Когда Лора вошла к кухню, Максим бессмысленно пялился в телевизор, на экране которого резвились странные розово-фиолетовые Смешарики.
— Я готова, — сказала она.
Макс лениво повернул к ней голову, но, увидев ее великолепие, даже вскочил с табуретки.
— Ну ты… даешь… — проговорил он, в растерянности почесывая подбородок. — Ирма точно с катушек слетит… Тебе меньше двадцати… ну ни за что не дашь! Вот что значит хороший рост!
— Хватит пустых разговоров! — отрезала Лора. — Пошли!
Говорить с Максимом ей не хотелось. Она ехала отдавать долг. Он сказал ей правду, а она ему поможет свести с ума Ирму. Последний спектакль… Последняя гастроль артистки погорелого театра Лоры Рябининой… Э-э-эх…
Клуб «Квадрат», чтобы соответствовать своему названию, был до отвращения квадратным. Само помещение, окна, картины на стенах, столики, скатерти на них, тарелки были квадратными. Даже чашки и стаканы представляли собой кубики, имеющие в основаниях все те же квадраты.
— Макс! А еду тут тоже подают квадратную? — спросила Лора, с удивлением разглядывая чайную ложечку в виде чуть изогнутого, насаженного на металлический штырь квадрата.
— Ну… да… Тут ведь только закуски, пирожные и напитки. А бутерброды и пирожные легко изготовить в виде квадратов. — Тахтаев ответил, тут же положил руку Лоре на плечо и шепнул ей в ухо: — Ирма уже пришла… Ну-ка изобрази, что ты от меня без ума…
— Легко, — ответила она и посмотрела на него таким влюбленным взглядом, что Макс от неожиданности издал какой-то клокочущий горловой звук и разразился кашлем.
— Может, потанцуем, — с трудом успокоившись, произнес он. — По-моему, мелодия подходящая…
— Пошли, — согласилась Лора, соорудила на лице счастливую улыбку и сама потащила его в центр зала, где уже танцевало несколько пар. Там она обняла Тахтаева за плечи и, несколько откинувшись назад, продолжила смотреть на него влюбленным взглядом.
Макс опять нервно откашлялся и спросил:
— А ты не переигрываешь, Лорка?
— Нет, все под контролем, — отозвалась она сквозь нежную улыбку. — А где твоя Ирма? Хотелось бы знать, из-за кого я так надрываюсь.
— Она сидит за столиком у окна, в углу. Такая… знойная брюнетка… — ответил Тахтаев и развернул свою партнершу так, чтобы она смогла увидеть Ирму.
Ирма действительно была знойной, но не агрессивно, не по-восточному. У нее была смуглая оливковая кожа и огромные очи, очень темные и какие-то матовые. Казалось, что свет они не отражают, а вбирают в себя и гасят в глубине. Тонкие, бледные, ненакрашенные губы она чуть растянула в спокойной улыбке. Короткие, стильно встрепанные волосы, как и глаза, были темными и тоже матовыми. Лора решила, что девушка наверняка не высока. Уж очень тонкими были ее руки, сжимающие красный кубик чашки, слишком изящной длинная шея, открытая сильно декольтированным платьем. Вот таким девушкам и надо танцевать «Умирающего лебедя». Или нет… Не умирающего, другого… Дочь колдуна — Одилию из «Лебединого озера».
Лора тяжко вздохнула. Ну почему она не такая изящная?
— Чего вздыхаешь? — спросил Макс.
— Так… Мне нравится твоя Ирма. Красивая. И зачем ты с ней поссорился?
— Я не ссорился… Как-то все глупо вышло…
Между тем взгляды Лоры и Ирмы встретились, и та, которой удалась бы партия Одилии, так презрительно скривила губы, что стала похожа на настоящую колдунью. Даже глаза, мгновенно перестав поглощать свет, принялись метать в сторону Лоры с Максимом молнии. Лора еще более умильно посмотрела на Тахтаева и устроила голову на его плече, слегка сомкнув веки и наблюдая из-под ресниц за Ирмой. Той очень не нравилась она, Лора. Очень не нравилась… А это означало, что Лора не так уж плоха. Это подняло ее настроение.
Когда они опять уселись за столик к квадратным чашкам и тарелкам, Макс сказал:
— О! Гляди! Сейчас живой звук организуют!
Лора повернула голову к небольшой сцене. Там устанавливали аппаратуру три длинноволосых парня и один — абсолютно и как-то уж очень гладко лысый. Лора подумала про себя, что круглая блестящая голова парня совершенно не вяжется с общей квадратностью заведения, и, не выдержав, фыркнула.
— Ты что? — спросил Тахтаев.
— Так… — лениво отозвалась она и зачем-то сказала: — Пойти спеть, что ли… Что-нибудь про любофф, чтобы у твоей Ирмы вообще глаза выпали…
— Выпали?
— Ну… не выпали… Вытаращились…
Не позволив себе долго размышлять — последняя гастроль, так последняя, — Лора встала из-за столика и, не реагируя на вопросы Максима, подошла к сцене.
— Э! Ребята! — обратилась она сразу ко всем четверым. — А можно я с вами спою?
Лысый, который оказался самым сообразительным, отозвался первым:
— Че, совсем крышу снесло? Ты хоть знаешь, че мы тут играем-то?
