«Снова».
– Я могу кое в чем с этим помочь.
– Можете? – Он поднял взгляд, вздрогнув от надежды. – Даже несмотря на то, что вы сами этих отчетов не увидите?
– Да.
– Я… был бы вам признателен, мэм.
– Считай это обещанием. Слово Форкосигана.
«Приемного» Форкосигана – даже в большей степени, чем он сам. Но в ее слове он не сомневался. «Мама, с тобою все кажется возможным.»
– Я не знаю, что за подробности вы рассказали Карин…
– Очень немного. В конце концов, ей всего восемнадцать. Она только-только справилась с собственным взрослением. Более, гм, продвинутые материи могут и подождать, я так рассудила. Сперва ей нужно пройти обучение, и лишь потом принимать на себя долгосрочные обязательства, – подчеркнула она.
– А-а. Гм. – Он не был уверен, испытал ли он от сказанного облегчение. – И вообще, все устарело. С тех пор я обзавелся… новым набором проблем. Еще худших.
– Я этого не чувствую, Марк. На мой взгляд, с тех пор, как вы с Майлзом вернулись с Единения Джексона, ты выглядишь гораздо более собранным и менее напряженным. Даже несмотря на то, что ты не желаешь об этом говорить.
– Я не жалею о том, что узнал себя самого, мэм. Я даже не жалею о том… что я – это я. – «Я и моя черная команда». – Но мне жаль… что между мною и Карин такая дистанция. Я знаю, что я вроде как чудовище. А в пьесе Калибан не женится на дочери Просперо. Насколько я помню, его затоптали за одну только попытку. – Да, как сумел бы он объяснить своих Обжору, Пыхтуна, Реву и Убийцу кому-нибудь вроде Карин, не перепугав ее и не вызвав отвращения? Как он мог бы просить ее утолить его ненормальные аппетиты, даже в фантазии или игре? Безнадежно. Лучше и не пытаться.
Графиня криво улыбнулась. – В твоей аналогии есть кое-что неправильное, Марк. Во-первых, могу гарантировать тебе: ты не недочеловек, что бы ты о себе не думал. А Карин – не высшее существо. Хотя если настаиваешь на том, чтобы относиться к ней как к награде, а не как к личности, то могу вдобавок гарантировать: ты сам навлечешь на свою голову другого рода неприятности. – Чуть приподняв брови, она подчеркнула эту мысль. – И добавлю, я благословлю твое ухаживание лишь при условии, что у Карин во время обучения в будущем году на Колонии Бета будет возможность пройти дополнительный курс. Я считаю, что немного бетанского образования в глубоко личных вопросах позволит ее восприятию расшириться достаточно, и она сможет принять некоторые, гм, сложности, не подавившись. Восемнадцатилетней просто негде приобрести на Барраяре определенную либеральность взглядов.
– А-а. – Ему никогда не приходила в голову подобная идея: взяться за эту проблему со стороны Карин. А это… имеет смысл, да еще какой. – Я… сам думал поучиться на Колонии Бета в будущем году. Какое-нибудь галактическое образование будет неплохо смотреться в моем резюме, когда я стану претендовать на одну работу, о которой сейчас думаю. Не хочу полагаться на одну только протекцию. Графиня удивленно склонила голову. – Отлично. Похоже, у тебя есть четкая последовательность далеко идущих планов, скоординированных так, чтобы достичь твоих целей. Тебе нужно всего лишь претворить их в жизнь. Полностью одобряю.
– Далеко идущих. Но… сегодняшний вечер – это сегодня.
– А что ты планируешь на сегодняшний вечер, Марк?
– Танцевать с Карин.
– Не вижу проблем. Танцевать тебе разрешено. Кем бы ты ни был. Это не пьеса, Марк, а у старика Просперо много дочерей. И у одной из них даже может быть низменный вкус к подозрительным типам.
– Насколько низменный?
– О… – Графиня протянула руку примерно на уровень роста Марка, если бы тот стоял. – По меньшей мере настолько. Иди потанцуй с девушкой, Марк. Она считает тебя интересным. Мать-природа дает молодым людям романтику вместо осмотрительности, чтобы увеличивался род людской. И с помощью этой уловки… она заставляет нас расти.
Пройти через весь бальный зал Дворца и поздороваться с Карин Куделкой оказалось самым страшным, что Марк когда-нибудь делал по доброй воле – не исключая и первую высадку дендарийцев на Единение Джексона. Когда он отрешился от этого сходства, дела пошли на лад.
– Лорд Марк! – радостно выпалила она. – Мне сказали, что вы здесь.
Ты спрашивала об этом? – Я пришел, чтобы выкупить у вас мое слово и мой танец, миледи. – Он ухитрился изобразить форский поклон.
– Отлично. Вовремя. Я оставила за собой все танцы отражений и рилы.
Все простые танцы, с которыми он предположительно мог бы справиться. – На прошлой неделе я заставил Майлза разучить со мною па менуэта Мазепы, – с надеждой добавил он.
– Прекрасно. Ой, музыка начинается… – И она вытащила его на инкрустированный паркет.
На Карин было темно-зеленое с красной отделкой и воланами платье, так оттеняющее ее пепельно-русые кудряшки. Марк, охваченный какой-то явной паранойей, задумался: не нарочно ли ее наряд так подходит по цвету к его собственному? Разумеется, это может быть и случайным совпадением. Как?… Мой портной – моя мать – ее мать – она… Черт, любой аналитик СБ должен быть в состоянии вычислить, по каким путям двигалась информация.
