Она говорила об этом, как о простой и легкой вещи. Им не нужно знать, каких трудов или чего еще ей это стоило. Этот урок Мелисандра выучила задолго до Асшая; чем меньше сил, как казалось, затрачено на колдовство, тем больше люди боялись мага. Когда пламя лизало Гремучую Рубашку, рубин на ее шее стал таким горячим, что она испугалась, как бы ее собственная плоть не начала дымиться и чернеть. К счастью, лорд Сноу избавил ее от агонии своими стрелами. В то время как Станнис кипел от проявленного неповиновения, она содрогнулась от облегчения.
— У нашего поддельного короля непростой характер, — сказала Мелисандра Джону Сноу, — но он тебя не предаст. У нас его сын, не забывай. И к тому же он обязан тебе жизнью.
— Мне? — Сноу выглядел изумленным.
— Кому же еще, милорд? По вашим законам за свои преступления он должен был заплатить кровью, а Станнис Баратеон не из тех людей, что пойдут против закона… но как ты мудро заметил, людские законы за Стеной не действуют. Я говорила тебе, что Владыка Света услышит твои молитвы. Тебе нужен способ спасти сестру и при этом не уронить чести, которая так много для тебя значит, сдержать клятвы, произнесенные перед лицом твоего деревянного бога, — она подняла бледный палец. — И вот он, лорд Сноу. Тот, кто спасет Арью. Дар Владыки Света… и мой.
Вонючка
Сначала он услышал лай девочек, мчавшихся домой. Дробный цокот лошадиных копыт, эхом отдававшийся от мощеных каменных плит, заставил его вскочить на ноги, громыхая оковами. Цепь, что сковывала его лодыжки, была не более фута длиной и превращала его шаги в шарканье. Он не мог быстро двигаться, но старался изо всех сил, с лязгом вскочив с соломенного тюфяка. Рамси Болтон вернулся и захочет, чтобы его Вонючка был под рукой, готовый служить ему.
Снаружи, под холодным осенним небом, в ворота въезжали охотники. Впереди — Костлявый Бен, рядом с которым с лаем бежали девочки. За ними — Скорняк, Кислый Алин и Деймон А-ну-ка-потанцуй со своим длинным засаленным кнутом. Затем — Уолдеры, каждый верхом на сером жеребенке, полученном от леди Дастин. Сам его светлость возвышался в седле Кровавого, рыжего жеребца с нравом под стать хозяину. Он смеялся. Вонючка знал, что это могло быть и очень хорошим знаком, и очень плохим.
Почуяв знакомый запах, собаки налетели на него раньше, чем он смог найти ответ на этот вопрос. Собаки любили Вонючку — чаще всего он спал среди них, а иногда Костлявый Бен позволял ему разделить с ними ужин. С лаем промчавшись по брусчатке, свора окружила его. Собаки подпрыгивали, пытаясь лизнуть его немытое лицо, и покусывали за ноги. Хелисент схватила его зубами за левую руку и начала трепать ее так яростно, что Вонючка испугался, как бы не лишиться еще пары пальцев. Рыжая Джейне прыгнула ему на грудь и сбила с ног. Она была поджарой и мускулистой, тогда как Вонючка — слабым, поседевшим заморышем с серой кожей и хрупкими костями.
Когда ему удалось спихнуть с себя Рыжую Джейне и встать на колени, охотники уже спешивались. Две дюжины всадников уехали, и две дюжины вернулись — это означало, что поиски обернулись неудачей. Плохо. Рамси не любил вкус неудачи. Он захочет сделать кому-нибудь больно.
С недавних пор его лорду приходилось сдерживать себя, так как Город-на-Кургане был полон нужных дому Болтонов людей, и Рамси знал, что должен быть осторожнее рядом с Дастинами, Рисвеллами и сопровождавшими их лордиками. С ними рядом он всегда улыбался и демонстрировал учтивость. За закрытыми дверями он становился совсем другим.
Наряд Рамси Болтона соответствовал титулу лорда Хорнвуда и наследника Дредфорта. На нем была накидка из волчьего меха, защищающая от осенней прохлады и скрепленная на правом плече желтоватыми клыками вольчей головы. На одном бедре висел короткий меч, толстый и тяжелый, как мясницкий тесак, на другом — длинный кинжал и маленький кривой нож для свежевания с крюком на конце и острым как бритва лезвием. У всех трех клинков были одинаковые рукоятки из желтой кости.
— Вонючка, — окликнул его светлость с высокого седла Кровавого, — ты смердишь. Твоя вонь чувствуется на другом конце двора.
— Я знаю, милорд, — ответил, как и положено, Вонючка. — Прошу прощения.
— Я принес тебе подарок, — Рамси повернулся, протянул руку за спину, вытащил что-то из седельной сумки и швырнул. — Лови!
В цепях, ножных кандалах и с отсутствующими пальцами, Вонючка стал более неуклюжим, чем был до того, как выучил свое имя. Голова ударилась о его искалеченные руки, отскочила от обрубков пальцев и приземлилась у ног. Из нее посыпались опарыши. Лицо под коркой засохшей крови изменилось до неузнаваемости.
— Я приказал тебе поймать ее, — сказал Рамси. — Подними.
Вонючка попытался поднять голову за ухо. Не удалось. Плоть была зеленая и разложившаяся, ухо оторвалось и осталось между его пальцами. Уолдер Малый засмеялся, и через секунду уже смеялись все остальные.
— Оставь его, — приказал Рамси. — Займись Кровавым. Я совсем загнал этого ублюдка.
— Да, милорд. Я займусь, — Вонючка поспешил к лошади, бросив отрубленную голову собакам.