— А я подстроюсь, — заявила Лора, сама удивляясь своей наглости. Потом продолжила, обращаясь уже только к лысому: — Ну что вам стоит? Моя судьба решается. Если я сейчас про любовь не спою, все… кранты… уведут у меня парня…
— О дает! — раздалось из-за спины лысого, и к Лоре обратился один из его длинноволосых товарищей: — Тут тебе не «Фабрика звезд»! Вали отсюда!
— Ну, зачем так грубо? — к ним присоединился третий парень, на груди которого уже висела гитара. — Не каждый день такие красотки свои услуги предлагают! Что поем, миледи?
— Да хоть что… — сказала Лора. — Если подыграете, могу песню группы «Фанты»… ну… ту… которую они только что в свет выпустили…
— «Бабочку-любовь» можешь? — удивился четвертый парень с самыми длинными волосами, смешно завязанными в хвост на затылке, как у первоклассницы.
— Могу… Только если вы после проигрыша, несколько раз подряд сыграете основную тему. Я действительно должна к вам подстроиться…
— А если не выйдет? — спросил лысый. — Че делать будем? Тебе ж и рыло не начистишь!
— Это я тебе начищу! И рыло! И то, что сверху блестит! — рассердилась вдруг Лора и вскочила на сцену, очередной раз удивившись собственной смелости. Она оказалась на полголовы выше парня. — У меня сегодня все получится, понял?! Потому что… впрочем… неважно, почему… Может, это вы «Бабочку» сыграть не сможете?!
— Кто?! Мы не сможем?! — пришел в себя лысый. — Да мы вообще все сможем! А ну, дуй к микрофону! Но смотри, коза… если что… — Он, не договорив, склонил голову к синтезатору и пальцами быстро пробежался по клавишам.
Лора подошла к краю сцены и профессиональным движением укрепила микрофон. Потом посмотрела в зал. Тахтаев, откинувшись на спинку стула, положив ногу на ногу и весьма неопределенно улыбаясь, с интересом следил за ней. Лора перевела взгляд в сторону окна. Ирма тоже глядела на нее неотрывно.
Лора подумала, что сейчас окончательно выяснится, кто есть кто. Уже и так понятно, что Ирма просто проверяет Макса на вшивость. Ей явно не нравится то, что он пришел в «Квадрат» с другой. А Макс в ее сторону даже не глядит. Значит, с его стороны все было вовсе не так уж серьезно. Странно, но Лору это почему-то вовсе не обрадовало. На данный момент ей было абсолютно безразлично явное внимание Макса, хотя еще сегодня утром она была уверена, что сразу после школы выйдет за него замуж. Главным сейчас было другое, а именно: выйдет ли у нее «Бабочка». Эго была песня не ее репертуара. Обычно она исполняла музыкальные произведения для колоратурного сопрано[4]. В «Бабочке» солировало контральто[5]. Хоть она и сказала лысому, что у нее все получится, все равно, конечно, сомневалась. Но делать было нечего. Назвалась груздем — придется лезть в кузов.
Между тем группа этого лысого, который явно был руководителем, грянула вступление. Зал сразу зааплодировал, узнав популярную мелодию, и это сразу успокоило Лору. Она привыкла к аплодисментам, она ими подпитывалась, ради них и выступала, поэтому первую же ноту взяла чисто. И дальше все пошло как по маслу. Лора пела с удовольствием. Песня не зря висела на первых строчках всевозможных хит-парадов. Она была печальной и необыкновенно красивой. Очень скоро Лора забыла о взглядах и Макса, и Ирмы. Для нее существовали только переживания лирической героини, которые она пропускала сквозь свою душу. Девочке казалось, что это ее, Лору, обманул возлюбленный, любовь которого перелетела к сопернице легко, как бабочка на другой цветок.
Когда песня закончилась, аплодисменты оглушили. Лора, впервые увлекшись историей любви, а не собственным пением, даже не сразу поняла, что происходит. Ей казалось, что люди вокруг делают что-то не то. У нее горе, ее предал любимый человек, а они все улыбаются и дико хлопают в ладоши, будто издеваются.
— Ну ты дала, подруга! — услышала она сзади и обернулась, наконец очнувшись от чар дивной мелодии. Лысый, скривив лицо в дурацкой гримасе, очевидно выражавшей восхищение, показывал ей вытянутый вверх большой палец. — Может, повторим?! — предложил он. — Вишь, публика беснуется!
Лора, отрицательно качнув головой, спрыгнула со сцены и быстрым шагом пошла к столику Макса, провожаемая несмолкаемыми аплодисментами.
— Отвези меня домой! — быстро сказала она и направилась к выходу из зала. Боковым зрением она видела, как к Максу подскочил лысый и даже услышала его слова:
— Уговори свою девчонку, чтобы пришла еще! Денежки-то не помешают! Тут неплохо платят!
Ответа Макса Лора уже не расслышала. Она с пристрастием рассматривала себя в зеркале вестибюля. Да, ее все будут бросать и бабочкой улетать ко всяким изящным Ирмам. Она слишком высока, крупна. Вот если, например, ткнет своим кулачищем лысого, тот просто рассыплется… Макс, может, и устоит, но и ему мало не покажется.
— Может, посидим еще? — предложил Тахтаев. — У тебя такой успех! Какого лешего ты все время голосила соловьем! Вот же твое! Я и не знал, какой у тебя на самом деле красивый низкий голос!
— Отвези меня домой, — еще раз попросила Лора. — А потом можешь возвращаться к Ирме. Мне кажется, она примет тебя обратно с распростертыми объятиями.