Девочка, испытывая больше уверенности в собственной безопасности, хотя по-прежнему прячась за спиной фелловского капитана и вне пределов досягаемости дендарийцев, торжествующе улыбнулась и откинула назад волосы. Глаза ее сверкали. – Я спасла свою честь. Совсем одна. Моя честь – это моя госпожа. Свинья! Моя жизнь – это приношение… величайшее, чем ты можешь себе представить. Я – цветок на ее алтаре.
– Ты чертова сумасшедшая, Цветочный горшок, – грубо отозвалась Куинн.
Девочка вздернула подбородок и сжала губы. – Идите сюда, барон, – хладнокровно распорядилась она. И театральным жестом протянула руку.
Барон Бхарапутра пожал плечами, словно говоря: «Ну что вы хотите?», и пошел к шлюзу. Ни один из дендарийцев не поднял оружия; Куинн этого не приказывала. У Марка оружия не было. Он с мукой повернулся к ней: – Куинн?…
Та тяжело дышала. – Если мы сейчас не совершим скачок, мы можем потерять все. Стойте на месте.
Васа Луиджи задержался в проеме люка, положив руку на замок, одной ногой все еще на палубе «Сапсана», – и повернулся к Марку. – На случай, если вам интересно, адмирал, это клон моей жены, – промурлыкал он. Барон поднял правую руку, лизнул указательный палец и коснулся им лба Марка. От прикосновения осталось холодное пятнышко. Засчитанный ход. – Одно очко мое. Сорок девять ваших. Если вы когда-либо посмеете вернуться сюда, обещаю, что это очко будет стоить столько, что вы станете молить о смерти. – Он проскользнул в люк. – Приветствую, капитан, и благодарю вас за терпение… – Люк захлопнулся, отсекая конец приветственной фразы, обращенной к охранникам его соперника – или союзника.
Тишину нарушал лишь лязг освобождающихся захватов и безнадежный, безудержный скулеж блондинки-клона. Пятнышко на лбу Марка зудело, словно обмороженное. Он потер его тыльной стороной ладони, словно надеясь окончательно стереть.
Обутые в тапочки ноги ксались палубы почти беззвучно, но были достаточно тяжелы, чтобы заставить ее содрогнуться. В шлюзовой коридор ворвалась сержант Таура. Увидев блондинку, она прокричала через плечо: – Тут еще одна! Осталось всего две. – Следом за ней бежал запыхавшийся десантник.
– Что случилось, Таура? – вздохнула Куинн.
– Эта девчонка, эта зачинщица… Действительно хитра, – произнесла Таура, резко тормозя. Говоря, она не переставала обшаривать глазами перпендикулярный коридор. – Рассказала всем девочкам какую-то чушь про то, что мы – корабль работорговцев. И подговорила десятерых одновременно попытаться бежать. Охранник с парализатором подстрелил троих, а остальные семь разбежались. Четверых мы поймали. Большинство из них просто пряталось, но по-моему на самом деле у этой длинноволосой был на уме четкий план: попытаться захватить пассажирскую капсулу, прежде чем мы совершим прыжок из локального пространства. Я уже поставила там охранника, чтобы отрезать ей путь к побегу.
Куинн безрадостно ругнулась. – Мысль хорошая, сержант. Твой способ отрезать ей путь оказался успешным – она явилась сюда. К сожалению, она предприняла свою попытку, когда мы меняли барона Бхарапутру. И ушла с ним. Вторую мы сумели сцапать, прежде чем она перебежала туда. – Куинн кивнула в сторону блондинки, рыдания которой утихли до хлюпанья носом. – Так что тебе нужна еще лишь одна.
– А как… – сержант стрельнула взглядом по шлюзовому коридору, озадаченная. – Как вы позволили этому случиться, мэм?
Лицо Куинн застыло лишенной выражения маской. – Я предпочла не начинать из-за нее перестрелку.
Большие когтистые руки сержанта недоуменно дернулись, но ни единого слова критики в адрес командира не прозвучало из ее вывернутых губ. – Нам надо найти оставшуюся, пока не случилось чего похуже.
– Продолжай, сержант. Вы четверо, помогите ей, – Куинн указала на своих ничем не занятых охранников. – Доложи мне в конференц-зал, когда соберешь их всех под замком, Таура.
Таура кивнула, махнула рядовым рукой в сторону разных коридоров, а сама рысцой двинулась в сторону ближайшей лифтовой шахты. Ноздри ее трепетали; выглядело это так, словно она чуть ли не вынюхивала добычу.
Куинн развернулась на каблуках, бормоча: – Мне нужно собрать их для рапорта. Выяснить, что случилось…
– Я… отведу ее обратно к комнату клонов, Куинн, – вызвался Марк, кивнув на блондинку.
Куинн с сомнением на него поглядела.
– Пожалуйста. Мне хотелось бы.
Она кинула взгляд на люк, через который ушла девочка-евразийка, а потом снова на его физиономию. Марк не знал, на что та оказалась похожа, но Куинн выпалила: – Знаешь, я просматривала записи высадки пару раз с тех пор, как мы покинули Станцию Фелл. Я не… у меня не было возможности сказать тебе. Ты понимал, когда заслонил меня, пока мы карабкались на борт катера Кимуры, что мощность твоего плазменного зеркала падает?
– Нет. То есть я знал, что в меня много раз попадали, там, в туннелях.
– Одно попадание. Если бы оно поглотило еще одно попадание, то вышло бы из строя. Два – и ты бы загорелся.
