— Но разве это не идиотизм — идти что-то громить и заодно брать с собой кучу баллончиков для того, чтобы оставить улику, по которой тебя сразу вычислят!
— Да, глупо, но вы… подростки… — Нина Михайловна выставила короткий толстый палец с кургузым красным ногтем в сторону Лоры, — …иногда вытворяете престранные вещи!
— Ну не до такой же степени! И потом… вы сказали, что это во-первых. А что во-вторых?
— А во-вторых, там на некоторых бутылках… и еще на чем-то… отпечатки пальцев Егора.
— А еще чьи-то есть?
— Не знаю, возможно… Для нас главное, что Майорова есть.
Лора всплеснула руками, ударила ими себя по коленкам и со злостью сказала:
— Ну не болван ли Егор Майоров! Решил, что уж если оставлять следы — так с музыкой!
— Согласна, что, скорее всего, его подставили, но кто и зачем? Не уверена, что милиция будет с этим разбираться.
— А почему бы ей не разобраться?
Нина Михайловна опять потянулась за своими листами, взяла их в руки и снова отбросила от себя. Было совершенно очевидно, что она волнуется.
— Послушай, Лора, — начала она. — Чего ты от меня-то хочешь? От нас? Мы уже все, что могли, сделали… всякие характеристики написали, все, что нужно в таких случаях, о Егоре сказали, но не волшебники мы, понимаешь! Не вол-шеб-ни-ки!
— Нина Михайловна, а правда, что Егор состоит на учете в милиции?
— Правда. Это тоже осложняет дело.
— За что?
— А тоже за грабеж, представь себе!
— Не может быть… — Лора почувствовала, как от ее лица отлила кровь. Она ведь ничуть не сомневалась в невиновности Егора, а тут еще какой-то грабеж всплыл.
Нина Михайловна как-то горестно махнула рукой и сказала:
— Там тоже было не все понятно. В прошлом году несколько наших пацанов ограбили продуктовый ларек. У меня создалось впечатление, что Майоров не знал, что все остальные идут на дело, а потом уже поздно было отступать. Оправдываться и выгораживать себя он не стал.
— А может, не такой уж он белый и пушистый, как мы о нем думаем? — засомневалась Лора.
Нина Михайловна подумала немного, пожевав бледными ненакрашенными губами, и сказала:
— Понимаешь, невозможно все время притворяться, играть, скрывать свои дурные наклонности… Где-нибудь да проколешься. У Майорова проколов не было, если не считать этот треклятый ларек. Нормальный он парень. Цельный такой, светлый…
— Ну тогда надо же что-то делать! — встрепенулась Лора.
— Ты вот что… — Нина Михайловна встала из-за стола, как бы давая понять девочке, что аудиенция окончена. — Ты иди домой. Мы попытаемся помочь Егору. Честное слово, мы очень не хотим, чтобы наш воспитанник пошел под суд, и сделаем все возможное, чтобы этого не произошло. Не волнуйся!
— Я не могу не волноваться…
— И все же возьми себя в руки. — Организатор досуга учащихся протянула Лоре нелепый мобильник, громоздкий и неизящный, как она сама, и попросила: — Забей в память свой номер. Я тебе сейчас же перезвоню, и у тебя останется мой номер. Звони, если что. А если выяснится что-то новое, я тебе сама позвоню, коли между вами… дружба такая… образовалась…
Погруженная в тяжкие думы Лора не заметила, как зашла под арку собственного двора. Навстречу ей опять попался Мищенко. Он загородил ей дорогу и, нехорошо ухмыляясь и щурясь, почти как Нина Михайловна в начале разговора, сказал:
— Слышал я, что твоего хмыря в ментовку забрали.
Лора на мгновение потеряла дар речи, но быстро взяла себя в руки и ответила:
— Пошел вон!
— А если не пойду, то что? — зло отозвался Мищенко и окончательно загородил ей проход.
— Неужели драться со мной будешь? — удивилась Лора, но даже шага назад не сделала.
— Ну что ты! Это не по-джентльменски! Поговорить хочу!
— Нам не о чем с тобой разговаривать!
— Почему же? Есть о чем! Я же тебя предупреждал, что будет только хуже. Разве нет?
Лора почувствовала, как у нее по спине поползли отвратительно резвые, мерзостно холодные мурашки. Неужели Мищенко каким-то образом причастен к погрому в детском саду… Нет… Не может этого быть…
Девочка глубоко вздохнула, распрямила плечи и выпалила:
— А ну говори все, что знаешь по этому вопросу!
— По какому? — Мищенко опять прищурился.
— По такому… по которому… будет только хуже! Сказал «а», говори «б»!
— Да пожалуйста! Не стоило некоему гражданину в… майорском звании… — Сергея аж передернуло от ядовитости. — …переходить кое-кому дорогу!
Лора сделала шаг к Мищенко, рванула его за полы куртки и, приблизив свое лицо почти вплотную к его, прошипела:
— Так это ты сделал, гад?!! Думаешь, сойдет с рук?! Я в милицию пойду… я все расскажу… про все твои мотивы… Это тебя под суд отдадут, а не его!
— У-у-у-у… — протянул Мищенко. — Как все запущено…
Он отцепил Лорины руки от своей куртки, резко отбросил их от себя и сказал:
— В общем, так! Когда сможешь адекватно реагировать, позвони… Договоримся.
