Но в полицейском управлении всё иначе.
В людях копится злость от собственного бессилия, когда преступник ускользает. Когда они видят, что он вытворяет со своими жертвами. Очень часто этой злости требуется дать выход иначе она затопит целиком… и тут подворачивается Бобби.
И даже зная, откуда всё проистекает, неприятно ощущать на себе гневные взгляды, слышать насмешки и получать вроде бы случайные, но ощутимые толчки.
Когда Бобби вконец устаёт от этого, он решает зайти к начальнику управления и высказать всё, что наболело. Он ищет утешения у старшего, потому что в памяти отложилось: шеф полиции – замечательный человек. Не такой, как Док, но в чём-то они похожи.
Неизвестно, где и когда Бобби получил это воспоминание. Когда он пытается вспомнить хоть что-нибудь, что касается приёма на работу, то чувствует лишь пустоту. Бобби помнит, как зашёл в полицейский участок, помнит своё желание здесь работать и помогать людям…
А в следующем воспоминании желание уже осуществилось.
Что же касается того дня, когда Бобби заходит в кабинет шефа, то он никого не находит. Пустая комната, пустой стол и одинокий телефонный аппарат на нём. Бобби подходит ближе и замечает на столе листок бумаги с коротким посланием:
Бобби, не удивляйся, но это место пусто. Никто не хочет быть шефом полиции, как ни странно. Ты тоже не очень хочешь, я знаю, но тебе придётся кое-что взять на себя.
Я уверен, ты оценишь всю извращённость этой мести.
Подписи нет, но Бобби это не смущает. Как не смущает и то, что неизвестный, оставивший послание, знает его имя.
Куда больше Бобби интересует месть, о которой говорится в письме. Кое-какие догадки посещают Бобби, но он не знает, правильны ли они.
И тогда звонит телефон. Внезапно разрывает тишину грохотом.
Бобби пугается, подскакивает, неудачно приземляется и больно ударяется ногой. После он бросается к телефону, желая заставить его замолчать, потому что если кто-то зайдёт и увидит Бобби в пустом кабинете, то начнёт задавать неприятные вопросы.
Однако, когда он хватает трубку, то слышит только странный шорох, сквозь который прорывается слово: «Действуй!»
Бобби кладёт трубку и чувствует, что впервые за всё время в полиции на его губах появляется улыбка. Он понимает, что его идея получила одобрение кого-то свыше, а потому начинает воплощать её в жизнь.
У мести и в самом деле извращённый привкус. Продолжая терпеть унижения и чужую ненависть, именно Бобби в течение следующих десяти лет выполняет обязанности шефа полиции. Именно он доносит все приказы и пожелания. Именно Бобби принимает отчёты, возвращает дела на доработку, координирует действия, повышает или же наоборот отказывает в повышении.
Неизвестно, кто и как делал это всё раньше, но теперь именно Бобби является главным человеком в управлении. Пока его ненавидят, не замечают и считают мальчиком на побегушках, он выполняет всю работу, и, разумеется, втайне потешается над тем, что остальные этого не замечают.
Впрочем, они и не хотят замечать. Никто не желает видеть то, что на поверхности. И если сначала это забавляет Бобби, то после он привыкает, а чуть позже начинает тяготиться своим положением.
Ведь он не может просто признаться – сначала ему не поверят, а после станут ненавидеть ещё больше, как ненавидят слабого, который обманом оказался сильнее. А Бобби желает не ненависти, а признания. Ведь он неплохо справляется со своей работой. Гораздо лучше, чем можно ожидать от неуверенного в себе толстяка.
И вот тогда Бобби понимает, что ему нужно сделать что-то эффектное. Что-то, что растопит лёд в чужих сердцах. Быть может, это и не позволит Бобби полностью стать своим, но хотя бы чуточку признания он получит.
Эту мысль Бобби лелеет несколько лет, но всё никак не может выбрать подходящего момента и подходящего дела.
А потом убивают Дока.
Человек, который превратил Бобби в личность, становится трупом. Это самый жестокий удар, который могла нанести жизнь.
И Бобби говорит себе: «Ты должен это сделать сам. Не только, чтобы доказать остальным, но и в память о Доке».
Разумеется, Бобби подстраховывается: он назначает на это расследование Шустера Крополя и Любомира Грабовски. Отправляет лучших, по оценке самого Бобби, а уж затем принимается действовать сам.
Бобби приходит к барону и просит приобщить его к церкви. Говорит, что Док был его духовным наставником, хоть ничего и не проповедовал, а теперь он мёртв и цель в жизни потеряна. Бобби рассказывает, что религия Рабби ему не подходит, а уж Легбы тем более. И остаётся только барон Рюманов и учение Перуна-Апостола.
Бобби мешает правду с вымыслом, очень боится, что ничего не получится, и одновременно с тем ожидает чуда. И оно случается: барон верит Бобби. Или просто делает вид. По крайней мере, обещает подумать и советует ждать посланца.
А потом приходит Глафира, и всё оказывается гораздо сложнее и запутанней, чем Бобби воображал себе поначалу. Всё всегда оказывается именно таким, когда появляется женщина, которая оказывается тебе не безразлична.
