Чавкающий звук.
Мое чтение воспоминаний прекратилось.
Снова комната из мяса, снова горничная пачкает подол о свежую кровь. Ты в опасности, малышка, но я не буду вмешиваться. Или вы все выходите отсюда победителями, или я буду мразью, что все испортил.
— Р-р-р! — светились красные глаза, пробиваясь изнутри. И тут же погасли, оставив ровную кожу.
Не Апро. Молох. Двухметровая тварь с щупальцами за спиной сидела на корточках. Пасть во весь рот пожирала отрубленную руку.
— Г-господин… Апро? — вновь спросила Ильзи.
Безглазое чудовище остановилось. Улыбка расширилась. По острым клыкам стекала алая жидкость, по подбородку, по шее, что была оголенными мышцами. Отростки встрепенулись.
— Вкусненькая. — поднялся на ноги Молох. — Вкусное мясо!
— Я… — сделала несколько шагов назад полувеликанша.
— РА! — рывок чудовища!
— Ха! — в метре от неизбежной смерти разбилась хлипкая стена.
Парад моего искреннего удивления продолжался!
Наперерез Молоху выскочила Жозефина. Яростная воительница блокировала атаку алебардой. Проскользила назад.
— А-а-а! — мускулы напряглись. Толчок! Удар!
Острие костяного оружия режет плоть, заставляет монстра отскочить, упасть, барахтаться…
— Назад, Ильзи! — защищала она.
— Г-госпожа Жозефина! Это… — быстро хотела объяснить горничная.
— Мы в иллюзии, нас поглощают наши страхи, а это Апро, — проговарила Жози. — Да, знаю.
Чего и следовало ожидать. Одиннадцать лет войны, битва с моим подобием — и мертвый брат, что защищает её, как бы она ни отпиралась. Черт. Её дверь так и останется неоткрытой. Эта авари выбралась оттуда в первые же минуты.
— Как нам помочь ему? — крикнула Ильзи.
Молох тряс головой, выл от боли. Поднимался.
— Он все еще боится потерять контроль, — вытерла воительница капли крови со щеки. Дыхание было ровным. — Надо достучаться до нашего соратника.
Хм, мне даже описывать ничего не надо, все верно.
Жози вонзила алебарду в мясной пол. Молох попрыгал из стороны в сторону, и в момент столкновения воительница выбросила вверх куски плоти и небольшую волну крови, создала завесу, всего на долю секунды спрятавшись за ней.
— А! — алебарда перерубила «поток», и вместе с тем отсекла два щупальца. Продолжила движение, вновь ранив чудовище.
Без промедлений. Шаг вперед. Алебарда крутится. Вертикальный!
— Ра-а-а! — ровная линия остается на лице, искажает жуткую улыбку.
Молох хватается за лицо. Не то рычит, не то плачет.
Жозефина бьет коленом! Буквально отрывает рукой еще одно щупальце. Хватается за предплечье монстра, выкручивает его — и жестко припечатывает безумца к земле. Красиво, отточено. Мастер своего дела. Ну как её можно не любить?
— Госпожа! — идет противостояние.
— Д-да! — Ильзи падает на колени в сантиметрах от борющейся парочки. — Господин Апро?
— Р-р-р! — щелкает пастью Молох. Пытается встать, но в спину упирается сапог.
— Я знаю, ты там, Апро! — переходит на крик Ильзи.
— Ра-а-а! — последний отросток, раскачавшись, стегает полувеликаншу по плечу.
— Зараза! — отпускает алебарду Жози. И вновь хватается другой рукой. Сжав зубы, отрывает последнее оружие Молоха.
— Апро. — Одинокие слезинки горничной. Больно, но она терпит. Большие ладони нежно прикасаются к щекам зубастой пасти. — Ты боишься стать монстром, — смотрит она на то место, где должны быть глаза. — И даже тренировки тебя не спасают. Я… Я понимаю… Знаю.
— От… — искаженный голос доносится из Молоха. — Откуда… ты… можешь ЗНАТЬ⁈ — снова сопротивление. Жозефина давит ногой.
Ильзи продолжает держать руки на его щеках.
— Каждый день. Каждый день госпожа Катарина говорит об этом. — При упоминании этого имени зверь чуть ослабевает. — Она видит твое усердие, она не боится.
— Что… если я потеряю КОНТРОЛЬ⁈ — идет пар из пасти. — ЧТО, если я все испорчу⁈
— Тогда какой смысл⁈ — вступает воительница. — Какой смысл тренироваться? Какой смысл сопротивляться? — Она не хочет повышать голос, но говорить спокойно и удерживать демона — задача не из легких. — Все вы разве не вместе именно потому, что хотите изменить свою судьбу? — Опытная женщина говорит как есть. — Отвечай, Апро!
— ХОЧУ! — сжимаются зубы. — Хочу ИЗМЕНИТЬ!
— Тогда почему ты продолжаешь ныть, продолжаешь зарываться в это⁈
Ильзи от таких речей широко раскрывает глаза.
— Я… — искажения постепенно спадают.
— Возьми себя в руки, боец! — Жози специально выкручивает схваченную руку сильнее, делает больно. Да-а-а, боль всегда отрезвляет. — Докажи мне, докажи всему Дому Тени, докажи своей возлюбленной, что проклятие не властно над тобой, но подчиняется тебе!
— А мы… — улыбается Ильзи, — мы поможем, мы не отвернемся от тебя.
— Р-Р-Р-р-р-р, — стихает рык.
Рана на лице Молоха дает трещины. Еще, еще и еще. Обратившись коркой, оголенная плоть опадает скорлупой. А за ней — Апро. Тяжело дышит, глотает воздух. Закрывает глаза.
