– Э-э… да. Он… э-э… очень бросается в глаза.
– Это – дом заседаний Совета графов. Точка приложения рычага может счесть себя главенствующей, но без рычага она ничто. Ури Безумный об этом забыл. Я – помню. Граф округа Форкосиганов – еще одна такая живая часть. Тоже вполне заменимая.
Он замолчал.
– Э-э… звено цепи, – осторожно подсказал Марк, демонстрируя свое внимание к речи императора.
– Звено кольчуги. Часть паутины. Так что одно слабое звено – это не фатально. Надо, чтобы разорвалось сразу много – тогда произойдет настоящая катастрофа. Но… все равно хочется иметь как можно больше надежных звеньев, очевидно.
– Очевидно.
«Почему вы на меня так смотрите?»
– Так. Расскажите мне, что произошло на Архипелаге Джексона. С вашей точки зрения.
Грегор выпрямился на своем табурете, зацепившись каблуком за ножку. Он казался уравновешенным и спокойным, как ворон на ветке.
– Мне придется начать с Земли.
– Пожалуйста.
Непринужденная улыбка императора словно говорила, что у Марка сколько угодно времени, и он слушает его со всем вниманием. Марк, запинаясь, начал свой рассказ. Грегор задавал мало вопросов: он вмешивался только тогда, когда Марк застревал на трудных местах. Вопросов мало – но очень глубокие. Марк довольно быстро понял, что Грегора интересуют не факты. Он явно уже видел рапорт Иллиана. Императора интересовало что-то другое.
– Не могу не сочувствовать вашим благим намерениям, – сказал Грегор в какой-то момент. – Пересадка мозга – дело отвратительное. Но вы должны были понимать: ваша попытка, ваш налет – это крохотное препятствие. Дом Бхарапутра попросту выметет разбитое стекло и продолжит работу.
– Но сорока девяти клонам это даст все, – упрямо заявил Марк. – Все твердят одно: «Я не могу с этим покончить, так что не буду делать ничего». И не делают. И все это продолжается и продолжается. И вообще, если бы мне удалось вернуться через Эскобар, как я и планировал, поднялась бы шумиха. Может, дом Бхарапутра даже попытался бы вернуть клонов законным путем – и тогда об этом узнала бы вся Вселенная. Уж я бы позаботился. Пусть я даже угодил бы в эскобарскую тюрьму. Где, между прочим, людям Бхарапутры было бы очень трудно до меня добраться. И может быть… может быть, этой проблемой заинтересовались бы и другие.
– А! – сказал Грегор. – Рекламный трюк!
– Это был не трюк! – прошипел Марк.
– Извините. Я не хотел сказать, что ваши усилия были тривиальны. Совсем напротив. Но, значит, у вас все же был долгосрочный план.
– Да, и он провалился полностью, как только я потерял контроль над дендарийцами. Как только они узнали, кто я на самом деле.
Его захлестнуло воспоминание о собственной беспомощности.
Понукаемый Грегором, Марк рассказал о смерти Майлза, о путанице с потерянной криокамерой и об их унизительном изгнании из пространства Архипелага Джексона. Он заметил, что высказывает неприятно много своих истинных мыслей, но… С Грегором было почти легко. Как ему это удается? Мягкое, почти сверхскромное поведение, за которым скрывается несравненное умение работать с людьми. Марк путано рассказал об эпизоде с Мари и о своем полубезумном пребывании в одиночном заключении, а потом бессильно замолчал.
Грегор задумчиво нахмурился и какое-то время ничего не говорил. Дьявол, он вообще почти ничего не говорил!
– Мне кажется, Марк, вы недооцениваете свои сильные стороны. Вы прошли испытание в бою и продемонстрировали отвагу. Вы способны взять на себя инициативу и рискнуть многим. У вас есть мозги, хотя иногда вам недостает… информации. Неплохие предпосылки, чтобы стать графом. Когда-нибудь.
– Никогда. Я не хочу быть барраярским графом, – решительно заявил Марк.
– Это может стать первым шагом к моей должности, – подсказал Грегор с легкой улыбкой.
– Нет! Это еще хуже! Они меня живьем съедят! Мой скальп присоединится к тому, что уже выставлен в музее.
– Очень может быть. – Улыбка Грегора погасла. – Да. Я часто задумываюсь над тем, где в конце концов окажутся различные части моего тела. И все же… насколько я понимаю, два года назад вы были намерены этого добиваться. Включая графство Эйрела.
– Играть – да. Но сейчас вы говорите о настоящем! Не о подделке. – «Я весь подделка, разве вы еще не поняли?» – Я изучал только внешнее. Суть я едва ли могу себе представить.
– Но, видите ли, – сказал Грегор, – мы все с этого начинаем. Играем. Роль – это личина, но постепенно под ней появляется реальная плоть.
– Стать механизмом?
– Некоторые становятся. Это патологический вариант графа, и такие существуют. Другие становятся… более человечными. Механизм, роль становятся обжитым протезом, который служит человеку. На мой взгляд, оба типа полезны. Надо просто сознавать, в чем именно заблуждается тот, с кем имеешь дело.
Да, графиня Корделия явно приложила руку к воспитанию императора. Марк видел ее влияние, словно фосфоресцирующий след в темноте.
– И чем они вам полезны?
