Ботари-Джезек улыбнулась, кивнула, отключила микрофон, скользнула в сторону и спешно поманила графиню, прошептав: – У нас проблемы?
– Он собирается задержать нас, – забеспокоился возбужденный Марк, глядя, как графиня устраивается в кресле перед пультом. – Он собирается пригвоздить мои башмаки к полу, уж я-то знаю.
– Ш-ш! – выбранила их графина. – Вы оба сидите вон там и не поддаетесь искушению заговорить. Саймон – моя добыча. – Она снова включила звуковой канал на передачу. – Да, Саймон, чем могу тебе помочь?
– Миледи, – Иллиан коротко ей кивнул, – если одним словом: можете прекратить. Предлагаемый вами план неприемлем.
– Для кого, Саймон? Не для меня. У кого еще право голоса?
– У Безопасности, – рявкнул Иллиан.
– Ты и есть Безопасность. Я была бы тебе благодарна, если бы ты нес ответственность за собственные эмоциональные реакции и не пытался бы переложить их на нечто расплывчатое и абстрактное. Или уйди с линии и дай мне поговорить с капитаном Безопасность.
– Хорошо. Неприемлемо для меня.
– Если одним словом – перебьешься.
– Я требую, чтобы вы прекратили.
– А я отказываюсь. Если все-таки желаешь остановить меня, добейся ордера на мой и Марка арест.
– Я буду говорить с графом, – сухо выговорил Иллиан с видом человека, решившегося на последнее средство.
– Он слишком болен. И с ним я уже говорила.
Иллиан проглотил собственный блеф, почти не подавившись. – Не знаю, чего вы хотите добиться этим запрещенным и рискованным предприятием – разве что замутить воду, рискнуть жизнями и потратить целое небольшое состояние.
– Ну, в этом и вопрос, Саймон. Я не знаю, на что способен Марк. И ты тоже не знаешь. Проблема СБ в том, что в последнее время вам не с кем было соревноваться. Вы воспринимаете свою монополию как должное. Немного суеты пойдет вам на пользу.
Какое-то время Иллиан сидел, стиснув зубы. – Этим вы навлекаете на Дом Форкосиганов тройной риск, – произнес он наконец. – Вы подвергаете опасности последнюю имеющуюся у вас замену.
– Я в курсе. И я выбираю риск.
– А у вас есть на это право?
– Больше, чем у тебя.
– В правительстве такой шум за закрытыми дверьми, какого я не видел многие годы, – сказал Иллиан. – Центристская коалиция прилагает все усилия, чтобы найти человека на место Эйрела. Как и три остальные партии.
– Замечательно. Я надеюсь, кто-то из них преуспеет в своих поисках прежде, чем Эйрел встанет на ноги, а то я никогда не заставлю его подать в отставку.
– Так вот как вы видите эту ситуацию? – вопросил Иллиан. – Как шанс положить конец карьере вашего мужа? И это по-вашему верность, миледи?
– Я вижу шанс увезти его из Форбарр-Султана живым, – ледяным тоном ответила она, – и в таком исходе мне по прошествии лет часто приходилось отчаиваться. Выбирай, чему верен ты, – а я выберу сама.
– Но кто способен стать его преемником? – жалобно спросил Иллиан.
– Много кто. Ракоци, Форхалас или Сендорф, вот три имени. А если нет, значит с лидерскими качествами Эйрела что-то ужасающим образом не так. Мерило великого человека – это люди, которых он оставляет после себя, которым он передал свои таланты. Если по-твоему Эйрел настолько мелок, что подавлял вокруг себя всех, кого мог, заражая всех ничтожеством, точно эпидемией… тогда, наверное, Барраяру будет лучше без него.
– Вы знаете, что я так не думаю!
– Отлично. Тогда твой довод самоуничтожается.
– Вы из меня веревки вяжете. – Иллиан потер шею. Наконец он выговорил: – Миледи, я хотел, чтобы мне не пришлось этого вам говорить. Но задумывались ли вы над потенциальной опасностью того, что лорд Марку может добраться до лорда Майлза первым?
Она откинулась в креслу, улыбаясь, слегка барабаня пальцами по столу. – Нет, Саймон. О какой опасности ты думаешь?
– Об искушении подняться выше, – отрезал Иллиан.
– Убить Майлза. Говори, черт побери, что думаешь. – Ее глаза опасно сверкнули. – Тогда просто позаботься, чтобы твои люди непременно добрались до Майлза первыми. Верно? Я не возражаю.
– Проклятье, Корделия, – воскликнул загнанный Иллиан, – да вы хоть понимаете, что стоит им попасть в неприятности, первым делом они возопят к СБ «Спасите нас!»
Графиня ухмыльнулась. – «Живем, чтобы служить» – по-моему, именно так звучит ваша клятва, ребята. Разве нет?
– Увидим, – прорычал Иллиан и отключил комм.
– Что он собирается делать? – с опаской спросил Марк.
– Предположительно – действовать через мою голову. Поскольку от Эйрела я его уже отрезала, у него остается лишь один вариант. Не думаю, что мне стоит давать себе труд вставать. Я ожидаю вскоре еще один звонок.
Расстроенные Марк с Ботари-Джезек попытались было вновь заняться судовыми спецификациями. Марк подскочил, когда комм снова звякнул.
