– Жертвы уже были. Не говоря о животных – сотням, может быть, даже тысячам из них перерезали горло самым изуверским способом. Нет, сэр, мы положим этому конец. Сегодня же вечером.
– Я не уверен, что готов к этому, – проговорил Эстебан. – Это слишком радикальная мера.
– Александр, мы были счастливы, когда вы вступили в нашу организацию и проявили живейший интерес к нашей работе. Мы с радостью ввели вас в наш совет. Мы благодарны вам за щедрую финансовую помощь и активное участие в работе. Но я лично считаю, что сейчас наступило время, когда каждый человек должен сделать выбор. Разговоры закончились. Пора действовать.
– А что вы будете делать после того, как ворветесь в Вилль и освободите животных?
– Я уже сказал. Выгоним оттуда этих живодеров. Пусть убираются куда хотят.
– А потом?
– А потом мы сожжем это место, чтобы они не смогли вернуться.
Эстебан медленно покачал головой:
– Вокруг Вилля и в нем самом соберутся тысячи демонстрантов. При пожаре могут погибнуть десятки людей. Пожарные туда добраться не смогут. Это место станет ловушкой. Вы погубите своих же собственных активистов.
Наступило неловкое молчание.
– Я категорически против поджога. Наоборот, я бы поручил добровольцам следить, чтобы этого не произошло. А что, если жители Вилля такие же психи, как в Вако, и подожгут свои постройки, когда вы будете внутри?
Последовала еще одна пауза.
– Благодарю вас, Александр, – отозвался Плок. – Должен признать справедливость вашего замечания. Беру назад свои слова о поджоге. Мы просто сровняем это место с землей голыми руками. Ведь наша главная цель – сделать его непригодным для проживания.
Послышались одобрительные возгласы.
Эстебан нахмурился и покачал головой:
– В любом случае я против насилия. Я слишком известная фигура, и мне необходимо заботиться о своей репутации. Извините, но я не могу участвовать в подобном мероприятии.
Аудитория задвигала стульями и стала перешептываться.
– Это ваше право, Александр, – холодно произнес Плок. – Должен сказать, что после ушата холодной воды, который вы вылили на нас на последней демонстрации, меня это нисколько не удивляет. Кто еще хочет устраниться?
Эстебан посмотрел на сидящих за столом. Никто не шевельнулся. В глазах борцов за права животных читалось откровенное презрение.
Он встал и вышел из комнаты.
Глава 54
В окно вливалось утреннее солнце. Д’Агоста неподвижно сидел за компьютером, положив руки на клавиатуру и устремив взгляд на экран. В этом положении он пребывал уже минут десять. Его ожидала куча дел, но он никак не мог освободиться от оцепенения. Это было похоже на нахождение в эпицентре урагана: вокруг все вращается и несется с бешеной скоростью, а здесь, в самом сердце бури, тихо и ничего не происходит.
Вдруг дверь в его кабинет распахнулась, и на пороге показалась Лора Хейворд. Д’Агоста вскочил со стула.
– Лора!
Прикрыв за собой дверь, она подошла к столу. Увидев ее ледяные глаза, д’Агоста почувствовал, как внутри у него все оборвалось.
– Винни, ты ведешь себя как подлый эгоист, – тихо сказала Лора.
– А в чем дело?
– В чем дело? Мое назначение уплыло от меня в самый последний момент. И все из-за тебя.
Д’Агоста вытаращил глаза. Но потом вспомнил о разговоре, произошедшем в коридоре компании «Цифровая точность», и об угрозах ее владельца.
– Клайн, – выпалил он, ударив рукой по столу.
– Да, Клайн, черт бы тебя подрал.
Кинув взгляд на Лору, д’Агоста виновато опустил глаза:
– А что он сделал?
– Пожертвовал пять миллионов в Фонд Дайсона. На том условии, что меня не возьмут в службу быстрого реагирования.
– Он не имеет права. Это взятка. Это противозаконно.
– Я тебя умоляю. Ты что, не знаешь, как здесь делаются дела?
Д’Агоста вздохнул. По идее он должен был впасть в благородное негодование, даже в ярость, но на самом деле чувствовал лишь безмерную усталость.
– Рокер не дурак, – с горечью сказала Хейворд. – Он знает, что его четвертуют, если он откажется от такой суммы, особенно если она предназначена для такой священной коровы, как Фонд Дайсона. А я всего лишь козел отпущения.
– Лора… Мне очень жаль. Я никак не думал, что он отыграется на тебе. Но ведь я исполнял свой долг. А что мне было делать – отпустить его на все четыре стороны? Он ведь подозреваемый. Этот тип угрожал Смитбеку.
– Ты должен был действовать профессионально. После смерти Смитбека ты как с цепи сорвался. Мне известно, какой погром ты учинил у Клайна, да еще унижал его при всех. Ты же знал, что он заводится с полоборота, и зачем-то провоцировал его. А он выместил все на мне.
– Верно, я нарочно провоцировал его, чтобы он выдал себя. Такие парни не выносят, когда их возят мордой об стол. Если бы я знал, чем это кончится, ни за что не стал бы с ним связываться. – Опустив голову, д’Агоста стал тереть виски. – Ну что я еще могу сказать?
– Я так мечтала получить эту работу.
