В помещении никого не было. По-видимому, это была мясная лавка. Пройдя мимо стеклянных витрин в заднюю комнату, Хейворд обнаружила там лестницу, ведущую в подвал. Вынув из кармана фонарик, она спустилась вниз. Там оказался холодный погреб с оцинкованными стенами. С потолка свешивались окорока, ребра, жирные колбасы и полутуши. Водя фонариком по полу и стенам, женщина осторожно пошла вперед, слегка задев пару деликатесов. В дальнем конце погреба она обнаружила дверь на каменную лестницу, уходившую в темноту. Оттуда поднимался затхлый запах подземелья. Хейворд в нерешительности остановилась. Она вспомнила слова Пендергаста: «Человек или существо, которое раньше было человеком, а теперь превращено в нечто очень страшное. Повторяю: Винсенту нужна помощь. Его жизнь может быть в опасности».
Его жизнь может быть в опасности…
Оставив сомнения, Хейворд осветила лестницу фонариком и с пистолетом в руках стала спускаться в темноту.
Глава 74
Александр Эстебан свернул с Понд-роуд и, проехав через автоматические ворота, покатил к своему поместью по аккуратной гравийной дорожке, петлявшей между старыми дубами. Он ехал медленно, наслаждаясь возвращением домой. Рядом с ним на сиденье лежал подписанный, скрепленный печатью и заверенный документ, имевший пуленепробивaемyю юридическую силу.
Документ, который после некоторой суеты сделает его одним из самых богатых людей в мире.
Было уже поздно, около девяти, но торопиться было некуда. Больше не надо планировать, режиссировать, сочинять сценарии и играть роли. Он полностью посвятил себя этому проекту и многие месяцы не занимался ничем другим. И вот все позади. Представление имело оглушительный успех, и теперь оставалось только раскланиваться и принимать цветы. Правда, одна мизансцена осталась незавершенной, и ее следовало доиграть.
Когда машина остановилась перед амбаром, Эстебан почувствовал, как завибрировал его смартфон. Раздраженно присвистнув, он посмотрел на экран: сработала сигнализация на кухонной двери. Он похолодел. Да нет, это ложная тревога – в его большом особняке такое случалось нередко. Сложные системы сигнализации неизбежно дают сбои. И все же надо проверить. Эстебан вытащил из бардачка свой любимый «браунинг» с тангенциальным прицелом и убедился, что в магазине находится полный комплект из тринадцати боевых патронов. Сунув пистолет в карман, он вышел из машины в благоухающую темноту вечера. На ровном полотне гравия не было видно никаких следов. Пересекая бескрайнее пространство газона, Эстебан бросил взгляд на пустынный причал – все было тихо, лишь по ту сторону залива мирно мигали огоньки. Держа пистолет наготове, он миновал оранжерею, прошел через огороженный сад и бесшумно приблизился к задней двери кухни, где сработала сигнализация. Подергав за ручку, он убедился, что дверь заперта. На латунной замочной скважине не было видно никаких следов взлома – ни царапин, ни повреждений.
Ложная тревога.
Эстебан выпрямился и посмотрел на часы. Он с нетерпением ожидал того, что должно было произойти. Конечно, это извращение, но какое приятное. Получать удовольствие от убийства – порок, старый как мир. Это сидит в человеческих генах. Ему уже не раз приходилось убивать, и он находил, что в этом есть что-то очистительное. Возможно, не стань он режиссером, из него получился бы отличный серийный убийца.
Улыбнувшись этой мысли, он вынул ключ, отпер дверь и набрал код, отключающий сигнализацию. Но, проходя через кухню к двери, ведущей в подвал, он вдруг засомневался. Почему сбой произошел именно сейчас? Обычно это случалось во время грозы или сильного ветра. А сейчас безоблачно и тихо. Может быть, короткое замыкание или случайный статический разряд? Его охватило беспокойство, а этому чувству он привык доверять.
Передумав спускаться в подвал, Эстебан вышел из кухни и, пройдя темными коридорами, добрался до своего кабинета. Там он включил компьютер, ввел пароль и зашел на сайт управления видеокамерами. Чтобы попасть в кухню, надо пройти через газон за старой оранжереей, а это место просматривается камерой. В дом вообще невозможно войти незамеченным – контроль практически стопроцентный. Но вход со стороны кухни – самое уязвимое место, потому что сад и полуразрушенная оранжерея значительно затрудняют обзор. Эстебан ввел еще один пароль, и на экране появились изображения с камер. Смартфон зафиксировал сигнал тревоги в 20.41. Режиссер набрал время 20.36, выбрал камеру и стал просматривать запись.
Солнце уже село, но ночное видение еще не включилось, и изображение было довольно темным. Постукав по клавишам, Эстебан сделал его максимально отчетливым. Опять он перестраховывается. Прямо паранойя какая-то. Иронично усмехнувшись, он подумал, что такую дотошность можно расценивать как достоинство и недостаток одновременно. И все же его не покидало чувство тревоги…
А потом он увидел, как в углу экрана мелькнуло что-то черное.
