Беда только, что Женьку Левина постоянно окружали влюбленные дуры-старшеклассницы. И на нее, Аллочку, всячески ему подходившую, он не обращал никакого внимания.
Никакого.
Ужас просто.
— У него же сегодня репетильник? — уточнила Аллочка, прекрасно знавшая расписание репетиций на месяц вперед. — И завтра тоже?
— Не-а, завтра не будет, — Нику уже надоело болтать, его тянуло домой, к своему драгоценному компьютерному «железу». — Он завтра на остров едет. Сбылась мечта идиота.
— На остров? — насторожилась Аллочка. — На какой остров?
— На Серебряный, какой же еще. Сокровища искать. Какой-то чувак его на катере отвезти обещал.
В тишине раздался громкий скрип.
Это скрипели Аллочкины мозги.
Значится, Лев едет на остров… И будет там целый день… Совершенно один… Искать доисторические сокровища (она смутно припомнила замшелые городские байки). Какой прекрасный случай ненавязчиво остаться с ним наедине!
— А ты? — взволнованно подскочила она к Нику. — Тоже с ним?
— Я больной, что ли? — изумился тот. — Охота ему по скалам лазать, пусть лазает. А я не горный козел.
Но Аллочка уже завелась.
— Ты должен быть рядом с ним! — вцепилась она Нику в рукав и для пущего эффекта несколько раз тряхнула. — Ты его лучший друг! А вдруг с ним что-нибудь случится?! Ты что, про Серебряный не слышал?
Про Серебряный слышали все. Сто лет назад там работал настоящий рудник, добывали серебро, ходила специальная баржа, перевозившая руду. В начале двадцатого века рудник забросили, серебряная жила иссякла, но жутковатые истории про сокровища продолжали плодиться и размножаться.
— Короче, так. Позвони ему! Мы едем с ним, ты и я!
— Еще одна больная, — сделал вывод Ник, отцепляя наманикюренную лапку от своей футболки. — До свидания!
— Стой! — Аллочка постучала розовым ноготком по старому системнику. — Хочешь, подарю?
Ник замер.
— Скажи Леву, что мы за компанию завтра поедем, — и забирай!
Ник заколебался. С одной стороны — в гробу он видал остров Серебряный и все его сокровища, тем более в придачу с гламурной дурой Аллочкой. С другой стороны — мощная память, новая видеокарта…
— А то на помойку выкину! — пригрозила блондинка и снова постучала ноготком по крышке. — И молотком перед этим раздолбаю.
Ник помрачнел.
Представлять, как богатая дура крушит хорошую вещь, было невыносимо.
— Забирай прямо сейчас, — поднажала Аллочка, — только Левину позвони!
Ник буркнул что-то вроде «страна непуганых дятлов» и вытащил мобилу.
Женька Левин по кличке Лев бежал в Дом культуры. Бежал, потому что неслабо опаздывал. Хорошо, хоть репетиции сегодня он отменил, так что опаздывал совершенно в другое место. Что, впрочем, все равно было плохо.
На репетиции он опаздывал строго два раза в неделю. В среду и в четверг. Иногда и в субботу тоже. В другие дни недели у них просто не было репетиций.
Нынешнюю репетицию он отменил из-за событий чрезвычайной важности. А бежал за мобильником, который забыл в ДК накануне.
Лев взлетел по лестнице, прогалопировал мимо дежурной бабушки, просвистел коридор и ввалился наконец в комнату, уставленную по углам блестящими трубами духового оркестра. Там, среди труб, на стуле сидела Яна и читала книгу.
Про Яну можно сказать одно — мальчишки с нее вешались. Выражаясь фигурально. А если бы буквально, то с каждого дерева вокруг ДК гроздьями свисало бы человек по десять.
Яна была красавица. Высокая — ростом с Лева, светленькая, с тонкими запястьями и карими глазами, блестящими, чуть раскосыми, в стрелах черных ресниц. Похожая на эльфийскую принцессу, которая отчего-то переселилась в маленький провинциальный городок. Вдобавок она еще и пела.
Конечно, Женька Левин был в группе звездой номер один. Он сочинял песни, он их исполнял, а для пущего эффекта еще и подыгрывал себе на гитаре. А Янка только подпевала ему глубоким печальным голосом, от которого невольно хотелось то ли смотреть на звезды, то ли выть на луну, то ли обрывать нежный белый шиповник в колючих зарослях возле ДК и охапками швырять ей под ноги.
Когда она только-только пришла в группу, Лев и сам повешался от нее немного. Но быстро прекратил. Дело в том, что Янка была абсолютно, невозможно спокойна! Спокойна, как танк. Как бульдозер. Как носорог. Как Кремлевская стена. Лев же был стремителен и порывист, вроде бабочки, присевшей отдохнуть на рог носорога. Эльфийская принцесса с замашками танка ему не очень подходила.
— Привет! — кивнула Яна, не поднимая головы.
— Хэллоу! — отозвался Лев. — А ты здесь чего?
— Ключ дома забыла, дверь захлопнула, — она с хрустом раскусила красное яблоко. — А родители на работе. Яблочко хочешь?
— Хочу, — кивнул Лев. — Так ты чего теперь… до вечера тут будешь сидеть?
— Угу, — кивнула Яна, — все равно скоро репетиция.
— Какая репетиция? — удивился лидер группы. — Я же всех предупредил!
— О чем?
— Что ее не будет!
Яна подняла наконец голову и невозмутимо глянула на него загадочными темными глазами (так, должно быть, носорог смотрит на вспорхнувшую с его могучего загривка бабочку). Потом пожала плечами:
— Меня не предупредил.
