Некоторые буяны попытались надавить на собравшихся и сорвать интереснейшее мероприятие. Видите ли, зачем нам какая-то скучная лекция?! Даешь сразу танцы!
Однако наш лохматый друг был стреляным воробьем и кроме хорошо подвешенного языка знал парочку приемов из арсенала боевых собачьих искусств.
Наметанным глазом опытного психолога он вычленил из толпы главного зачинщика беспорядков и без спешки направился прямо к нему. Когда расстояние между хулиганствующим элементом и докладчиком сократилось до пяти шагов, нервы у нарушителя порядка не выдержали, и он, поджав хвост, позорно ретировался. Остальные его дружки, не дожидаясь, когда на них обратят особое внимание, внезапно вспомнили о каких-то неотложных делах и также срочно покинули вечеринку.
Окинув благосклонным взглядом оставшуюся публику, состоящую исключительно из особ женского пола, наш герой негромко зарычал, как бы предлагая:
– К черту скучные лекции, мои милые красавицы! Едем к цыганам за реку в табор, веселиться, пить игристое вино, танцевать до упаду, без устали предаваться порочной страсти! – и первым что есть мочи рванул с места в карьер.
В мгновение ока кавалькада, возглавляемая Злыднем, скрылась из поля нашего зрения.
– Во дает зверюга! – всплеснул руками Брюс. – Это ж, какое обоняние нужно иметь, чтобы так ловко захомутать такую кучу баб, отшить мужиков и никому при этом не вмазать по скуле?!
– Ты имеешь в виду обаяние?
– Какая разница, Коршун! Вечно ты придираешься к моим словам! Обоняние, обаяние – не все ли равно, главное, все прекрасно поняли мою мысль.
– В таком случае, правильнее будет сказать «харизма», – уточнил Матео. – Только не произноси это слово на свой дурацкий манер – «харизьма». Ухо режет.
– Вы чего это сегодня на меня взъелись, грамотеи?! – возмутился ветеран. – Как хочу, так и говорю! Я академиев не заканчивал!..
– А стоило бы! – задорно сверкнул зубами Его Величество. – Учиться никогда не поздно. Может быть, по возвращении определить тебя в студенты какого-нибудь университета?
Брюс немного поостыл и шутку своего короля оценил вполне адекватно.
– Не… студентом не пойду! Академиком – пожалуйста!
– Ага, – с трудом пытаясь сохранить серьезное выражение лица, заметил я, – докторскую диссертацию на тему «Сравнительные характеристики алкогольных напитков разной крепости» ты напишешь и защитишь легко. А там и до почетного члена нордландской академии рукой подать.
– Поиздевались, и хватит! – махнул рукой компаньон. – Пойдем, пиво киснет! Солнце вот-вот за горизонт закатится.
Брюс был прав. Солнечный диск уже почти коснулся края земли. Несколько минут – и вокруг воцарится кромешная тьма. Действительно, стоило поторопиться, чтобы в потемках не пересчитать носом ступеньки местного торгово-развлекательно-оздоровительного комплекса. Оздоровительного в том плане, что усталые путники здесь могут выспаться в более или менее человеческих условиях, а крепкий, спокойный сон – лучшее из всех лекарств. Впрочем, заниматься оздоровлением своих организмов мы здесь не собирались. По кружечке пивка перед броском через пустыню – и снова в путь.
Часового у входа не оказалось, поэтому для того, чтобы проникнуть внутрь поселения, пришлось самим немного повозиться с неудобной колючей преградой. Местная цивилизация пока не додумалась приспособить дверную петлю к створке ворот. Брюс приподнял один ее конец, высвобождая из паза, и отодвинул на полметра, а когда мы проникли внутрь, «захлопнул калитку» за нашими спинами.
Внутри поселения было достаточно уютно. Травка подстрижена. Колодец в трех метрах от каменной стены фактории-ресторана-гостиницы накрыт сверху деревянным люком. С десяток кур под предводительством бравого петуха, несмотря на позднее время суток, гуляют по двору, остальные квохчут в курятнике – устраиваются на покой. Из-за закрытой двери одного из сараюшек доносится коровье мычание. Ни души. Идиллия.
Цокольный этаж фактории возвышается над поверхностью земли до уровня человеческого роста и выложен из необработанных валунов, скрепленных между собой цементным раствором. Стены первого и второго этажей кирпичные. Крыша из оцинкованного железа в багровых лучах закатного солнца горит, будто раскаленный металл в кузнечном горниле.
Рядом с колодцем, буквально уткнувшись бампером в стену здания, стоит «Ти-рекс» с размашистой надписью по бортам: «Нордландсая Национальная Телерадиовещательная Компания» и ниже на фоне стилизованной телевизионной тарелки поскромнее – «Второй Телевизионный Канал».
– Ух ты! – удивился я. – И где только земляков не встретишь! Удивительно, но факт – в офирскую Тмутаракань журналюги пожаловали! Сколько эта братия вылила на мою бедную головушку помоев – на всех поп-звезд Вундертауна хватило бы, но ни разу не имел чести быть представленным хотя бы одному из них лично! Не думал и не гадал, что столь радостное событие произойдет именно здесь.