Эстебан остановил запись, прокрутил ее назад и стал снова просматривать в замедленном режиме. Вот опять: фигура в черном молниеносно проносится у самой кромки экрана. Эстебан почувствовал, как по спине пробежал холодок. Неплохо придумано. Он сам бы выбрал такой вариант, если бы решил незаметно проникнуть в дом.
Режиссер стал просматривать кадр за кадром. Бегущий человек был виден только на шести из них, меньше одной пятой секунды, но высокая четкость изображения позволяла хорошо его рассмотреть. На одном из кадров отчетливо запечатлелись бледное лицо и белые руки.
Эстебан резко поднялся на ноги, опрокинув стул. Агент ФБР, который был у него неделю назад. В груди у режиссера что-то оборвалось, он был близок к панике. Все шло так отлично, и вот на тебе. Как он догадался? Как?
Огромным усилием воли он подавил панику. Одной из его сильных сторон было умение соображать в экстремальных обстоятельствах. Этому он научился в кинобизнесе. Когда во время съемок случалось что-то непредвиденное и все собирались вокруг него в надежде, что он сейчас все исправит, ему волей-неволей приходилось принимать молниеносные и точные решения, ведь с каждой минутой простоя в трубу вылетало не меньше тысячи долларов.
Пендергаст. Так его, кажется, зовут. Сегодня он здесь один, без своего здоровяка-подручного с итальянской фамилией. Почему? Это означает, что он что-то заподозрил и явился по собственной инициативе. Будь у него серьезные доказательства, он вломился бы сюда со спецназом. Это во-первых.
Во-вторых, Пендергаст не знает, что его засекли. Возможно, он видел подъезжающую машину или ожидал приезда хозяина. Но он не догадывается, что хозяин уже знает о его присутствии. Это дает неоспоримые преимущества.
В-третьих, Пендергаст не знает плана усадьбы, в особенности ее запутанных подземелий. А Эстебан может пройти по ним с закрытыми глазами.
Он напряженно думал. Нет никакого сомнения, что Пендергаст нацелился на подвал. Он будет искать женщину. Скорее всего, он уже спустился туда из кухни. Значит, сейчас он находится где-то в южной стороне дома и блуждает среди старых декораций. Чтобы пробиться через весь этот хлам и выйти к подземному ходу, ведущему к амбару, ему потребуется не меньше пятнадцати минут.
К счастью, дамочка сидит не под домом, а в подвале амбара. Но к несчастью, между этими двумя подземельями есть ход.
Наконец Эстебан принял решение. Заткнув за пояс пистолет, он вышел через главный вход и направился к амбару. Когда он переходил дорогу, на лице у него заиграла улыбка. План действий был готов. Бедняга не догадывается, во что он влип. Эта короткая драма будет иметь чудный конец. Очень эффектный. Почти такой же, как в его фильме «Побег из Синг-Синга». Жаль, что финал нельзя будет заснять.
Глава 75
Рич Плок стоял посреди хаоса, где крики сектантов и демонстрантов сливались с воплями животных, шумом трещоток и барабанной дробью. После недолгого сопротивления сектанты стали отступать – они поспешно выбегали через боковые двери и рассеивались в закоулках Вилля.
Плок был несколько обескуражен таким поворотом событий. Животных они, конечно, освободили, но что с ними делать дальше, пока неясно – девать их было некуда, и они в панике носились по церкви, выбегая через разбитые двери во двор. С жителями Вилля тоже вышла промашка. Их намечалось выдворить из Вилля, а они вместо этого разбежались кто куда и исчезли из виду. Рич никак не ожидал найти здесь такой лабиринт построек и запутанных ходов и не думал, что обитатели Вилля разбегутся по закоулкам, вместо того чтобы отражать нападение и под напором демонстрантов отступить из поселка. А эти сектанты предпочли не сражаться, а вероломно скрыться в неизвестном направлении, как это делали индейцы в стародавние времена.
Их надо было выдворить. И одновременно найти похищенную женщину.
До Плока стало доходить, что если они ее не спасут, то вторжение в Вилль ничем не будет оправдано, а это грозит очень большими неприятностями. Им надо было сначала очистить Вилль, вымести оттуда всех его обитателей, так чтобы эти мясники не смогли попрятаться, и одновременно спасти эту женщину. В этом случае общественное мнение было бы однозначно на их стороне. А так…
В разбитые двери церкви продолжали вливаться демонстранты, заполняя ее до отказа. Все жители Вилля разбежались. В церкви остался лишь их предводитель Боссон, мрачно наблюдавший за происходящим. Он стоял неподвижно, как изваяние, не стирая кровь, струившуюся со лба.
Когда все демонстранты собрались в церкви, Плок взобрался на постамент.
– Люди! – вскричал он, поднимая руки.
Толпа затихла.
– Мы не должны расходиться! – начал Плок, стараясь не обращать внимания на зловещее присутствие Боссона. – Эти изуверы ушли в подземелье. Мы должны найти их и выкурить оттуда! И главное, мы должны спасти женщину!
– Это наш дом, – вдруг послышалось из угла, где стоял Боссон.
Плок повернул к нему искаженное яростью лицо:
– Ваш дом! Эта камера пыток? Вы не заслуживаете дома!