Грегор пожал плечами:
– Надо сохранять мир. Надо не дать различным партиям уничтожить друг друга. Надо быть абсолютно уверенным в том, что ни один галактический захватчик снова не поставит свой сапог на барраярскую землю. Надо способствовать экономическому развитию. Леди Мир первой попадает в заложницы, когда ощущается экономический дискомфорт. Тут мое правление необычайно благословенно: мы терраформируем второй континент и открыли для колонизации Зергияр. После того, как нам наконец удалось справиться с этими подкожными паразитами. На освоение Зергияра уйдет вся энергия нескольких поколений. Я в последнее время изучал историю колонизации: хочу проверить, скольких ошибок мы сможем избежать… В общем, так.
– И все равно я не хочу быть графом Форкосиганом.
– Если Майлза нет, нельзя сказать, чтобы у вас оставался выбор.
– Глупости. – «По крайней мере хотелось бы думать, что это глупости». – Вы сами только что сказали, что это вполне заменимая роль. Если понадобится, можно найти кого-нибудь ничуть не хуже. Например, Айвена.
Грегор невесело улыбнулся:
– Признаюсь, я часто пользовался тем же аргументом. Хотя в моем случае речь идет о потомстве. Кошмары относительно дальнейшей судьбы различных частей моего тела – ерунда по сравнению с тем, что станет с моими гипотетическими детьми. И я не намерен жениться на каком-то форовском бутончике, чье фамильное древо скрещивалось с моим за последние шесть поколений не меньше шестнадцати раз. – Он быстро взял себя в руки, виновато поморщившись.
И в то же время этот человек настолько хорошо владел собой, что у Марка возникло подозрение, что даже эта демонстрация тайных чувств не случайна.
У него разболелась голова. Без Майлза… При Майлзе все эти барраярские дилеммы были бы уделом Майлза. А он, Марк, был бы волен… волен разбираться с собственными дилеммами как минимум. Со своими собственными, а не с этими, навязанными со стороны.
– Графство – не мое призвание. Талант. Интерес. Предназначение. Что угодно – я не знаю… – Он потер затылок.
– Страсть? – подсказал Грегор.
– Да. Это слово подойдет. Графство – не моя страсть.
Помолчав секунду, Грегор с любопытством спросил:
– А что ваша страсть, Марк? Если не власть, не богатство… Кстати, вы даже не упомянули о богатстве.
– Иметь столько денег, чтобы уничтожить дом Бхарапутра, настолько недостижимо, что… просто не обсуждается. Такое решение мне недоступно. Я… я… Некоторые люди – каннибалы. Дом Бхарапутра, его клиенты… Я хочу остановить каннибалов. Ради этого не обидно утром вставать с постели.
Марк заметил, что голос его зазвучал громче, и снова ссутулился в мягком кресле.
– Иначе говоря… у вас страсть к правосудию. Или, смею ли я сказать – к безопасности? Странное эхо вашего… э-э предка.
– Нет-нет! – «Ну… может быть, немного». – Надо полагать, на Барраяре тоже есть каннибалы, но они не вызвали моего непосредственного интереса. Я не мыслю категориями правопорядка, потому что на Архипелаге Джексона трансплантация мозга не является противозаконной. Так что полицейский – не решение. Или… это должен быть чертовски необычный полицейский.
«Например, тайный агент Имперской службы безопасности?» Марк попытался представить себе инспектора-следователя с правом на возмездие. Почему-то ему все время представлялся Майлз. Черт бы побрал этого Грегора.
«Не полицейский. Странствующий рыцарь. Графиня дала абсолютно точное определение».
Но сейчас странствующим рыцарям нет места: полицейским пришлось бы их всех арестовать.
Грегор откинулся назад с выражением чуть заметного удовлетворения.
– Это очень интересно. – Он был так сосредоточен, словно пытался запомнить сложный код к сейфу. Соскользнув с табуретки, Грегор прошелся вдоль окон, чтобы посмотреть вниз с несколько другой точки. Остановившись лицом к свету, он заметил: – Кажется, ваша возможность в будущем заняться своей… страстью довольно сильно зависит от возвращения Майлза.
Марк вздохнул:
– Это не в моей власти. Мне никогда не позволят… Что я могу, чего не могла бы Служба безопасности? Может, они его найдут. Со дня на день.
– Иными словами, – медленно проговорил Грегор, – на самую важную вещь в вашей жизни вы сейчас не имеете совершенно никакого влияния. Примите мои глубочайшие соболезнования.
Марк невольно обратился к откровенности:
– Я здесь практически пленник. Я ничего не могу – и уехать мне нельзя!
Грегор наклонил голову:
– Вы пробовали?
Марк помедлил:
– Ну… вообще-то нет.
– А! – Грегор отвернулся от окна и, вынув из внутреннего кармана пиджака пластиковую карточку, протянул ее через пульт Марку. – Мой Голос не распространяется за границы Барраярской империи, – сказал он… – Тем не менее… вот мой личный номер комм-связи. Ваш вызов пройдет только через одного человека. Вы будете в списке. Просто назовите свое имя – и вас соединят со мной.
– Э-э… спасибо, – смущенно сказал Марк. На карточке была только цепочка цифр и никаких имен. Он очень тщательно ее спрятал.