У Пыхтуна, увы, обнаружилась отвлекающая и тревожная склонность мысленно раздевать Карин, и даже хуже. Но нынче вечером у Пыхтуна не будет права голоса. Это дело лорда Марка. И на сей раз он не провалит дела. Пыхтун может таиться там внутри и хоть паром исходить. Лорд Марк найдет применение для своей власти. И начнет с того, что выдержит ритм. Даже в танце – менуэт Мазепы, так уж получилось, – где два партнера касаются друг друга, держа руку или запястье другого, двигаясь практически по единому образцу. «Все истинное богатство – биологическое», так сказал граф. Марк наконец понял, что именно тот имел в виду. За все свои миллионы бетанских долларов он не мог бы купить этот свет в глазах Карин. Хотя деньги лишними не будут… откуда, с Земли или с другой планеты, эта птица, которая строит великолепное гнездо, чтобы привлечь самочку?
Танец отражений был в разгаре. – Итак, Карин… вы – девушка. У меня, гм, вышел один спор с Айвеном. По-вашему, что самое привлекательное из того, что может быть у мужчины? Флаер, богатство… знатность или чин? – Он понадеялся, что в его голосе прозвучал намек на исключительно научный характер этого изыскания. Ничего личного, мэм.
Она наморщила губы и наконец произнесла: – Острый ум.
Ага! И в каком магазине ты это купишь на все свои бетанские доллары, а, парень?
– Танец отражений, моя очередь, – сказала Карин. – А что самое важное из того, что может быть у женщины?
– Доверие, – не раздумывая, ответил он, а потом так задумался, что чуть не сбился с такта. Воистину, ему потребуются горы доверия. «Так начинай воздвигать их с этого вечера, лорд Марк, старина. Таскай по ведерку за раз, если тебя это нужно.»
После этого ему удалось рассмешить ее целых четыре раза. Он считал.
Он слишком много ел (даже Обжора исподтишка наелся), слишком много пил, слишком много болтал, натанцевался даже больше, чем слишком, и вообще чертовски хорошо проводил время. Танцы оказались некоторой неожиданностью. Карин неохотно одолжила его по очереди нескольким любопытствующим подружкам. Он решил, что интересен им лишь как новинка сезона, но он привередничать был не склонен. К двум часам ночи он возбудился до того, что начал заговариваться, и к тому же стал прихрамывать. Лучше самому заявить, что уходишь, пока Рева не выбрался и не взял контроль над тем, что от него осталось. Да и Майлз последний час тихо сидит в уголке с нетипично вялым видом.
Стоило сказать слово одному из слуг императорского дворца, и к их услугам оказался графский лимузин с вездесущим Пимом за рулем – графа и графиню тот отвез домой раньше. Майлз с Марком забрались в заднее отделение и оба рухнули на сиденья. Пим вырулил из охраняемых ворот Дворца на зимние улицы, по-ночному тихие для столицы – мимо проехала лишь пара-другая машин. Майлз повернул регулятор обогрева на максимум и откинулся на спинку сиденья, полузакрыв глаза.
Марк с братом были в заднем салоне одни. Марк пересчитал присутствующих. Один, два. Три, четыре, пятть, шесть, семь. Лорд Майлз Форкосиган и адмирал Нейсмит. Лорд Марк Форкосиган и Обжора, Пыхтун, Рева и Убийца.
Адмирал Нейсмит куда более классное творение, решил Марк с безмолвным вздохом зависти. Майлз может выводить адмирала на вечеринки, знакомить с женщинами, выставлять напоказ практически всюду, не считая собственно Барраяра. «Думаю, моей черной команде не хватает сообразительности, зато мы берем числом…»
Но они едины, Марк и его черная команда, вплоть до самых глубин. Нельзя отрезать ни одну из частей, не убив целое. Итак, я просто должен буду приглядывать за вами. Как-нибудь. А вы живите там внизу, в темноте. Потому что однажды, в какой-нибудь отчаянный час, вы снова можете мне понадобиться. Вы заботились обо мне. А я позабочусь о вас.
Интересно, подумал Марк, о чем заботился для Майлза адмирал Нейсмит? Что-то неуловимо тонкое, но важное… графиня даже говорила об этом. Что она тогда сказала? «Я не стану всерьез беспокоиться за его душевное здоровье, пока он не отрезан от маленького адмирала.» Отсюда и отчаянное стремление Майлза объявить всем, что он здоров. Его работа в СБ – это пуповина, связывающая его с адмиралом Нейсмитом.
«По-моему, я это понимаю. О, да.»
– Я хоть раз извинялся за то, что тебя из-за меня убили? – спросил Марк вслух.
– Насколько я помню, нет… Тут была не только твоя вина. Я не имел права участвовать в этой высадке. Надо было продолжить обсуждать с Васой Луиджи его предложение о выкупе. Только…
– Только что?
– Он бы тебя мне не продал. Подозреваю, что он уже тогда планировал получить с Риоваля цену повыше.
– Почти не сомневаюсь. Э-э… спасибо.
– Не уверен, что в конечном счете вышла разница, – извиняющимся тоном проговорил Майлз. – Ведь Риоваль просто предпринял еще одну попытку.