормотал он, смахивая с пиджака перышко.
– Видите ли, мы с Чанси… мм… беседовали о вас перед вашим приходом.
Войдя в лифт, д’Агоста бросил негодующий взгляд на Пендергаста. Спецагент трясся от беззвучного смеха. Д’Агоста, насупившись, отвернулся. Наконец Пендергаст справился со своим весельем и, слегка откашлявшись, сказал:
– Мне кажется, дорогой мой Винсент, вы не станете тянуть с получением ордера на обыск.
Глава 14
Кейтлин Кидд пристроила свою машину на автобусной остановке напротив Нью-Йоркского музея естественной истории. Прежде чем выйти, она разложила на приборной панели вчерашний номер «Уэстсайдера» так, чтобы был виден заголовок ее статьи с именем автора. Вместе с журналистским номерным знаком это позволит избежать штрафного талона за очередную стоянку в неположенном месте.
Она быстро пошла по аллее, вдыхая морозный осенний воздух. Было без четверти пять, и из неприметной двери на первом этаже внушительного здания уже потянулась вереница людей. Все они были с портфелями и сумками – явно не посетители. Прорезав людской поток, Кейтлин оказалась у двери, за которой был виден узкий коридор, ведущий к кабинке охраны. Проходя мимо нее, сотрудники показывали скучающим охранникам музейные пропуска. Порывшись в сумке, Кейтлин вытащила журналистское удостоверение и предъявила его охранникам.
– Вход только для персонала, – отрезал один из них.
– Я из «Уэстсайдера». Пишу статью о музее.
– Вам назначено?
– У меня интервью с…
Кейтлин посмотрела на планку проходившего мимо сотрудника музея. До своего кабинета он доберется не раньше чем через несколько минут.
– …с мистером Прайном.
– Одну минуту.
Найдя телефон в справочнике, охранник набрал номер и некоторое время слушал гудки. Потом поднял на Кейтлин сонные глаза:
– Его нет на месте. Вам придется подождать здесь.
– Я могу сесть? – спросила журналистка, указывая на скамейку, стоявшую за кабинкой охраны.
Охранник заколебался.
– Я беременна, и мне трудно стоять.
– Ладно, садитесь.
Сев на скамейку, Кейтлин положила ногу на ногу и вынула книгу, не спуская при этом глаз с охранников. У кабинки столпились люди – судя по виду, это были сторожа и уборщики, работающие в ночную смену. Охранники занялись проверкой пропусков, отмечая галочками фамилии в списке. Вскочив, Кейтлин незаметно присоединилась к тем, кто уже прошел контроль.
Комната, которую она искала, находилась в полуподвале. Она нашла ее на схеме музея в Интернете. Но в реальности это место было похоже на кроличью нору – бесконечные коридоры и переходы без всяких табличек. Ее вторжение не вызвало никакой реакции. Казалось, ее никто не замечал. Осторожно выяснив направление, она в конце концов очутилась в длинном, плохо освещенном коридоре со множеством застекленных дверей. Кейтлин медленно пошла по коридору, рассматривая таблички. В воздухе висел какой-то малоприятный запах, но чем пахло, она понять не могла. Некоторые двери были открыты, и за ними виднелось лабораторное оборудование, нагромождение папок, склянки с заспиртованными существами и чучела свирепых хищников.
У двери с табличкой «Н. Келли» Кейтлин остановилась. Дверь была приоткрыта, и из кабинета слышались голоса. Прислушавшись, она поняла, что голос был один: Нора Келли разговаривала по телефону.