– А-а.
Она хмуро поглядела на него, словно пытаясь решить, отдать ли ему должное за смелость или всего лишь за глупость. – Вот. Я думала, что тебе это будет любопытно. Что ты захочешь узнать. – Она еще дольше помолчала. – Моя батарея была на нуле. Так что если ты вправду считаешься очками с бароном Бхарапутрой, твой счет снова вырос до пятидесяти.
Марк не знал, какого ответа она от него ждет. Наконец Куинн вздохнула: – Хорошо. Можешь отвести ее. Если от этого почувствуешь себя лучше. – Она широким шагом удалилась принимать рапорты, и ее лицо было весьма озабоченным.
Марк повернулся и взял блондинку за руку, очень мягко; она вздрогнула, моргая блестящими от слез голубыми глазами. Пускай он прекрасно – более чем прекрасно – знал, что черты ее лица и тело были разработаны и вылеплены умышленно, но эффект был по-прежнему ошеломляющим: красота и невинность, сексуальность и страх, смешанные в опьяняющую дозу. Она смотрелась на полных двадцать лет, на самом пике своего физического развития – в идеальном соответствии с его собственным возрастом. И лишь на пару сантиметров выше его самого. Она могла бы быть специально создана героиней его романа, если не считать, что его жизнь расплылась некоей не-героической лужей, неупорядоченной и неконтроллируемой. Никаких наград, одни лишь наказания.
– Как тебя зовут? – спросил он с фальшивой веселостью.
Она с подозрением на него поглядела. – Мари.
Фамилий у клонов не бывает. – Милое имя. Пойдем, Мари. Я отведу тебя обратно в твою… э-э… спальню. Ты почувствуешь себя лучше, когда снова окажешься вместе с подругами.
Волей-неволей она пошла за ним.
– Знаешь, сержант Таура хорошая. Она действительно хочет о вас позаботиться. Ты ее просто перепугала, вот так убежав. Она беспокоится, как бы с тобой ничего не случилось. Ты ведь на самом деле не боишься сержанта Тауру, верно?
Ее прекрасные губы сомкнулись в смущении. – Я… не уверена. – Она шла изящной, раскачивающейся походкой, причем при каждом шаге ее груди самым отвлекающим образом колыхались, наполовину прикрытые розовой курточкой. Стоит предложить ей пройти процедуру уменьшения груди, хотя Марк был не уверен, есть ли у судового хирурга «Сапсана» необходимый для этого опыт и квалификация. А если ее физический опыт жизни у Бхарапутры подобен его собственному, то сейчас ее, наверное, тошнит от хирургии. Его-то точно тошнило после всего, чем искалечили его тело.
– Мы не корабль работорговцев, – с энергией начал он снова. – Мы везем вас на… – Новость, что их целью полета стала Барраярская Империя, может стать не столь уж утешительной. – Нашей первой остановкой, наверное, будет Комарр. Но тебе не обязательно там оставаться. – У него нет власти что-нибудь обещать ей насчет конечного пункта назначения. Ничего. Один пленник не может спасти другого.
Она закашлялась и потерла глаза.
– С тобой… все в порядке?
– Я хочу попить водички. – Ее голос охрип от бега и рыданий.
– Я тебе дам, – пообещал он. Его каюта была прямо по коридору, если идти назад; он повел ее туда.
По прикосновению его ладони к пластине дверь с шипением открылась. – Входи. У меня никогда не было возможности с вами поговорить. Может, если бы было… эта девчонка никогда бы тебя не одурачила. – Он провел ее внутрь и усадил на свою кровать. Она слегка дрожала. Как и он сам.
– Она тебя одурачила?
– Я… не знаю, адмирал.
Он горько фыркнул. – Я не адмирал. Я клон, как и ты. Я вырос у Бхарапутры, этажом выше, чем ты живешь. Жила. – Он пошел в ванную, налил чашку воды и принес ей. И подавил порыв предложить ей эту чашку, опустившись на колени. Ее нужно убедить… – Я должен сделать так, чтобы ты поняла. Поняла, кто ты, что с тобой случилось. Чтобы тебя не одурачили снова. Тебе нужно много выучить, чтобы защитить себя. – Конечно – с таким-то телом. – Ты должна ходить в школу.
Она проглотила воду. – Не хочу в школу, – пробормотала она в чашку.
– Неужели бхарапутряне никогда не пускали тебя в виртуальные обучающие программы? Когда я там был, это было самое лучшее. Даже лучше, чем игры. Хотя игры я, конечно, любил. Ты играла в «Зайлек»?
Она кивнула.
– Это забавно. Но шоу по истории, по астрографии – самой забавной програмой был виртуальный учитель. Седой старикан в одежде двадцатого века, и этот его пиджак с заплатками на локтях – мне всегда было интересно, основан он на реальной личности или собран из кусочков.
– Никогда их не видела.
– Что же вы делали целыми днями?
– Болтали друг с другом. Делали прически. Плавали. Наставники заставляли нас каждый день заниматься аэробикой…
– Нас тоже.
– … пока мне не сделали вот это. – Она коснулась груди. – Тогда меня заставляли только плавать.
Это было логично. – Последний раз твое тело меняли довольно недавно, вижу.
– Где-то месяц назад. – Она помолчала. – А ты правда… не думаешь, что меня ждала мама?
– Мне жаль. У тебя нет мамы. И у меня нет. Что тебя ждало… это был ужас. Почти непредст