— То есть ты еще со мной торговаться намерен?!
— Да. Есть в этом деле кое-какие смягчающие обстоятельства.
— Какие еще смягчающие обстоятельства?!! — взревела Лора.
— Сказал же: остынешь — позвони. — И, обойдя Лору, Сергей быстро скрылся с ее глаз, нырнув в арку соседнего дома.
Глава 6Мы с тобой обязательно поможем Егору!
Львы обладают развитым чувством ответственности. Они способны претворить в жизнь самые сложные замыслы, если остро чувствуют необходимость этого.
Последующие два дня Лора прожила как в бреду. Она не могла ни о чем думать, кроме как о Егоре и Мищенко. Последний в ее мозгу вырос до размеров самого кошмарного злодея американских триллеров. Она не шла в милицию только потому, что надо было прежде с ним переговорить, дабы не навредить Егору еще больше. Но Мищенко предлагал переговоры, когда Лора успокоится. Ее же нервное возбуждение с каждым днем возрастало. Иногда ей казалось, что Сергей знает нечто такое, что может помочь Егору. В другой день думалось, что его особое знание способно окончательно утопить Майорова. Она и хотела, и боялась поговорить со своим одноклассником. Кроме того, она страшно нервничала из-за того, что не ходит в бассейн. В определенное время она ускользала из дома со спортивной сумкой, бродила по городу, а потом мочила под краном купальник, мочалку с полотенцем и самым демонстративным образом развешивала это все на просушку. В тот день, когда мама сказала, что пойдет с ней в субботу в бассейн поплавать вместе по разовому абонементу, Лора поняла, что пришел конец той самой веревочке, которая некоторое время свободно вилась. Надо было срочно что-то делать.
Первым Лоре опять пришел на ум, конечно же, Макс Тахтаев. Он хоть и был студентом, но где-то серьезно подрабатывал, и деньги у него всегда водились, а потому Лора решительно взялась за мобильник. Когда Макс услышал, какая сумма ей нужна, он так громко присвистнул, что она вынуждена была отодвинуть трубку от уха.
— Ты, случаем, не своего френда выкупать из ментовки собралась? — спросил он.
— Я его уже однажды выкупила, — вынуждена была признаться Лора и рассказала историю, произошедшую в универсаме.
— Да он у тебя просто матерый уголовник-рецидивист!
— Не говори ерунды! Я же объяснила тебе, что его подставили! Я видела! Думаю, что его и с этим детским садом подставили!
— Ага! Эдакий мальчик для битья! Все его используют, подставляют! Как ты можешь верить в это, Лорка?
— Не твое дело! Говори лучше, найдешь денег или нет? Я тебе отдам… со временем… обязательно…
Тахтаев помолчал немного и ответил:
— Нет у меня, Лора, сейчас таких денег. Думаю, что не достану так быстро, как тебе надо. Могу предложить только на месячный абонемент. В конце концов, не обязательно его показывать матери. Главное, что по нему можно будет пройти в бассейн.
— Хорошо, давай на месячный. Хоть временный, но выход. Куда мне за ним приехать?
— Давай вечером встретимся. Сходим куда-нибудь…
— Куда?
— Да хоть в тот же «Квадрат»! Меня музыканты о тебе все время спрашивают.
Лора согласилась. Макс обещал ее выручить, а потому в данный момент имел полное право ею руководить. Она порадовалась тому, что один вопрос хоть временно, но решен. Теперь можно было сосредоточиться на другом. Лора позвонила Нине Михайловне, чтобы узнать последние новости, но она находилась вне зоны доступа. Чтобы хоть как-то успокоиться, пришлось взяться за домашку по алгебре, но мысли все равно уходили в сторону. В конце концов девочка отбросила от себя тетрадь и опять поднесла к уху телефон.
— Я готова обсудить все спокойно, — сказала она Сергею Мищенко.
— Когда и где? — тут же отозвался он.
— В ближайшее же время в парке у кинотеатра. Там, где клумба с астрами.
— Думаешь, я знаю, как выглядят астры?
— У кинотеатра одна клумба, так что не промахнешься!
— Хорошо. — Мищенко явно усмехнулся. — Встречаемся возле нее через полчаса. Идет?
— Идет, — вынуждена была согласиться Лора.
Когда она подошла к кинотеатру, Сергей уже сидел на скамейке, терзая пальцами сорванный венчик ярко-малиновой астры. Мищенко поднялся Лоре навстречу, и она успела подумать, что ей почему-то очень не хочется, чтобы он был виноват в бедах Егора.
— Ну что?! — с ходу спросила она. — Что ты можешь мне сказать?
— Прямо так, сразу? — Он опять усмехнулся, отбросив от себя смятый цветок.
— А зачем тянуть?
— Ну… может быть, затем, чтобы попозже услышать неприятные для себя известия.
Лора напряглась. Что может быть еще неприятнее того, что уже и так случилось с Егором?
— Какие еще неприятные известия? — спросила она, бросив на Мищенко уже снова ставший неприязненным взгляд. И почему она решила, что он скажет ей что-то утешительное?
Сергей посмотрел ей в глаза и вместо ответа тоже спросил:
— Неужели он так тебе нравится?
Это уже не лезло ни в какие ворота, и Лора справедливо разозлилась: