«Куин, отключите его, пожалуйста…»
Программа закончилась. Все дендарийцы, сидевшие за столом, уставились на изображение медкомплекса, словно надеясь услышать что-то еще. Но больше ничего не было.
Отодвинувшаяся в сторону дверь впустила капитана Торна. Марк еще никогда не видел столь измученного человеческого существа. На Торне все еще была грязная полевая форма, только аккумулятор плазменного зеркала отстегнут. Серый капюшон сдвинут, темные волосы слиплись. Движения Торна торопливые и резкие: сила воли боролась со смертельной усталостью.
Торн наклонился, опираясь о стол заседаний, мрачно сжав губы.
– Ну, получилось узнать что-нибудь от Тонкина? – спросила у Торна Куин. – Мы только что видели то, что осталось в компьютере. И, по-моему, этого мало.
– Медикам удалось на время привести его в сознание, – доложил Торн, – и он говорил. Я надеялся, что по записям удастся понять, что он сказал, но…
– Так что же он все-таки сказал?
– Он сказал, что, когда они попали вот в это здание, – Торн показал на карту, – их отрезали. Еще не окружили, но перекрыли дорогу к катеру, и противник стал быстро замыкать кольцо. Тонкин сказал, что Норвуд крикнул: «Есть идея!» Он что-то видел «позади». Он велел Тонкину отвлечь противника и охранять один коридор – должно быть, вот этот. Норвуд схватил криокамеру и побежал с ней обратно. Он вернулся довольно скоро, не больше чем через шесть минут, и сказал Тонкину: «Теперь все в порядке. Адмирал отсюда выберется, даже если у нас с тобой не получится». Примерно через две минуты его убило той гранатой, а Тонкин потерял сознание – контузия.
Фрэмингем кивнул:
– Мой отряд добрался до них не больше чем через три минуты. Мы оттеснили бхарапутрян, которые обыскивали тела: то ли грабили, то ли искали информацию, капрал Абрамс не может сказать определенно, – взяли Тонкина и тело Норвуда и побежали. Никто из отряда не докладывал, что видел где-нибудь криокамеру.
Куин рассеянно закусила обглоданный ноготь. Казалось, все собравшиеся за столом пытаются переварить эту последнюю новость, глядя на карту.
– Он сделал что-то хитрое, – сказала Ботари-Джезек. – Или по крайней мере ему это казалось хитрым.
– У него было всего минут пять. Какую хитрость можно устроить за пять минут? – пожаловалась Куин. – Будь он тысячу раз проклят, этот хитрец, за то, что не доложился!
– Он наверняка собирался это сделать, – вздохнула Элен. – Мне кажется, не надо тратить время на выяснение кто виноват и в чем. Вины на всех хватит.
Торн содрогнулся – Фрэмингем, Куин и Таура тоже. Потом все они посмотрели на Марка. Тот еще сильнее вжался в кресло.
– Прошло всего, – Куин взглянула на часы, – меньше двух часов. Что бы Норвуд ни придумал, криокамера должна все еще быть там. Просто должна.
– И что мы будем делать? – сухо поинтересовался лейтенант Кимура. – Организуем еще одну операцию по высадке?
Куин поджала губы, показывая, что сейчас не время для шуток.
– Вы вызываетесь добровольцем, Кимура?
Кимура промолчал.
– Тем временем, – сказала Элен, – станция Фелл нас вызывает – и достаточно настоятельно. Нам надо начать переговоры. Мне представляется, что они должны включить нашего заложника. – Отрывистый кивок в сторону Кимуры отметил единственный безоговорочно успешный эпизод операции, и Кимура ответно кивнул. – Кто-нибудь из присутствующих знает, что адмирал собирался сделать с бароном Бхарапутрой?
Никто не знал.
– И ты не знаешь, Куини? – удивленно переспросил Кимура.
– Нет. Времени поболтать не было. Я даже не знаю, Кимура, рассчитывал ли адмирал, что твое похищение окажется успешным, или задумал его как отвлекающий маневр. Это больше похоже на его стратегию: вся операция не строится в расчете на один непредсказуемый результат. Полагаю, он собирался, – ее голос стал тише, – сориентироваться по обстановке. – Она села прямее. – Но я совершенно определенно знаю, что намерена делать я. На этот раз сделка должна быть в нашу пользу. Барон Бхарапутра может стать для нас всех обратным билетом отсюда – и для адмирала тоже, но нам надо правильно разыграть все карты.
– В таком случае, – сказала Ботари-Джезек, – думаю, нам не следует говорить, насколько ценный груз мы оставили внизу.
Тут Ботари-Джезек, Торн, Куин – все – повернулись и посмотрели на Марка, холодно и расчетливо.
– Я тоже об этом думала, – согласилась Куин.
– Нет, – прошептал он. – Нет! – Вместо крика у него получился только резкий хрип. – Вы это не серьезно. Вы не можете заставить меня быть им. Я больше не хочу быть им. Господи! Нет!
Его трясло, тошнило, ломало.
«Мне холодно».
Куин с Ботари-Джезек переглянулись. Ботари-Джезек кивнула в ответ на какую-то безмолвную фразу.
Куин сказала:
– Все могут возвращаться к исполнению своих обязанностей. Кроме вас, капитан Торн. Вы освобождаетесь от командования «Ариэлем». Лейтенант Харт вас заменит.
Торн кивнул, словно ожидая именно этого:
– Я под арестом?
