– Не виноват, но…
– Саша, я тебя люблю! – перебила она, закрывая ему рот рукой. – Что бы ни произошло, я с тобой! А может, и не… докопаются. Ведь они знают только то, что им говорят.
– Они умеют задавать вопросы, ты сама говоришь, что боишься Астахова. Мне нужно было сразу поговорить с ними, я же свидетель. Правда, тогда пришлось бы объяснить, откуда в спальне мои отпечатки.
– Сашенька, не пугай меня! Я не хочу больше о них слышать. Если они узнают, что у меня был любовник…
– Ира, что за история с третьим партнером?
– Он разбился, упал с моста. Почему ты спрашиваешь?
– Ходили слухи, что твой муж и Воробьев к этому причастны.
Ирина молча смотрела на него. Шибаев видел, что она колеблется.
– Не знаю, – ответила она неохотно. – Как ты понимаешь, мне он ничего не рассказывал. Может, и были. Я бы не удивилась.
– И они поделили его долю, так?
– Так. Выкупили у вдовы. Ты хочешь сказать, что…
– Сейчас, возможно, та же схема. Твой муж умер, и Воробьев выкупит его долю.
– Ты думаешь, это Воробьев?
– Я ищу, Ира. Этот Воробьев неприятная личность. Я наблюдал за ним. Он все время пялился на тебя, а его супруга глаз не сводила с вас обоих.
– Она вообще чудовище. Они друг друга стоят. Знаешь, это он рассказал мне, что у мужа есть женщина, простая баба, чуть ли не официантка, что у них все серьезно и она ждет ребенка.
– Зачем он тебе это рассказал?
– Он всегда повторял, что мы друзья. Он восхищался моими картинами, намекал, что Толя меня не заслуживает, мол, он слишком прост. Говорил, что жалеет меня.
– Вы были любовниками?
– Ты с ума сошел! – Она с силой запустила ногти в его живот, и он невольно рассмеялся.
– Я пошутил! – Он схватил ее за руки, притянул к себе. – Прекрати царапаться, кошка!
– Я тебя ненавижу за твои шуточки! – Она прижалась губами к его рту, лишая возможности ответить…
В три утра раздался телефонный звонок. Шибаев, вырванный из сна, не сразу понял, где находится. Он нащупал кнопку светильника. Ирина тоже проснулась и испуганно смотрела на него. Телефон все звенел.
– Возьми! – Он снял трубку и протянул ей. Она помотала головой. – Возьми! – повторил он.
Она взяла трубку, прижала к уху, спросила неуверенно:
– Кто это? – И вдруг закричала: – Что вам нужно? Кто вы? – В ее голосе звенели страх и близкие слезы. – Перестаньте звонить! Я заявлю в полицию! Сволочь, подонок! Не смей сюда больше звонить!
Шибаев осторожно взял у нее трубку, поднес к уху, но услышал лишь короткие сигналы отбоя. Ирина громко рыдала, зарывшись лицом в подушку…
Глава 21Автопортрет
Молодой человек, стоявший перед мольбертом, резко повернулся и смотрит на зрителя. В отнесенной назад правой руке – кисть, левая – в кармане лиловых штанов – поза немного надуманная и декоративная. Белая байроновская рубашка с распахнутым воротом в лилово-синих пятнах краски, полуобнаженная грудь. Сильное угловатое лицо – темные, в бликах света, выпуклые глаза, крупный нос, энергичный рот и неожиданно мягкий подбородок с ямочкой. Светло-русые прямые волосы стянуты сзади черной ленточкой. Взгляд напряженный, внимательный, чуть исподлобья – смотрит и слушает. За спиной – цветущее розовое дерево, как пенный водопад, и край ярко-голубого неба. В самом низу – изумрудное пятно газона.
Резкие светотени, искаженная, ломаная перспектива, неоправданно крупные или мелкие разноплановые детали антуража – грубые перила, торчащий угол мольберта, край крыши с деревянными зубцами – создают ощущение силы и бьющей энергии. И неровно свисающий с перил газетный листок с отчетливо прописанным черным газетным шрифтом словом «модернiзмъ» в заголовке…
Сэм всматривался в лицо молодого человека, и чудилось ему что-то знакомое в повороте головы, во взгляде темных глаз, крутом изгибе бровей и губ. Он взглянул на улыбающегося Васю и спросил:
– Кто сей муж?
Вася продолжал смотреть загадочно и молчал.
– Это… кто? – снова спросил Сэм, чувствуя, как забрезжило что-то в сознании, догадка невнятная о том, кто этот художник. – Подожди, я сам! – вскричал он и задумался, буравя взглядом молодого человека в байроновской рубашке. Тот, в свою очередь, так же внимательно смотрел на Сэма. – Это… он?
Вася кивнул.
– Всеволод Рудницкий?
Вася снова кивнул.
– Это же мы! – вдруг закричал Сэм.
Вася засмеялся радостно.
– Ну, Василек! – только и смог произнести Сэм. – Как это ты додумался?
Тот засмеялся. Глаза его сияли.
– Тебе нравится?
– Замечательно! Я просто обалдел! Конечно, мы! Как же это я сразу не врубился! Эту тоже берем. И розовую церковь. Для начала попробуем две. Холст готов, можешь приступать к созданию… оригиналов. – Сэм рассмеялся и потер руки. – С богом, Василек!
– Сегодня придет Дима, – вспомнил Вася.
Сэм чертыхнулся.