Борьба сходит на нет. Жози отпускает. И устало садится на пятую точку.
— Вот так, — склоняет голову, положив руки на колени. — Никогда не забывай, что слезами ничего не сделаешь. Только действия. Не останавливаться, бороться до конца.
Апро сел, держась за руку. Стыд читался в его глазах.
— Простите. — Глубокий вдох. — Этого больше не повторится.
Воительница кивнула.
Отрицать, что в этой сцене Жозефина походила на мать, дающую нагоняй… Ну, отрицать глупо. Но, вместе с тем, она еще больше укрепила внутренний стержень. Одно дело быть непроницаемым снаружи, и другое — действительно закалять характер.
Аплодирую стоя, госпожа солдат. Уроки никогда не заканчиваются, и, даже обучая других, ты становишься лучше.
Честно говоря, вытирать кровь из носа я уже устал. Пускай идет. Наплевать.
Я размял шею.
В следующем шоу я буду участвовать лично. Малышка Пеле, тебе выпала нелегкая доля родиться и жить в самый мрачный час Солнечной Земли. Танец на огне неизбежен. И как маленькие ведьмы, которых я знал, ты должна быть готова танцевать рядом с нами. Твой легион, твое оружие.
На чьей стороне он будет воевать? Давай узнаем… Прямо сейчас.
Глава 24И вот мы снова…
Пытать детей… Это ужасно. Даже спустя сотни лет, разные жизни, разное время и миры. Это неоспоримая истина, это табу, к которому приходит каждая разумная цивилизация. Даже не так. На подсознательном уровне человек разумный, человек, правильно воспитанный и ясно мыслящий, всегда остановится.
Да, бывают разные ситуации. Бандиты, головорезы, беспринципные. Лорды, что смотрят на всех, как на ресурсы. Воители, что видят в отпрысках врагов будущую помеху. Но даже такие, как они, смотрят на детей по-иному. Всегда есть шанс, что рука матерого преступника дрогнет, что наемный убийца откажется от заказа. Что возникнет в голове вопрос: «Оно того стоит?».
А еще… еще дети как глина. Они только-только начинают свой путь. Они готовы к изменениям, они примут любое учение, насильно или нет. Колдуны во времена расцвета магии на Черной Земле прекрасно это понимали. Они пытали своих учеников, ломали их, и те, кто преуспевал… Хе-хе. Ну, в качестве плодов подобного труда есть я и Беатриси. Мы с ней самые яркие представители ушедшей эпохи. Каждый по-своему, но мы оба покорежены, испорчены и одновременно…
Это я к чему?
Мне не нравится подобный метод воспитания. Нужно бить беспощадно, вдалбливать с кровью и синяками науку о жизни и смерти. Но должно быть и что-то еще. Что-то, за что можно ухватиться. «Стать самым сильным!», «Быть непобедимым воином!». Я вас умоляю. Подобное удержит тебя на плаву некоторое время, но потом придет пустота. Пустота и осознание, сколько всего ты пропустил мимо себя. После тысяч боев есть только смерть.
Именно это мне показал Клиф и его группа бравых ведьм. Баланс, золотая, чтоб мне не быть собой, середина.
Войдя в пышущую жаром дверь, я оказался на другой стороне, но не собой. Черная накидка скрывала мою внешность, кусок керамической маски — верхнюю половину лица, зубы заострились, глаза пылали алым огнем. Личина злодея, типичный плохиш, каких воображают дети.
Пеле хороший ребенок, добрый, понимающий. Они с Солем очень похожи в этом плане, значит, и толчок вперед я сделаю для неё таким же.
Иду по огненному коридору, стены плавятся, языки пробиваются наружу, сделать вдох без боли почти невозможно. Но, выйдя в зал, я обнажаю ржавый клинок.
— М! — испугалась Пеле, сжав ручки у груди. Она одна. Одна посреди металла и огня.
На неё можно напасть, убить. Она даже не поймет, что произошло. Сейчас она боится только за себя, а бурлящее внутри неё проклятие не желает подчиняться.
— К-то вы? — не узнает.
— Я твой враг, — мерзко улыбаюсь.
— В-вы убьете меня? — шажок назад.
— Да, — несколько раз киваю. — Но не сразу. — Длинный язык облизывает мои губы. — Сначала будут страдать те, кто хочет тебя защитить.
— Ч-чт…
Из ниоткуда на меня выбегают иллюзорные Катарина и Соль.
— Назад, тварь! — горланит юноша.
— Р-ребята! — обрадовалась девочка, искреннее счастье отразилось в ее глазах от вида знакомых лиц.
Сжимаю кулак. Черные миазмы сковывают первого. Блок от клинка Кат, пируэт, ответный удар!
— Кха! — падает Катарина со свежей раной в груди.
— Нет! — миг облегчения у Пеле сменяется ужасом.
Затем появился Апро. Лишившись нескольких пальцев, великан боролся с желанием закричать. Фиона, Мира, Ильзи, Бутан. Один за другим наши друзья вступали со мной в неравную схватку, страдали, истекали кровью. Хотели помочь, но все тщетно.
— П-прекратите… — шмыгла носом малявка. — Не делайте им больно!
— Ха-ха-ха! — Мой сапог выбил несколько зубов у Катарины, заставив её прижаться к полу. — Кто меня остановит? М-м-м? Ты? — схватил я побежденную за волосы, прислонив металл к горлу.
— Х-х, — хрипела Кат. — Пеле…
— Я… — учащалось дыхание. — Я… — пальчики сжались до красноты.