«Не смей умирать у меня на руках, проклятье! Не сейчас!»
Марк развернулся и потрусил, заскользил по склону, а затем просто побежал вниз по тропинке. Направо или налево? Налево, по двухколесной колее. Хотя где, ко всем чертям, они на нее свернули? Они пробирались сквозь какие-то кусты – кусты тут были повсюду, и сквозь них полдюжины проходов. Они прошли мимо одного из устроенных для лошадей барьеров. Вот он? Почти все они выглядели похоже. Я заблужусь в этом чертовом лесу и буду бегать кругами… двадцать минут, пока у него не наступит смерть мозга и трупное окоченение, и… все они подумают, что я это сделал специально… Он споткнулся, оттолкнулся ладонью от ствола, с трудом восстанавливая равновесие и направление движения. Он ощущал себя бегущим за помощью псом из мелодрамы: когда он прибежит, то сумеет лишь лаять, скулить и валиться на спину, и никто не сможет его понять… Марк, задыхаясь, уцепился за дерево и оглянулся вокруг. Мху полагается расти у них с северной стороны, или это только на Земле? По большей части, деревья тут были земные. На Единении Джексона на южной стороне всего, включая дома, рос мерзкий скользкий лишайник, и приходилось его выцарапывать из дверных щелей… А! вот и ручей. Но шли они вверх или вниз по ручью? Дурак, дурак, дурак. В боку закололо. Он повернулся налево и побежал.
Аллилуйя! По дорожке впереди шагала высокая женская фигура. Елена направлялась обратно к конюшням. Он не только на правильном пути, он обнаружил помощь. Он попытался заорать. Вышло хриплое карканье, но ее внимание оно привлекло; она оглянулась через плечо, увидела Марка и остановилась. Он, шатаясь, двинулся в ней.
– Черт, что это с тобой стряслось? – Первоначальная холодность и раздражение Елены уступили место любопытству и зарождающейся тревоге.
– Графу… стало плохо…в лесу, – задыхаясь, выговорил Марк. – Можешь … привести сюда… его охранников?
Она с глубоким подозрением нахмурила брови. – Плохо? Как это? Еще час назад он был в полном порядке.
– По-настоящему плохо, черт, прошу тебя, поспеши!
– Что ты с … – начала было она, но его явное, осязаемое страдание побороло ее осторожность. – В конюшне есть комм-линк, это ближе всего. Где ты его оставил?
Марк махнул рукой куда-то назад. – Где-то там… не знаю, как вы это место называете. По пути к вашей площадке для пикников. Это понятнее? Или у этих чертовых СБшных охранников нет сканеров? – Он обнаружил, что чуть ли не топает ногами в досаде на ее медлительность. – У тебя ноги длиннее. Иди!
Она наконец поверила, и побежала, кинув на него через плечо горящий взгляд, который в буквальном смысле чуть не содрал с него кожу.
«Я этого не…» Он развернулся и быстро зашагал обратно туда, где оставил графа. Интересно, должен ли он вместо этого сбежать и скрыться? Если угнать флаер и вернуться в столицу, сможет ли он уговорить одно из тамошних галактических посольств предоставить ему политическое убежище? Она думает, что я… они все подумают… , черт, да он сам себе не верит, почему же ему должны верить барраярцы? Может, ему стоит не тянуть и покончить с собой прямо сейчас, в этом дурацком лесу? Но оружия у него не было, а в этой пересеченной местности нет ни одного достаточно высокого и крутого обрыва, чтобы броситься с него и гарантированно разбиться насмерть.
Сперва Марк подумал, что он снова свернул не туда. Разумеется, граф не мог встать и уйти… нет, вот и он, лежит на спине возле поваленного дерева. Он дышал короткими, затрудненными всхлипами со слишком длинными паузами между ними; руки его были стиснуты – явно от боли сильнее, чем он испытывал, когда Марк его оставил. Но он не умер. Пока не умер.
– Привет, мальчик, – тяжело выдохнул он.
– Елена ведет помощь, – с волнением пообещал Марк. Он огляделся и прислушался. Пока их здесь нет.
– Хорошо.
– Не… не пытайтесь разговаривать.
Это вызвало у графа короткий смешок, прозвучавший еще более жутко, чем его прерывистое дыхание. – Лишь Корделии… удавалось… заставить меня заткнуться. – Но после этого он замолк. Марк предусмотрительно оставил последнее слово за ним, чтобы тот не больше не заговаривал.
«Живи, черт побери. Не оставляй меня так.»
Знакомый звук рассекаемого воздуха заставил Марка поднять голову. Елена решила проблему транспортировки сквозь лес с помощью воздушного мотоцикла. СБшник в зеленой форме сидел у нее за спиной, держась за талию. Она стремительно бросила мотоцикл вниз, сквозь тонкие, хрустнувшие ветки. Они хлестали ее по лицу, оставляя на коже алые полосы, но Елена не обращала внимания. СБшник спрыгнул, когда мотоцикл был еще в полуметре над землей. – Отойди, – рявкнул он на Марка, Ну, у него хоть аптечка с собой. – Что ты с ним сделал?
Марк попятился в сторону Елены. – Он врач?
– Нет, только медтехник, – Елена тоже задыхалась.
Медик поднял голову и доложил: – Это сердце, но я не знаю, что и почему. Врача премьер-министра сюда вызывать не надо, встретимся с ним в Хассадаре. Без промедления. Думаю, нам понадобится оборудование.
– Верно. – Елена отрывисто проговорила распоряжения в свой комм-линк.
Марк попытался помочь им устроить графа на воздушном мотоцикле, подхватив его между Еленой и санитаром. Медик ожег Марка взглядом: – Не прикасайся к нему!
Марк думал, что граф в полубессознательном состоянии, но тот открыл глаза и прошептал. – Эй. Парень в порядке, Джази. – Медик Джази сник. – Все н'рмально, Марк.
Черт, он же при смерти, а все еще думает о будущем. Старается очистить меня от подозрений.
– Аэрокар встретит нас на ближайшей просеке, – Елена показала вниз по склону. – Давай туда, если хочешь поехать с нами. – Мотоцикл медленно и осторожно поднялся в воздух.
Марк понял намек и во весь дух бросился вниз по склону, старательно не упуская из виду движущуюся над самыми деревьями тень. Она его опережала. Он рванулся быстрее, хватаясь на поворотах за стволы деревьев, и до двухколесной колеи добежал с ободранными до крови ладонями в тот самый момент, когда медик СБ, Елена и оруженосец Пим закончили укладывать графа Форкосигана на заднее сиденье в пассажирском отделении лоснящегося черного аэрокара. Марк ввалился в машину и сел рядом с Еленой на сиденье против хода движения, в тот же момент колпак закрылся и защелкнулся. Пим в переднем отделении взял управление, и они по спирали поднялись в воздух и рванули прочь. Медик сгорбился на полу возле своего пациента, занимаясь логичными процедурами: давая ему кислород и вводя из пневмошприца синергин, чтобы справиться с шоком.
Марк дышал еще с большим шумом, чем граф, так что поглощенный своим занятием санитар все же поднял на него хмурый, с медицинским интересом, взгляд. Но в отличие от графа Марк через какое-то время успокоил дыхание. Он вспотел, его всего трясло. В последний раз он чувствовал себя так плохо, когда бхарапутрянские охранники вели по нему смертельный огонь. Разве аэрокар приспособлен, чтобы лететь так быстро? Марк молился, чтобы в сопла двигателя не попало ничего крупнее мошки.
Несмотря на синергин, глаза графа затуманились от шока. Он нашарил пластиковую кислородную маску, оттолкнул медика, пытающегося обеспокоенно сдержать его руки, и спешно поманил Марка. Он так явно хотел что-то сказать, что это повредило бы ему меньше, чем попытка его от этого удержать. Марк упал на колени возле изголовья графа.
Граф шепнул Марку тоном величайшего доверия: – Все.. истинное богатство… биологическое.
Медик дико уставился на Марка, ожидая от него перевода; тот мог лишь беспомощно пожать плечами. – Думаю, он отключается.
За время стремительной поездки граф попытался заговорить еще лишь раз; он вцепился пальцами в маску, оттянул и произнес: – Сплюнуть. – Медик поддержал его голову, но отхаркивание лишь временно очистило забитое горло.
«Последние слова великого человека», мрачно подумал Марк. «Вся эта исполинская, ошеломляющая жизнь выродилась в конце в простое «сплюнуть». Конечно, биологическое.» Он обхватил себя руками и сел, сжавшись в комок, на полу, с отсутствующим видом грызя костяшки пальцев.
Когда они прибыли на посадочную площадку хассадарского Окружного госпиталя, туда мгновенно высыпала небольшая армия медперсонала, быстро увезшая графа прочь. Санитар и оруженосец умчались вместе с ними; Марка с Еленой отправили в приемный покой, где им пришлось ждать.
В какой-то момент туда заглянула женщина с органайзером в руках, спросившая Марка: – Вы ближайший родственник?
Марк открыл было рот и замер. Он действительно не мог ответить. Спасла его Елена, сказавшая: – Графиня Форкосиган летит из Форбарр-Султаны. Она будет здесь через буквально через пару минут. – Похоже, медсестру это удовлетворило, и она исчезла.
Елена оказалась права. Не прошло и десяти минут, как коридор огласился топотом сапог. Стремительно влетела графиня, по пятам которой маршировала пара оруженосцев в ливреях. Она пронеслась мимо, одарив Марка и Елену подбадривающей улыбкой, но через двустворчатые двери пройти не смогла. Какой-то случайный, неосведомленный врач по другую сторону двери попытался ее и вправду остановить: – Простите, мадам, никому из посетителей нельзя заходить за…
Ее голос перекрыл его слова:: – Хватит нести мне эту чушь, парень, я твоя хозяйка. – Его возражения завершились извиняющимся лепетом, стоило врачу увидеть мундиры оруженосцев и сделать соответствующие выводы; на словах «Вот сюда, миледи», голос его затих в отдалении.
– Она имеет в виду, – прокомментировала Елена происшедшее для Марка, чуть сардонически скривив губы, – что медицинское обеспечение в Округе Форкосиганов – один из ее любимых проектов. Половина персонала присягнула ей на службу в обмен на обучение.
Время тикало. Марк подошел к окну и уставился сквозь него на столицу Округа Форкосиганов. Хассадар был новым городом, наследником разрушенного Форкосиган-Вашного; почти все здешние здания были возведены после Периода Изоляции, а большей частью – в последние тридцать лет. Распланированный в соответствии с новейшими методами передвижения, нежели конные подводы, он распростерся вокруг в точности как любой город развитого галактического мира, его характерные башни-небоскребы сверкали на утреннем солнце. Все еще утро? А кажется, что с рассвета миновало столетие. Госпиталь был неотличим от скромного заведения подобного рода, скажем, на Эскобаре. Официальная графская резиденция была одним из полностью современных особняков в перечне форкосигановских владений. Графиня заявляла, что любит ее, хотя пользовались они ей лишь тогда, когда бывали в Хассадаре по делам Округа: скорее гостиница, чем дом. Любопытно.