Запутанность длится несколько дней, вмещающих в себя бездну событий, а Бобби всё никак не может подловить барона на чём-либо. Он выбрал именно его, потому что чувствовал – Рюманов единственный, кто не остановится не перед чем. Легба слишком долго выжидает удобного момента, не желая рисковать, а Рабби излишне пассивен. Рюманов единственный, кто имеет план, и Бобби надеется подтолкнуть барона, чтобы тот поспешил и ошибся.
Но на самом деле это Рюманов подталкивает новообращённого адепта к явному предательству.
Поначалу Бобби даже интересно: Рюманов даёт несколько уроков, учит отделять себя духовного от себя телесного, рассказывает, какие испытания нужно пройти, чтобы побороть недостатки. Бобби рьяно берётся за борьбу с собственным обжорством и тут узнаёт, что детектив Грабовски завязывает с выпивкой…
Бобби воображает, что детектив занялся тем же самым – втёрся в доверие к кому-либо из духовников. В таком случае следует держаться настороже, чтобы не начать действовать друг против друга.
Как бы там ни было, но Бобби становится последователем барона. А заодно – его шпионом.
Бобби хорошо знает, как обстоят дела в управлении. То, что именно он руководит полицейскими, новообращённый скрывает от барона, но ему не составляет труда передавать часть того, что он слышит в участке. Правда, необходимо взвешивать каждое слово, чтобы с одной стороны вызвать доверие, а с другой – никого не подставить.
Это похоже на хождение по канату, что чрезвычайно бодрит Бобби. Засидевшись на месте и привыкнув только руководить и делать выводы, он очень быстро входит во вкус и получает удовольствие от щекотания собственных нервов.
Бобби вступает в игру, идёт ва-банк и проигрывает.
Всё случается накануне того дня, когда Легба решает провести ритуал над Шустером Крополем.
Бобби встречается с Глафирой, и каждый её поцелуй всё глубже и глубже погружает его в состояние экстаза. Он чувствует энергию внутри себя. Энергию, которая превращает никчёмного, пусть и умного толстяка, в бога.
Презревший осторожность адепт рассказывает Глафире, зачем он здесь. Обещает, что когда барон окажется за решёткой, то она останется с Бобби. Кажется, зовёт её замуж…
А она улыбается, как улыбаются люди, готовые вонзить нож в спину. Понимающе, ободряюще и вместе с тем в их глазах печаль – жаль, что всё закончится именно так и именно сейчас.
От последнего поцелуя Глафиры энергия устремляется в голову Бобби, он падает в темноту, а когда приходит в себя, то видит, что совершенно один. И нет на груди больше символа Перуна-Апостола, который подарил лично Рюманов.
Бобби вспоминает, о чём говорил и как себя вёл. Вспоминает свои намерения и понимает, что канатоходец всё-таки свалился в пропасть.
Тогда Бобби спешит в полицейский участок, но уже по дороге понимает, что проспал почти сутки, а за это время случилось много такого, чего не должно было случаться. Своими откровениями Бобби всё-таки подтолкнул барона, и тот начал действовать, вот только ошибок не допустил.
Смерть полицейских, исчезновение Шустера Крополя и чёрного песка – всё это на совести Бобби. Он бы убил себя, если бы не был трусом. Впрочем, Бобби находит оправдание: необходимо рассказать, как всё было. Быть может, эти сведения помогут хоть что-то исправить.
Даже самому себе Бобби не признается, что просто хочет разделить груз ответственности…
Глава XII
К тому моменту, как Бобби Ти закончил исповедь, он сидел, согнувшись, и старался не смотреть куда угодно, только не мне в глаза.
Однако я размышлял не о превратностях судьбы Бобби, а только о его внезапном похудении, о котором он не обмолвился ни словом. Так, видимо, устроен человек, что вещи, которые мы видим перед глазами, задевают куда больше, чем все услышанные ужасы и тайны.
– Ты не рассказал, как ты похудел, Бобби.
Он вздрогнул и поёжился. Бросил на меня быстрый взгляд, судорожно сглотнул, а затем встал и принялся раздеваться. Сбросил с себя плащ, расстегнул жилетку, а после засаленную потную рубашку.
Вид обтянутого бледной кожей скелета (можно было разглядеть каждую косточку) шокировал меня, так что я не сразу заметил гигантский шрам на безволосом животе Бобби – огромная молния, отливающая синевой.
– Прощальная насмешка, – сказал Бобби глухо. – Я ведь рассказывал барону, что хочу стать сильным, чтобы ветер не сдул меня и не унёс. Теперь я чувствую себя легче воздуха. Пришлось даже набить карманы всякой мелочью, чтобы ощутить хоть какую-то тяжесть.
– Оденься, Бобби, – попросил я. – У тебя ещё много работы.
– Работы? – он вскинулся.
– Да, работы. Мне нужно серьёзно подумать, что произошло, и понять, что делать дальше. В это время кто-то должен приглядывать за участком, чтобы ребята не наделали глупостей. Лучше тебя с этим никто не справится. Согласен, куда проще пойти и спрятаться в тёмном углу и плакать навзрыд, или что ты там ещё собираешься сделать. Сбежать и предоставить остальным решать проблемы, которые ты создал…