— Да? — почесал затылок Лев, смутно припоминая, что Яне он вчера действительно не дозвонился. Потому что Яниного домашнего телефона не знал, а у парней спросить не догадался. Забегался, вылетело из головы. А мобильный со всеми номерами как раз забыл здесь. Вон он, на подоконнике валяется.
— Если бы ты сказал, что репетиции не будет, я бы уехала со своей сестрой Полиной, — Яна не осуждала, просто размышляла вслух. — Они на лесное озеро собрались, купаться, на Шестерку. Меня звали.
Леву немедленно стало стыдно. Не иначе как совесть проснулась и принялась точить когти о его трепетную ранимую душу.
— Яна, извини! — искренне покаялся он. — Я тебе вчера не дозвонился! А так я всех наших предупредил, что сегодня отбой.
— Меня не предупредил, — отметила Яна еще раз, утыкаясь обратно в книгу.
Ни упрека, ни раздражения.
Женькина совесть совсем распоясалась.
— Так ты чего… так и будешь здесь сидеть?
— Буду сидеть, — кивнула Яна.
Лев вздохнул. Она будет сидеть в темной каморке, а он — мчаться навстречу приключениям. Нехорошо.
— Слышь, поехали с нами!
— Куда?
— На лодке кататься.
— Мне и тут неплохо.
— Брось, Яна, — Лев вытащил книжку у нее из рук, — айда со мной. А то я из-за тебя страдать буду. Тебе что, меня ни капельки не жалко?
— Не-а, — ответила бессердечная бэк-вокалистка, — ни капельки.
— А мне жалко! — с некоторым упреком отметил Женька. — Вместо того чтобы думать о приключениях, я буду думать о тебе, такой одинокой… Так что не порть мне поездку. Представь, что я — твоя сестра Полина. Сама говоришь, что она тебя на пляж звала. И я почти на пляж еду.
Яна задумчиво поглядела на него, видимо, в душе прикидывая: отстанет или нет? И поняла: нет, не отстанет, проще уступить.
— Ладно, — она с сожалением покосилась на книгу и убрала ее в маленький рюкзачок, — куда хоть едем-то, сестра Полина?
— Секрет! — Лев от нетерпения слегка подтолкнул ее в спину. — На месте скажу!
Яна, не проявив к секрету ни малейшего интереса, вышла из комнаты.
Солнце припекало. По площади носилась стайка восторженной малышни, волоча за собой воздушного змея Бэтмена. Супергерой простирал черные крылья, воспарял метра на три, а потом, обмякнув, тяжело рушился детишкам на головы. Те счастливо визжали.
«Хорошо, ветра нет, — думал Захар, наблюдая эти печальные летательные маневры, — на Ладоге штиль… Хоть в этом повезло».
Он покосился на Аньку и сплюнул. Соседка выглядела так, словно с утра ей приземлился на голову самый настоящий Бэтмен. Весом килограмм в сто. С двумя пыльными мешками под мышками.
Захар сплюнул еще раз. Бензина в лодке — в обрез. Только-только туда-обратно сгонять. Спасательных жилетов ни одного. А тащиться то придется далековато. Серебряный — не ближний свет, не дай бог, рыбнадзор встретится, а отвечать — ему.
По Анькиному лицу бродила бессмысленная улыбка Буратино, обнаружившего тропу в страну говорящих бревен. Они сидели на скамейке под огромной сосной. Над ними всматривался в светлое будущее памятник Ленину, прозванный в народе чупа-чупсом.
— И где он? — угрюмо подал голос Захар.
— Сейчас, сейчас будет!
Анька волновалась. Хотя бы потому, что Захар подавал голос уже во второй раз. Вместо третьего раза железобетонный сосед мог просто встать, развернуться и уйти. Нет чтобы сидеть и спокойно вглядываться в светлое будущее. Проспорил желание — сиди смирно…
Анькин характер представлял собой странную смесь активности и покорности судьбе. Она охотно верила гороскопам, но только если гороскопы предсказывали ей что-нибудь хорошее. Если гороскоп пророчил гром, молнии и прочие катаклизмы, она мгновенно выкидывала его из головы. Зачем, спрашивается, запоминать всякие гадости? И в каждом событии, которое с ней случалось, Анька старалась увидеть прежде всего хорошую сторону. Если ей случалось наступить на грабли, она радовалась, что грабли наконец нашлись. Ей даже нравилось то, что она родилась в конце ноября, в самое глухое, темное и пасмурное время на границе зимы. Ведь чем холоднее зима, тем больше радуешься будущему теплу.
Вот и Захару почему бы не порадоваться? Какой чудесный день у него впереди! Поездка на свежем воздухе, да в хорошей компании, да по легендарным местам… Если бы не она, Анька, сосед в жизни бы туда не выбрался. Она же ему своими руками дарит настоящее приключение. Понимать надо такое, радоваться надо. А он недовольными плевками голубей на лету сшибает.
Тут она снова перевела взгляд на площадь и возбужденно подскочила:
— Вижу!
Одуванчики разом склонили летучие головы и выпустили в небо сотню танцующих парашютиков. Бэтмен приветственно взмыл вверх, малыши завизжали громче, гранитный Ленин, казалось, чуть повернул голову и прищурил суровый глаз. Даже ленивая собака Атас перестала чесаться, вскочила на ноги и потрусила в сторону приближавшегося героя рок-н-ролла. Женька-Лев помахал им с лестницы Дома культуры, и у Аньки во рту разом пересохло, а сердце рвануло вперед, набирая разгон, словно дикая скифская лошадь,