— Конечно. И я от тебя сегодня и на шаг не отойду. Кажется, я чуть перестарался с твоим эффектным появлением. Судя по тому, как сюда смотрит Клим и еще пара вампов, мне не стоит даже от тебя отворачиваться — умыкнут.
— Клим тоже тут?
— Ну да, это закрытый клуб. Для вампов, их друзей, подруг и доноров.
К ним подходили люди и вампиры. Алексей представлял их, но все они слились для Александры в сплошное разноцветное пятно. Потом Алексей потащил её танцевать. Танцевать Александра любила и вскоре совсем расслабилась, стало легче дышать, хотя она по-прежнему ловила взгляды со всех сторон. Расслабилась ровно до тех пор, пока вдруг свет прожекторов не был направлен прямо на них с Алексеем, и не зазвучала медленная, но ритмичная мелодия.
— Ну давай, Лекси. Давай, потравмируем им психику, — прошептал ей на ухо Алексей, уже увлекая и заставляя двигаться. Позволь мне вести, как дома.
— Танцевать в этом?
— Да, сладкая. Они это надолго запомнят. Давай взорвем этот гадюшник. Давай, Лекси, давай их подразним!
И неожиданно на Александру накатило какое-то бесшабашное веселье, настоящий кураж. И они взорвали. Александра словно отпустила своё тело, двигаясь настолько чувственно и пластично, отдаваясь музыке и рукам Алексея поддерживающим, скользящим, откровенно ласкающим её на глазах у всех. Казалось, ноги больше не касаются пола — потому что им больше не нужна опора. Чувство странного полёта охватило её тело, покалывая кожу осознанием собственной красоты, настолько острым, что было даже больно. Волны ничем не прикрытого вожделения накатывали на них от зрителей и заставляли двигаться еще более откровенно, сексуально. Эти обжигающие волны вихрились внутри, заставляя тело пылать, и вырывались обратно наружу потоком гудящего пламени. Когда затихла музыка, и Александра замерла у ног Алексея, в зале пару минут была мертвая тишина. Потом раздались аплодисменты, и Алексей поднял девушку и прижал к себе.
— Лекси, я и не знал, что ты так можешь, — прошептал он свистящим шёпотом. — Я тебя такому точно не учил. Даже не предполагал, что в такой скромнице спрятан такой вулкан.
— Я и сама от себя такого не ожидала. Они аплодируют — ты этого добивался?
— Нет, Лекси. На такое я и не рассчитывал. Заставить это болото проявить такие эмоции — это всё твоя заслуга, — в глазах Алексея плескалось истинное восхищение. — Малявка, ты просто чудо! F! А теперь давай свалим отсюда, а то я просто оглохну, и ослепну и задохнусь от того, что на нас сейчас направлено. Я люблю дразнить их, но не хочу рисковать тобой.
Под голодными взглядами они покинули клуб. Когда приехали домой и вошли в квартиру, Алексей обнял Александру и привлёк к себе.
— Ты чего это, Лёшик?
Он слегка отстранился и посмотрел ей в глаза.
— Скажи, сегодня, когда мы там танцевали, что ты чувствовала?
— Мне сначала было страшно, и я стеснялась. Но потом… я не знаю, как сказать. Как будто я лечу, просто лечу и не думаю, как я это делаю. Как будто тело само знает и ему это безумно нравится… И в голове только радость и легкость, нет ни страха, ни сомнений, ни всех этих людей вокруг. И на кожу накатывают волны тепла, и ещё не знаю чего Ты что-то сделал, Лёшик? Со мной? Я же знаю, что вампы могут… ну, всякие там ментальные штуки.
Алексей покачал головой, не отрывая взгляда.
— Нет, Лекси. Я не стал бы делать этого с тобой. Это ты, все ты сама. Ты была как пламя, я едва мог касаться тебя, рискуя сгореть. И это видел не только я. Это видели все. И это плохо, Лекси. Все, кто видел тебя, ещё не скоро забудут этот огонь и твой запах. Если вообще забудут. Прости, я сделал ошибку.
— Не пойму, о чём ты. Мы же просто танцевали, ты же сам хотел их шокировать. Что не так-то?
— О поверь, мы их шокировали. Я слышал о таких, как ты. Давно. И думал, что это давно легенда больше таких нет. Остается надеяться, что никто не понял толком ничего. Ведь в основном там присутствовала молодёжь. Ладно, не парься. Иди спать, малявка.
— А ты?
— А я, знаешь ли, нуждаюсь после сегодняшнего в некотором количестве успокоительного. Так, ты спать — я в город… ну, ты и сама знаешь, зачем. Буду к утру. Не напивайся и мужикам по вызову не звони!
— Ладно, сегодня не буду.
Ну, типа наши дни.
Утром, двадцать девятого декабря, Александра добралась до проката костюмов. К сожалению, как она и думала, её встретили почти пустые вешалки. Осмотревшись, она поняла, что почти все костюмы уже разобрали, а на то, что осталось, просто без слез не взглянешь. Не-е-ет! Появляться в таком на открытии модного клуба было бы катастрофой. Понятно, что костюмы могут быть забавными, но это! Лёшик умрёт от смеха, и причиной его ранней смерти станет она. Из-за прилавка на неё любопытными маленькими глазками смотрел продавец.
— Вы поздно, красавица. Всё хорошее и даже просто приличное уже разобрали. Маскарады в этом году очень популярны.
— Что, неужели совсем ничего не осталось? — не садиться же ей за шитьё костюма самой?