Она замолчала. Д’Агоста медленно поднял глаза и встретился с ней взглядом.
В это время в дверь тихо постучали. На пороге возник дежурный сержант:
– Извините, сэр. Включите, пожалуйста, второй канал.
Д’Агоста молча подошел к телевизору, висевшему высоко на стене, и нажал кнопку включения. На экране появилось любительское видео. Изображение подрагивало и было нечетким, но он сразу узнал Нору Келли. Она была в больничном халате, бледная и растрепанная. Похоже, ее заточили в подземелье – стены из грубоколотого камня, солома на бетонном полу. Нора неуверенно шагнула навстречу камере.
– Помогите, – слабым голосом произнесла она.
Изображение пропало.
Д’Агоста повернулся к сержанту:
– Что за черт?
– Пришло к нам пятнадцать минут назад. Сейчас определяем источник.
– Пусть этим займутся лучшие специалисты. И немедленно. Вы поняли? Каким образом это передали?
– По электронной почте.
– Найдите отправителя.
– Да, сэр.
Сержант исчез.
Рухнув на стул, д’Агоста схватился за голову и закрыл глаза. Через минуту он уже взял себя в руки. Облизнув губы, тихо сказал:
– Я ее найду. Даже если меня потом вышвырнут из полиции. Ни перед чем не остановлюсь – ни перед чем, – лишь бы спасти ее от смерти. Тот, кто похитил Нору Келли, дорого заплатит за это.
– Опять ты за свое, – укоризненно сказала Хейворд. – Именно об этом я все время и говорю. Если хочешь спасти Нору, держи свои эмоции под контролем. И действуй как профессионал. Иначе плохо придется уже не только мне.
С этими словами она повернулась и вышла из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь.
Глава 55
Когда утреннее солнце осветило кремовые стены и высокие терракотовые арки «Дакоты», перед ее фасадом, выходящим на Семьдесят вторую улицу, появилась странная процессия. Из черных чугунных ворот вышли два носильщика с шестью чемоданами. За ними из темной глубины двора вынырнула женщина в белом халате, занявшая выжидательную позицию рядом с будкой портье. Потом показался Проктор, который подошел к «роллс-ройсу», стоявшему у тротуара, открыл заднюю дверь и стал рядом. Через какое-то время из ворот выехало кресло-каталка, на котором полулежал маленький человечек. Кресло толкала перед собой еще одна медсестра. Несмотря на теплоту бабьего лета, человечек в кресле был погребен под кучей одеял, муфт и шарфов, полностью скрывавших фигуру и затруднявших определение его половой принадлежности. Лицо закрывала широкополая белая шляпа. Из-под темных очков торчал перламутровый мундштук.
Медсестра подкатила инвалида к ожидавшему Проктору. В этот момент из ворот вышел Пендергаст и, сунув руки в карманы, легким шагом направился к «роллс-ройсу».
– Может быть, мне удастся убедить вас погостить еще, maître? – спросил он у странной фигуры.
Человек в кресле громко чихнул.
– Я не останусь здесь ни минуты, даже если меня попросит сам святой Христофор! – раздраженно бросил он.
– Позвольте вам помочь, месье Бертен, – предложил Проктор.
– Минуточку.
Из-под одеяла высунулась бледная ручка с аэрозолем от насморка. Бертен приложил пузырек к трепещущей ноздре, прыснул себе в нос и убрал руку под одеяло. Потом снял очки и засунул их в сумку авиационной компании ВОАС, с которой он, похоже, никогда не расставался.
– Можете продолжать. Duocement, pour l’amour du ciel – doucement![34]
Проктор с медсестрой подняли Бертена с кресла и, осыпаемые градом ругательств, усадили его на заднее сиденье машины. Пендергаст наклонился к окну.
– Надеюсь, вам лучше? – спросил он.
– Нет, и вряд ли мне полегчает, пока я не вернусь к себе на болота. Если вообще вернусь, – отрезал Бертен, выглянув из своего кокона. Крепко сжимая трость, он гневно сверкал бусинками глаз. – Тебе тоже нужна медицинская помощь, Алоизий. У этого унгана очень древние и мощные заклинания.
– Несомненно.
– Как ты себя чувствует?
– Неплохо.
– Вот видишь! – произнес Бертен с ноткой торжества в голосе. Вынув руку из-под одеяла, он покопался в потрепанной сумке и вытащил маленький запечатанный пакетик. – Растворить в шести унциях аралиевой настойки и добавить немного льняного масла. Принимать два раза в день.
Пендергаст спрятал пакетик в карман:
– Благодарю вас, maître. Извините, что доставил вам столько беспокойства.
Блестящие черные глазки немного смягчились.
– Фу ты господи! Да я сам рад, что мы увиделись через столько лет. Но теперь будем встречаться только в Новом Орлеане – сюда меня больше не заманишь! – Он передернул плечами. – Желаю тебе удачи. Эти лоа из Вилля – очень злые духи. Настоящие демоны.
– Вы не хотите мне что-нибудь сказать, прежде чем уедете?
– Нет. Да! – Старичок чихнул и закашлялся. – Чуть не забыл из-за моих недомоганий. Этот маленький гробик, который ты мне показал на складе, выглядел очень странно.