Куин зажмурилась, словно от боли:
– Черт, у нас нет на это времени. И людей. И вы еще не сделали доклад, и кроме того, мне нужен ваш опыт. Эта… ситуация в любой момент может быстро измениться. Считайте себя арестованным и поступившим в мое распоряжение. Можете охранять себя сами. Займите гостевую офицерскую кабину на «Перегрине» и можете называть ее камерой, если считаете нужным.
Лицо Торна стало еще мрачнее.
– Слушаюсь, мэм, – невыразительно отозвался он.
Куин нахмурилась:
– Пойдите и приведите себя в порядок. Продолжим позднее.
Кроме Куин и Ботари-Джезек, все вышли. Марк попытался последовать за ними.
– Ну, нет, – сказала Куин, и слова ее прозвучали как удары погребального колокола. Он снова упал в свое кресло и съежился. Когда из зала ушел последний дендариец, Куин протянула руку и отключила все записывающие устройства.
Женщины Майлза. Возлюбленная юности Элен, теперь капитан Ботари-Джезек. Ее Марк изучал тогда, когда комаррцы готовили его к исполнению роли лорда Форкосигана. И все же она оказалась не совсем такой, как он ожидал. Дендарийка Куин стала для комаррцев неожиданностью. Две женщины случайно оказались похожи: короткие темные волосы, тонкая бледная кожа, влажные карие глаза… Или не так уж случайно? Может, Форкосиган подсознательно выбрал Куин как подмену Ботари-Джезек, когда не смог получить оригинал? Даже имена у них были похожи: Элли и Элен.
Ботари-Джезек была выше на целую голову, с длинным аристократическим лицом. И держалась она более холодно и сдержанно, что еще сильнее подчеркивал офицерский мундир. Элли, в полевой форме и боевых ботинках, была ниже, хотя и на целую голову выше его самого и не такая надменная, как Элен. Обе внушали ужас. Собственный вкус Марка, если когда-то он сможет проявить его, скорее склоняется к той блондиночке, которую они извлекли из-под кровати, но только чтобы возраст у нее соответствовал внешности. Невысокая, мягкая, розовая, робкая – чтобы она не сожрала его после совокупления.
Элен Ботари-Джезек наблюдала за ним с каким-то брезгливым любопытством.
– Так похож на него. И не он. Чего ты трясешься?
– Мне холодно, – пробормотал Марк.
– Холодно! – возмутилась Куин. – Ему холодно! Ты, проклятый всеми богами маленький негодяй…
Тут она стремительно развернула свое кресло и села спиной к ним.
Элен встала и прошла к его месту за столом. Она прикоснулась к его лбу, покрытому холодным потом. Он резко отпрянул. Наклонившись, она заглянула ему в глаза:
– Куини, он в психологическом шоке.
– Он не заслуживает того, чтобы с ним считались! – прошептала Куин.
– Но он все равно в шоке. Если хочешь получить результаты, то следует это учитывать.
– Дьявол! – Куин снова повернулась к ним. От ее глаз по перепачканному лицу пролегли влажные чистые дорожки. – Ты-то не видела. Ты не видела, как Майлз лежал с взорванным сердцем!
– Куини, он же на самом деле не умер. Правда? Он просто заморожен и… потерялся.
Не слышится ли в ее голосе слабого оттенка неуверенности, отрицания?
– О, еще как умер. На самом деле умер и заморожен. И таким останется навечно, если мы не вернем его обратно!
Элен глубоко вздохнула:
– Давай сосредоточимся на ближайших задачах. Самый важный вопрос: Марк сможет провести барона Фелла? Фелл один раз встречался с настоящим Майлзом.
– Я именно поэтому и не посадила Бела Торна под настоящий арест. Бел при этом присутствовал и, надеюсь, сможет что-то посоветовать.
– Да. И вот что странно… – Она уселась на край стола, раскачивая ногой. – Шок или не шок, но Марк не выдал тайну Майлза. Имя «Форкосиган» в его устах не звучало, так?
– Да, – признала Куин.
Ботари-Джезек изучающе посмотрела на него.
– Почему? – внезапно спросила она.
Он еще сильнее скорчился в кресле, пытаясь спрятаться от ее взгляда.
– Не знаю, – пробормотал он. Она безжалостно продолжала ждать, и он постарался говорить чуть громче. – Наверное, по привычке. – Главным образом, по привычке Сера Галена избивать его до полусмерти при каждой ошибке, в те старые злые времена. – Если я играю роль, то я ее играю. М-Майлз никогда не сделал бы такой ошибки – и я тоже не сделал.
– А кто ты, когда не играешь роли? – Элен оценивающе прищурилась.
– Я… почти не знаю. – Он сглотнул и попытался еще раз заставить свой голос звучать громче. – Что теперь будет с моими… с клонами?
Когда Куин собралась ответить, Элен остановила ее, подняв руку.
– А что бы ты хотел, чтобы с ними было?
– Я хочу, чтобы они были свободны. Чтобы их отпустили на свободу где-нибудь в безопасности, откуда дом Бхарапутра не сможет их снова украсть.
– Странный альтруизм. Я все пытаюсь понять: почему? Почему ты вообще предпринял всю эту операцию? Что ты рассчитывал получить?
Он открыл было рот, но не смог издать ни звука. Он не мог ответить. Он все еще был покрыт холодным липким потом, его колотила дрожь, и сил совсем не было… Голова болела по-черному, словно оттуда отхлынула вся кровь. Он помотал головой.