— Как видите. Хотя… — продавец оценивающе осмотрел её фигуру, — могу вам кое-что предложить, если, конечно, смелости хватит. Благо ваша фигурка это позволяет, — он нырнул в подсобку и вынес что-то голубовато-серебристое, запакованное в пакет. — Его никто ни разу не брал. Не рисковали, почему-то. Хотели уже отправлять производителю. Хотите рискнуть, ваш размер.
Александра с любопытством осмотрела длинное шелковое одеяние. Вроде всё достаточно невинно.
— А это костюм кого?
— Принцессы инопланетянки, ну помните, пару лет назад вышел фильм "Звездное… чего-то там.
— "Искушение звездами".
— Да, точно!
— О-о-о! Но ведь у этой принцессы было платье просто… ах! Ну, нет, я на такое не готова! Это же просто одно безобразие какое-то! И разве под это не предполагается, ну там, костюмчик, типа второй кожи на всё тело?
— Нет, ничего такого в комплекте не шло. А что вы так смущаетесь? На первый взгляд платье очень даже приличное, много драпировки, если особенно не двигаться, то ничего особо и не видно. К тому же ваш спутник будет просто в восторге от такого платья, я уверен.
Александра вспомнила Лёшика.
— О да, он такое любит, — подумав еще пару минут, вдруг расцвела лукавой улыбкой. — А что, давайте! Он хотел вспомнить прошлое. Ну что же, освежим память.
Александра решила отнести костюм домой, так как появиться с ним в руках на работе под любопытными взглядами сослуживцев не решилась бы. Ей кости ещё пару лет будут мыть. Да и давать шефу повод для грязных фантазий не хотелось бы. И так приходится пораньше сбегать со всех корпоративов, не давая возможности для попыток ухаживания. Уже подбегая к подъезду, увидела, как с лавочки поднимается Борис.
— Привет, Сашенька.
Его ввалившиеся усталые глаза с тоской скользили по её лицу и телу. Дрожащей рукой он потер заросший щетиной подбородок. Сердце Александры сжалось от боли за него, и от стыда — ей нечего ему предложить. Хотелось что-то сказать — но что, она не знала. Ему было больно и это её вина, но ничем унять его боль она не может. И поэтому Александра просто стояла и смотрела в его лицо, не в силах ни уйти, ни говорить.
— Я хотел сказать, что знал. Знал с самого начала, что мне не могло так повезти в жизни. Знал, что ты не останешься навсегда. Знал, что не могу дать тебе того, что тебе нужно на самом деле. Не знаю что это то, что ищет твоя душа — но во мне этого нет и, как бы я ни старался, никогда не будет. Я всё время чувствовал, что ворую то, что предназначенное другому, и наслаждался, как клептоман, этим действом. И я никогда не смог бы вылечиться от этой болезни. Так что ты правильно сделала. Прости за все эти сцены, меня все ещё ломает от желания прикоснуться к тебе. Я постараюсь бороться с этим, но если увидишь меня опять слоняющимся под твоим подъездом, не злись на меня слишком. Не хочу врать, что мне легко дается избавление от зависимости тобой. С Наступающим тебя и прости за всё.
— И тебя. Счастья тебе, — прошептала Александра, сглатывая слёзы. Борис ещё какое-то время смотрел на неё, а потом, дёрнувшись, как будто разрывая невидимые путы, быстро зашагал прочь. Александра провожала его взглядом, и чувство боли и разочарования поднималось внутри. Разочарования в себе. Что в ней не так, почему она не способна сделать счастливым ни одного человека на свете. Она была помехой в счастливой жизни матери, мешала своему отцу и его новой жене, и все мужчины, что были в её жизни… Разве хоть кто-то был счастлив с ней? Александра быстро пошла по лестнице. Видимо, она какая-то глубоко ущербная, если не может дать счастья ни одному живому существу на свете. Швырнув на стул дурацкий костюм, она набрала на телефоне номер Лёшика.
— Алло! Кто это? — такой знакомый и почти забытый хриплый мурлыкающий голос.
— Привет, Лёшик!
— О! Лекси, ну наконец-то. Я уже хотел тебя с собаками искать. Почему ты вчера не позвонила?
— Ну, мне казалось, ты занят. Думала очередь у тебя опять.
— Ой, Лекси, ты же знаешь, сладкая моя, ты у меня всегда без очереди. Ну что, костюм нашла?
— Э-э-э понимаешь, я звоню сказать, что не смогу прийти. М-меня уже пригласили… Давно. Я просто забыла, склероз, понимаешь. Отказаться уже не могу.
— Лекси, помнишь, я когда-то говорил, что ты отвратительная лгунья?
— Помню.
— Ну так вот, с возрастом лучше в этом деле ты не стала. Ну не твоё это. Ты не посмеешь не прийти. Иначе я явлюсь сам и утащу тебя, в чём будешь.
— Ты не знаешь, где я живу.
— Лекси, я тебя умоляю. Ты же знаешь, кто я. У меня меньше чем через час будет твой адрес. Тебе это надо? Ты приедешь тридцать первого в клуб, и мы оттянемся. Ты снимешь себе мужика, я его оценю на пригодность, и ты займешься жутким развратом с моего полного одобрения. Если нет костюма, можешь хоть голая прийти — меня не удивишь, только порадуешь, а на мнение остальных мне наплевать. Всё, Лекси, меня зовут. Тридцать первое декабря — или ты в "Капризе" или злой здоровый вампир в твоей квартире. Пока!