– Он мне надоел! Какой-то он неадекватный. Виталя Щанский таскается сюда для компании, а этот даже не пьет. Сидит, молчит, только зенки пялит.
– Он очень одинок, Сема. Он мне не мешает, пусть ходит. Он тут мебель переставлял…
– Вася, никто не должен видеть твои картины, понимаешь? И старые холсты. Это твоя домработница не врубится, а художник сразу заметит, что дело нечисто.
– Он свой человек, – сказал Вася примирительно.
– Они все свои, – проворчал Сэм. – Не отобьешься. Давай сворачивайся! Обед. Татьяна потушила мясо с картошкой.
Позже, когда они уже сидели за столом на кухне, Сэм достал из холодильника бутылку водки, открутил колпачок, разлил по стаканам и торжественнно провозгласил:
– За кубофутуриста Всеволода Рудницкого!
– За Всеволода Рудницкого! – повторил Вася, и они выпили.
– За нас!
– За успех!
– За старину Гемфри Блейка!
– Когда он начал звонить? – допытывался Шибаев. – Чего он хочет?
Ирина перестала плакать, лежала, свернувшись в клубок, на него не смотрела.
– Почему ты ничего мне не сказала?
– Я не видела тебя три дня, ты же исчез! Он звонит каждую ночь после смерти Толи. Спрашивает, кто убийца и знают ли в полиции, что у меня есть любовник? И смеется, хихикает, булькает… Я бросала трубку, но он звонит снова и снова. Я отключила телефон, он стал звонить на мобильник. И голос… глухой, тягучий. Мне кажется, он меняет голос, такого просто не бывает! И смех! Дикий какой-то… Саша, он все про меня знает! Он спрашивает, люблю ли я порнофильмы…
– Сколько видеокамер было в доме?
– Две. Наверху, в спальне, и в гостиной, над камином. Я и не вспомнила сразу. Но кто мог знать о ней? О них? Они стоят там уже несколько лет. – Она смотрела на него умоляющими глазами. – Сашенька, я боюсь!
– Он говорил о деньгах? Требовал чего-нибудь?
– Нет! Ничего он не требовал… кажется. Я не знаю, Сашенька, от одного его голоса меня бросает в дрожь. Он звонит в три утра, спрашивает, что я делаю, одна ли я в постели… Он ненормальный! Мне кажется, он все время за мной подсматривает…
– Голос тебе незнаком?
– Нет!
– Он его меняет, но интонации, отдельные звуки, слова, хоть что-то… Подумай!
– Не знаю… Нет, кажется. Но если он расскажет про нас…
– Ирина, я не хочу тебя пугать, но эта запись все равно где-нибудь всплывет. Тем более если в доме стояли две камеры. То, что я не попался, просто случайность. Это нарушило их планы, но у них есть вариант «би», можешь не сомневаться.
– У кого? – спросила она испуганно. – Чего они добиваются?
Шибаев пожал плечами.
– Что же нам делать? – Она затравленно смотрела на него.
– Убийство твоего мужа из тех, что называют резонансными – уважаемый человек, владелец банка. Астахов будет землю рыть, чтобы найти убийцу. На них давят со всех сторон. Если меня повяжут, то могут не искать дальше. Отрапортуют, что убийца арестован, передадут дело в суд, а там… сама знаешь. Мне нужно найти этого заказчика. – Он помолчал, глядя на нее. Потом спросил: – У твоего мужа были враги?
– Он был жестокий человек, может, и были. У кого их нет… Но чтобы убить… Не представляю.
– Партнер твоего мужа, этот Петя Воробьев…
– Петька? Он способен на любую подлость, всегда с улыбочкой, как гадюка!
– Гадюка… Что у вас было?
– Ничего!
– Я же вижу! Он был твоим любовником?
– Ты с ума сошел! – Она вдруг ударила его кулаком в грудь. – Как ты смеешь!
– Успокойся! – Он поймал ее руку, занесенную для повторного удара. – Что ж ты сразу в драку как… шпана! Астахова ты тоже бьешь на допросах?
Она невольно рассмеялась.
– Нет! Я его боюсь.
– А меня не боишься?
Она посмотрела на него внимательно. Помотала головой – нет.
– Так что же у вас было?
– Он набивался в друзья, жалел, говорил, какая я тонкая и удивительная. Между прочим, ты мне ни разу не сказал, что я тонкая…
– Ты тонкая? Да ты чуть что, сразу руки распускаешь!
– Только с тобой! Так и тянет приложить от души! – Она обняла Шибаева, прижалась щекой к его груди. – Знаешь, Сашенька, он очень умный, у него мозги как у компьютера…
– Компьютер, по-твоему, умный?
– А разве нет? – удивилась она.
– Умный, умный… Так что?
– Ничего. Однажды стал приставать…
– И что?
– Что! Получил по морде. Я пригрозила, что расскажу мужу. А он рассмеялся и сказал, что они с Толей как родные и тот его простит. Представляешь, какая подлость? Он вроде как дал мне понять, что Толя будет не против, мол, ему по фигу… Мразь! Он ничего никогда не забывает, глаза гадючьи, холодные, смотрит, а у меня – аж мороз по коже… А самое интересное, что его половина – ты видел ее, монстр какой-то! Так вот, она решила, что между нами что-то есть, я просто чувствую, как она меня ненавидит! После той истории наша дружба домами сошла на нет.
– Понятно… – протянул Шибаев. – Он может звонить?
– Может, еще как! Это в его стиле. Но зачем? Напугать? Голос вроде не похож.
– Не знаю… А женщина твоего мужа? Что за человек?