— Сегодня ты воняешь, как поросячье дерьмо, Вонючка, — отметил Рамси.
— В его случае это улучшение, — добавил Деймон А-ну-ка-потанцуй, с улыбкой сматывая кнут.
Уолдер Малый соскочил с седла:
— Вонючка, ты можешь заняться и моей лошадью тоже. И лошадью моего маленького кузена.
— Я сам могу присмотреть за своей лошадью, — ответил Большой Уолдер.
Уолдер Малый превратился в любимчика лорда Рамси и c каждым днем становился все более похожим на него, но младший Фрей был из другого теста и редко принимал участие в забавах и зверствах своего кузена.
Вонючка не обращал внимания на оруженосцев. Он повел Кровавого в конюшни, отпрыгивая в сторону, когда жеребец пытался лягнуть его. Охотники направились в зал, все, кроме Костлявого Бена, который осыпал проклятьями собак, пытаясь разнять их драку за отрубленную голову.
Большой Уолдер пошел следом за ним в конюшни, ведя свою лошадку. Вонючка украдкой взглянул на него, снимая с Кровавого уздечку.
— Кем он был? — спросил он тихо, чтобы другие конюхи не услышали.
— Никем, — Большой Уолдер снял седло с серого коня. — Старик, которого мы встретили на дороге, вот и все. Он вел старую козу и четверых козлят.
— Его светлость убил его из-за коз?
— Его светлость убил старика, потому что тот назвал его "лорд Сноу". Но козы были хороши. Мы подоили мать и поджарили козлят.
Лорд Сноу. Вонючка кивнул, позвякивая цепями и борясь с подпругой на седле Кровавого. Как его ни назови, Рамси — не тот человек, с которым стоит быть рядом, когда он в гневе. Или когда он не в гневе.
— Вы нашли своих родственников, милорд?
— Нет. Я и не думал, что мы их найдем. Они мертвы. Лорд Виман приказал убить их. Я бы тоже так поступил на его месте.
Вонючка ничего не ответил. Некоторые вещи произносить небезопасно, даже в конюшнях, когда его светлость в замке. Каждое неверное слово могло стоить ему еще одного пальца на ноге, или даже на руке. Но не языка. Он никогда не лишит меня языка. Ему нравится слышать, как я молю избавить меня от боли. Ему нравится заставлять меня говорить это.
Наездники были на охоте шестнадцать дней, питаясь только черствым хлебом и засоленной говядиной, если не считать случайно захваченного козленка, поэтому в ту ночь лорд Рамси приказал устроить пир в честь их возвращения в Город-на-Кургане. Хозяин замка, седой и однорукий мелкий лорд по имени Харвуд Стаут, понимал, что лучше не отказывать, хотя его кладовые, должно быть, уже сильно истощились. Вонючка слышал ворчание прислуги Стаута о том, что Бастард и его люди уничтожали их запасы на зиму.
— Говорят, он разделит постель с маленькой девочкой лорда Эддарда, — жаловалась кухарка, не зная, что Вонючка слушает, — но когда выпадет снег, мы окажемся теми, кого поимели, попомните мои слова.
Но раз лорд Рамси велел устроить пир, значит, будет пир. В зале Стаута поставили длинные столы на козлах, забили быка, и в ту ночь после захода солнца вернувшиеся с пустыми руками охотники ели жаркое и ребрышки, ячменный хлеб и пюре из моркови с горошком, запивая это чудовищным количеством эля.
Малому Уолдеру выпало следить за тем, чтобы кубок лорда Рамси был полон, в то время как Большой Уолдер разливал напитки другим гостям за главным столом. Вонючку приковали у дверей, чтобы его благоухание не перебило пирующим аппетит. Он сможет поесть позже, любые объедки, которые лорд Рамси сочтет нужным прислать ему. Собаки же резвились в зале и устроили лучшее развлечение вечера, когда Мод и Серая Джейне сцепились с одной из гончих лорда Стаута из-за особо мясистой кости, брошенной Коротышкой Уиллом. Вонючка был единственным в зале, кто не следил за боем трех собак — он не сводил глаз с Рамси Болтона.
Драка прекратилась, только когда собака хозяина замка сдохла. У старой гончей Стаута не было ни единого шанса — она дралась одна против двух, а суки Рамси отличались молодостью, силой и свирепостью. Костлявый Бен, любивший собак больше, чем хозяин, рассказал Вонючке, что все они названы в честь крестьянских девушек, которых Рамси загнал, изнасиловал и убил, еще будучи бастардом, в компании первого Вонючки: "В честь тех, кто каким-либо образом его позабавил. Те, кто плакал, умолял и не бежал, не удостоились чести продолжить жизнь в именах сук". Вонючка не сомневался, что в следующем помете, который принесет дредфортская псарня, будет Кира. "Они натасканы и на волков", — сообщил по секрету Костлявый Бен.
Вонючка ничего не сказал. Он знал, каких волков должны убивать девочки, но у него не было желания смотреть, как они будут драться из-за отрезанного с его ноги пальца.
Двое слуг унесли тело мертвой собаки, а старуха принесла швабру, скребок и ведро, чтобы убрать с пола пропитанную кровью солому. В этот момент двери зала распахнулись, впустив порыв ветра, и дюжина мужчин в серых кольчугах и железных полушлемах прошли внутрь, растолкав побледневших молодых охранников Стаута в их кожаных латах и красно-коричневых с золотом плащах. Внезапная тишина охватила пирующих… всех, кроме лорда Рамси, который отшвырнул в сторону обглоданную кость, вытер рот о рукав, улыбнулся сальными, влажными губами и произнес: