Плок вырос на ферме в северном Нью-Гемпшире. Когда наступало время резать овец и свиней, мальчику становилось по-настоящему плохо. Его отец никогда не мог этого понять. Когда Плок пытался уклониться от участия в жуткой процедуре, он колотил его и называл лодырем и маменькиным сынком. Он не мог забыть, как отец на его глазах отрубил курице голову, а потом смеялся, глядя, как несчастная птица мечется в проулке, заливая землю бьющей из шеи кровью. Потом он часто видел это во сне. Отец требовал, чтобы семья жила на собственном обеспечении, и следил, чтобы на столе всегда было мясо. Когда зарезали любимую свинку Плока, отец заставил его съесть ее жареные ребрышки. После этого мальчик выскочил из-за стола, и его долго рвало за сараем. На следующий день Плок ушел из дома. Он даже не стал собирать вещи, только взял с собой несколько книг – «О дивный новый мир», «Атлант расправил плечи», «1984» – и ушел на юг.
Он больше никогда не бывал в родном доме. От отца он не получил ни любви, ни поддержки, ни образования – ничего.
Нет, не совсем так. Отец научил его лишь одному – ненависти.
Зазвонил еще один мобильный телефон, на этот раз синий – Макмолтри от университета Йешива. Когда Плок собирался ответить, он увидел нечто любопытное: по Десятой авеню, отчаянно сигналя, мчался «линкольн-таун-кар», машина «скорой помощи». Но телефон продолжал звонить, и Плок лишь мельком взглянул ей вслед. Тихо кашлянув, Плок открыл трубку и заговорщицки приложил ее к уху.
Глава 61
«Роллс-ройс» припарковался в конце Западной Двести восемнадцатой улицы, втиснувшись между потрепанным грузовым фургоном и джипом последней модели. Слева тянулась шеренга малоэтажных кооперативных домов, справа зеленел овал футбольного поля Колумбийского университета. Вокруг стадиона и бейсбольных площадок бесцельно слонялись сотни две людей, но д’Агоста сразу понял, что они были частью предстоящего марша протеста. Он уже видел такие же подозрительные группки, когда они проезжали Инвуд. Этот растяпа Числетт скоро растеряет всю свою спесь.
– Мы пойдем в обход, через Ишам-парк, – сказал Пендергаст, доставая с заднего сиденья рюкзак.
Они пошли через бейсбольные площадки и ухоженные лужайки, а потом резко свернули в Инвудский парк. Стена деревьев закрывала от них Вилль. Пендергаст заранее выбрал маршрут, дававший возможность проскользнуть незамеченными. Д’Агоста прислушался: с юга доносились гул мегафонов и еле слышные крики людей. Тот, кто организовал эту демонстрацию, действовал весьма грамотно – в то время, когда одна шумная группа отвлекала внимание полиции, другие могли объединиться и выступить сообща. Если они не освободят Нору до того, как демонстранты ворвутся в Вилль…
Шедший впереди Пендергаст остановился и, опустив рюкзак на землю, вытащил из него два коричневых балахона. Д’Агоста, уже вспотевший под пуленепробиваемым жилетом, мысленно поблагодарил провидение за холодную погоду. Взяв у спецагента балахон, он быстро натянул его и набросил на голову капюшон. Последовав его примеру, Пендергаст посмотрелся в карманное зеркальце, после чего передал его д’Агосте. Взглянув на себя, лейтенант остался доволен: если натянуть поглубже капюшон и не поднимать голову, получается вполне правдоподобно. Вынув из рюкзака еще несколько предметов – маленький фонарик с запасными батарейками, нож, молоток и ручное зубило, набор отмычек, – спецагент переложил их в набедренный мешок и спрятал под балахоном. Похлопав себя по талии, д’Агоста убедился, что его «глок» с запасными обоймами тоже находится в зоне досягаемости.
Засунув пустой рюкзак под поваленное дерево, Пендергаст присыпал его листьями и кивнул д’Агосте, приглашая того следовать за ним к насыпи. Забравшись наверх, они осторожно выглянули на ту сторону. Сетка находилась всего в двадцати ярдах, причем в этом месте она была особенно ржавой и дырявой. За ней на расстоянии пятидесяти ярдов начиналось бесформенное скопление построек, над которыми возвышалось здание церкви.
Д’Агоста вспомнил, как в прошлый раз схлопотал здесь по голове. Он вынул «глок» и зажал его в руке. Больше этот номер у них не пройдет.
Следуя за Пендергастом, он подбежал к проволочной сетке, пролез в дыру и на четвереньках пополз к внутренней ограде Вилля. Они двигались вдоль ограды, пока не наткнулись на маленькую подгнившую калитку, запертую на висячий замок. Одного удара зубила вполне хватило, чтобы петли вместе с замком оказались на земле. Агент распахнул калитку – за ней они увидели узкий замусоренный проход, над которым нависали крыши построек, лепившихся к стене церкви. Пендергаст нырнул внутрь, д’Агоста быстро последовал за ним, захлопнув за собой калитку. Пендергаст приложил ухо к стене церкви, и то же самое сделал д’Агоста. Внутри слышалось монотонное чтение нараспев со сменой высоких и низких тонов. Вибрирующий голос проповедника звучал назидательно и угрожающе, но был слишком приглушен, чтобы различить слова – при условии, что он говорил по-английски. Периодически к нему присоединялся нестройный хор, словно отвечающий на его призывы, а потом снова звучал безумный речитатив.
С ним сливалось тоненькое ржание испуганного жеребенка.
Д’Агоста постарался не думать о том ужасном, что сейчас произойдет, и сосредоточился на выполнении главной задачи. Он двинулся по проходу за Пендергастом, стараясь не поднимать голову и не показывать лицо. Вокруг было пусто – вероятно, все сектанты собрались в церкви. Проход круто спустился вниз, к кучке старых, ветхих домишек, затем повернул к большой пристройке, похожей на дом приходского священника.
Первая дверь пристройки оказалась заперта, но Пендергаст открыл ее за пять секунд. Войдя внутрь, они оказались в темном душном помещении. Когда глаза привыкли к темноте, д’Агоста увидел, что это столовая, в которой стояли старый дубовый стол, стулья и множество подсвечников с оплывшими свечами. Единственный свет падал с монитора допотопного компьютера, который на фоне старинной мебели выглядел несколько чужеродно. Три двери вели в еще более темные помещения.
Здесь причитания проповедника были слышнее, но определить, откуда они доносились, было довольно сложно.
Найти Нору в этом нагромождении построек вдруг показалось непосильной задачей. Но д’Агоста немедленно отогнал эту мысль. Рано еще паниковать.
– В старых домах из кухни обычно есть вход в подвал, – прошептал Пендергаст.
Он наугад выбрал дверь – восточную – и исчез за ней. Д’Агоста поспешил следом. Они оказались в кладовой, заваленной мешками с зерном. В конце помещения виднелся старинный грузовой лифт. Подойдя к нему, д’Агоста открыл дверь, включил свет и заглянул вниз – глубоко вниз.
Вдруг у них за спиной послышался громкий резкий окрик:
– Эй! Вы что здесь делаете?
Глава 62
Заместитель комиссара Гарри Числетт вылез с заднего сиденья «краун-виктории» и подошел к своему помощнику инспектору Минерве, который следил за толпой в бинокль.
Впрочем, назвать это сборище толпой было бы явным преувеличением. На бейсбольной площадке у входа в парк собрались две, от силы две с половиной сотни человек, которые размахивали плакатами и что-то скандировали. По виду это были те же защитники природы, что топтались здесь в прошлый раз. До Числетта донеслись нестройные восклицания, которые быстро оборвались.
– А тот бородатый тоже здесь? – спросил он. – Режиссер, который остановил их в прошлый раз?
Минерва обвел площадку биноклем:
– Его нет.
– Как наши контрольные точки и передовые позиции?
– У нас все люди наготове.
– Превосходно.
Опять послышались ленивые возгласы. Числетту демонстранты показались какими-то апатичными, не то что в прошлый раз. Без их прежнего оратора, который заводил толпу с полуоборота, они быстро скиснут. Во всяком случае, полиция готова к любому повороту событий.
– Сэр.
Обернувшись, Числетт с удивлением увидел маленькую черноволосую женщину с капитанскими нашивками на воротничке. В ее холодном самоуверенном взгляде было что-то вызывающее. Она работала не в его подразделении, но он сразу же ее узнал: Лора Хейворд. Самый молодой капитан полиции женского пола. И подружка лейтенанта д’Агосты, впрочем, по слухам, уже бывшая. Ни в одном из этих качеств симпатий она у Числетта не вызывала.
– Да, капитан? – отрывисто произнес он.
– Я была сегодня на вашем брифинге. Хотела поговорить, но вы сразу же уехали.
– И что?
– При всем моем уважении к вашему плану операции, сэр, я не уверена, что у вас достаточно сил, чтобы контролировать эту толпу.
– Сил? Толпу? Посмотрите сами, капитан, – махнул Числетт в сторону бейсбольной площадки. – Вы видите, как они малочисленны? Эти люди разбегутся, как зайцы, от первого же копа, который на них шикнет.
Инспектор Минерва ухмыльнулся:
– Мне кажется, их гораздо больше. Просто не все еще подошли.
– А откуда они подойдут?
– Здесь по соседству полно мест, где они могут собраться, – возразила Хейворд. – Я уже видела несколько подозрительных групп, гуляющих неподалеку, а ведь сегодня будний осенний день.
– Именно для этого мы и держим своих людей на передовых позициях. Это даст нам возможность действовать быстро и эффективно, – объяснил Числетт, стараясь не выдать своего раздражения.
– Я видела ваши схемы, сэр. На этих передовых позициях всего по полудюжине полицейских. Демонстранты могут прорвать вашу линию обороны и пойти приступом на Вилль. И если сектанты взяли Нору Келли в заложницы – а это вполне вероятно, – они могут испугаться и совершить непоправимое. Ее жизнь в опасности.
Ту же самую чушь порол д’Агоста. Возможно, это он ее подослал.
– Я принял к сведению ваши опасения, – ответил Числетт, уже не стараясь скрывать сарказма. – Хотя желал бы заметить: судья отказался выдать ордер на обыск Вилля, мотивируя это полным отсутствием доказательств, что Нора Келли находится именно там. А теперь, капитан, потрудитесь объяснить, как вы здесь оказались? Насколько мне известно, Инвудский парк не входит в сферу ваших полномочий.