– Теперь у тебя появился реальный шанс поквитаться, – король весело посмотрел на меня. – Только смотри, не переборщи!
– Стану с ними связываться! Пусть живут! Какая-никакая польза от них все-таки иногда бывает.
– Это какая ж? – поинтересовался Брюс.
– Ну, например, – мой взгляд задержался на красавце-петухе, – обыватели Нордланда будут счастливы узнать о том, что местный козлопас, как любой житель Эпирии, по утрам ест омлет. Сие означает, что здесь обитают вполне цивилизованные люди и с ними можно дружить. Сближение культур и народов – вот как это называется.
Матео укоризненно помотал головой.
– Демагог ты, Коршун, под любую туфту логическую базу подведешь. Пойдем, что ли! Нас уже заметили.
Действительно, входная дверь широко распахнулась, и на пороге заведения появился тщедушный пожилой брюнет в белом халате и поварском колпаке.
– Бенедикт, – представился мужчина, – владелец, повар и официант в одном лице. Добро пожаловать, гости дорогие!
– Что это за место? – спросил у Бенедикта Матео после того, как мы поочередно поприветствовали радушного хозяина. – Куда подевались местные жители?
– Кроме меня нет в этих местах никаких местных жителей, – сообщил Бенедикт. – Здесь лишь фактория. Пастухи время от времени пригоняют сюда свои отары. Овцам необходима соль, неподалеку в пустыне ее пруд пруди – валяется прямо на поверхности. У старины Бенедикта они могут отдохнуть и приобрести все необходимое.
– А как же осуществляется доставка грузов? – поинтересовался я.
– Раз в месяц прилетает грузовой вертолет и привозит заказанный товар.
– Скажите, пожалуйста, Бенедикт, для какой цели вы используете эти невзрачные халупы, – Матео указал рукой в сторону фанерных сараюшек.
– Видите ли, уважаемый гном, бывает так, что в гостинице не хватает номеров, в этом случае приходится размещать постояльцев где придется, даже в этих, как вы изволили выразиться, халупах. – Бенедикт улыбнулся и поспешил заверить, что господам-геологам, если они надумают остановиться в гостинице до утра, ночевка в столь непрезентабельных условиях не угрожает.
Ресторан, как водится, располагался на первом этаже. Просторное помещение с прохладным кондиционированным воздухом, стены и окна задрапированы бордовым бархатом, приглушенный свет электрических ламп, негромкая музыка, десяток столиков на четыре персоны каждый, уютные мягкие кресла, за стойкой бара среди многочисленных бутылок с яркими этикетками плазменная панель с полутораметровой диагональю. С первых мгновений создавалась иллюзия, что за окном не знойная, бескрайняя саванна, а оживленные улицы одного из эпирийских городов.
Посетители мужского пола в количестве десяти человек заняли столики у барной стойки. Все дружно уставились в экран телевизора, где парочка обнаженных девиц резвилась в неглубоком круглом бассейне, наполовину заполненном полужидкой субстанцией неприятного бурого цвета. Дамы с остервенением разъяренных тигриц старались в самом прямом смысле втоптать друг дружку в грязь.
Грязные бои без правил, особенно среди женщин, – забава не для слабонервных. Часто во время проведения подобных соревнований девушки калечат соперниц, иногда дело кончается гибелью одной из них. Сегодня транслировали финал кубка мира с заоблачным призовым фондом. Спортсменки выкладывались по полной – было за что.
Болельщики у бара давно распределили свои симпатии между участницами, теперь азартно наблюдали и громко, не всегда в выражениях, одобренных официальной цензурой, комментировали особенно удачные моменты поединка.
Время от времени картинка срывалась и превращалась в бесформенную кучу пляшущих разноцветных квадратиков. Такая нестабильность объяснялась большой степенью рассеивания радиосигнала из-за удаленности спутника-ретранслятора. Было удивительно, что в этом захолустье хоть иногда что-то вообще могло появиться на экране. Пока пиксели-квадратики выписывали свои замысловатые кренделя, народ вспоминал, для чего существуют рестораны, и жадно прикладывался к своим бокалам, стаканам и кружкам. После того как изображение восстанавливалось, взгляды болельщиков вновь устремлялись на экран, а сосуды с бодрящей жидкостью отодвигались в сторону.
В сторонке от всеобщего веселья за отдельным столиком восседало некое существо в армейской полевой форме без знаков различия с гривой спутанных огненно-рыжих волос. Существо на мгновение оторвалось от тарелки, повернуло в нашу сторону чумазое личико, сверкнуло зелеными глазищами и с жадностью голодного волка вернулось к прерванному занятию – поглощению пищи. По всему было видно, что жаркие баталии на экране, горланящая компания болельщиков и, в конце концов, наша экзотическая группа звереныша нисколько не интересуют. Еда, только еда в данный момент занимала все его помыслы.
Мы устроились за столиком подальше от шумных аборигенов. Брюс, как обычно, велел для начала принести каждому по кувшину холодного пива, обнадежив хозяина грандиозными перспективами дальнейшего сотрудничества.
– Откуда такое чучело? – потихоньку, чтобы существо ненароком меня не услышало, я спросил у Бенедикта.