Появился неизвестный и не представившийся молодой человек, кивнул Корделии, объявил: – Леди Форкосиган, император Грегор, – и исчез. Вместо него возникла физиономия Грегора, на которой читалось смущение.
– Доброе утро, леди Корделия. Знаете, не стоило вам так будоражить беднягу Саймона.
– Он это заслужил, – спокойно ответила она. – Признаю, у него на уме сейчас слишком много. Подавленная паника всякий раз делает его полным придурком – он поступает так, чтобы не бегать кругами и не вопить. Думаю, для него это такой способ держаться.
– В то время, как кое-кто другой держится с помощью чересчур тщательного анализа, – пробормотал Грегор. Губы графини дрогнули, и Марк внезапно подумал, что знает, кто же бреет брадобрея.
– Его соображения безопасности имеют под собой законные основания, – продолжал Грегор. – Мудро ли отправляться в эту авантюру на Джексон?
– Вопрос, на который ответить можно только опытным путем. Так сказать. Согласна, возражения Саймона искренни. Но… как вы полагаете, сир, что лучше послужит интересам Барраяра? Вот этот вопрос вам и следует себе задать.
– В мыслях у меня противоречия.
– А в душе? – Ее вопрос прозвучал, как вызов. Он развел руки, то ли успокаивая ее, то ли защищаясь. – Так или иначе, но тебе придется иметь дело с лордом Марком Форкосиганом много лет. Эта поездка, помимо всего прочего, проверит истинность любых сомнений. Если их не проверить, они так и останутся с тобой навсегда, как неутоленное желание. А это нечестно по отношению к Марку.
– До чего же научно, – выдохнул он. Оба поглядели друг на друга с равной бесстрастностью.
– Я думала, этот аргумент окажется для тебя весом.
– Лорд Марк с вами?
– Да. – Графиня сделала ему знак подойти.
Марк вошел в зону видимости камеры. – Сир.
– Итак, лорд Марк. – Грегор серьезно его изучал. – Похоже, ваша мать хочет, чтобы я дал вам достаточно веревки повеситься.
Марк сглотнул. – Да. Сир.
– Или спастись… – Грегор кивнул. – Так тому и быть. Удачи и доброй охоты.
– Спасибо, сир.
Грегор улыбнулся и выключил комм.
От Иллиана они больше ничего не слышали.
Днем графиня взяла Марка с собой в Имперский госпиталь, куда она ежедневно ездила навещать мужа. С того дня, как граф заболел, Марк уже дважды проделывал этот путь вместе с ней. И ему это не особо нравилось. С одной стороны, в этом месте пахло так похоже на клиники, где он претерпел столько мучений в годы своего детства на Джексоне; он обнаружил, что помнит до деталей каждую операцию и каждый курс лечения, которые, как ему казалось, он давно забыл. С другой стороны, сам граф по-прежнему ужасал Марка. Сила его личности, даже поверженного, была столь же велика, как и опасность, в какой сейчас находилась его жизнь, и Марк не был уверен, что же пугает его больше.
Он медленно прошагал полпути по коридору до охраняемой палаты премьер-министра и встал, мучаясь нерешительностью. Графиня оглянулась и остановилась. – Да?
– Я… правда не хочу туда заходить.
Она задумчиво нахмурила брови. – Я тебя не заставляю. Но сделаю тебе одно предсказание.
– Говори же, о пророчица!
– Ты никогда не пожалеешь о том, что сделал это. Но можешь глубоко пожалеть о том, что не сделал.
Марк переварил сказанное. – Хорошо, – тихо ответил он и последовал за ней.
Они тихо прошли на цыпочках по пышному ковру. Занавески были отдернуты, открывая панораму небоскребов Форбарр-Султаны, переходящих в более низкие старинные здания, и реки, рассекающей надвое центр столицы. День был облачный, промозглый, дождливый, и серый с белым туман обвивал верхушки самых высоких из современных башен. Граф повернул лицо к серебристому свету. Вид у него был рассеянный, скучающий и больной, лицо одутловато, а зеленоватый цвет придавали ему не только блики света и форменная зеленая пижама, настойчиво напоминающая всем, что он здесь на положении пациента. Он был весь облеплен подушечками датчиков, а к ноздрям шла кислородная трубка.
– А-а, – При их появлении он повернул голову и улыбнулся. Он щелкнул выключателем возле кровати, но теплое пятно зажегшегося света почти не улучшило цвет его лица. – Милая капитан. Марк. – Графиня склонилась к кровати, и они обменялись поцелуем – слишком долгим для простой формальности. Она устроилась в ногах кровати, сев по-турецки и расправив свою длинную юбку, и между делом принялась массировать ему ступни. Граф довольно вздохнул.
Марк приблизился где-то на метр. – Добрый день, сэр. Как вы себя чувствуете?
– Дела чертовски плохи, если ты не можешь поцеловать собственную жену, не задохнувшись, – пожаловался он. Граф лежал на спине, тяжело дыша.
– Меня водят в лабораторию посмотреть на твое сердце, – заметила графиня. – Оно уже размером с цыплячье и довольно жизнерадостно бьется в пробирке.
Граф слабо хохотнул. – Каков гротеск.
– Я думаю, оно очень даже мило.
– Да, для тебя.
– Если хочешь настоящего гротеска, подумай, что ты пожелаешь сделать со старым сердцем, когда все закончится, – с озорной усмешкой посоветовала ему графиня. – Такой удобный случай для безвкусных шуток, что почти невозможно устоять.