— Кто она, эта богиня? Одна из богов Гиса?
Серый Червь посмотрел на нее с беспокойством:
— Богиню называют множеством имен. Она — Леди Копий, Невеста Боя, Мать Войска, но ее истинное имя принадлежит только тем несчастным, кто сжег свою мужественность на ее алтаре. Мы не можем говорить о ней с другими. Ваш слуга просит вашего прощения.
— Как пожелаешь. Да, вы можете искупаться, если хотите. Благодарю за помощь.
— Безупречные живут, чтобы служить вам.
Когда Дейнерис вернулась в свою пирамиду, измученная телом и душой, она увидела Миссандею, читавшую старый свиток, в то время как Ирри и Чхику спорили о Ракхаро.
— Ты слишком худа для него, — говорила Ирри. — Ты почти как мальчик. Ракхаро не спит с мальчиками, это известно.
Ирри ощетинилась в ответ:
— Известно, что ты — почти корова. Ракхаро не спит с коровами.
— Ракхаро — кровь моей крови. Его жизнь принадлежит мне, а не вам, — сказала Дени обеим. Ракхаро вырос почти на полфута, пока был вдали от Миэрина, и вернулся с плотными мускулами на руках и ногах и четырьмя колокольчиками в волосах. Теперь он стал выше Агго и Чхого, как отметили ее служанки. — Теперь успокойтесь. Мне нужно принять ванну. — Она еще никогда не чувствовала себя более грязной. — Чхику, помоги мне снять эти одежды, потом унеси и сожги их. Ирри, скажи Кеззе подыскать мне из одежды что-нибудь легкое и прохладное. День был очень жарким.
На террасе дул прохладный ветер. Дени вздохнула от удовольствия, скользнув в воды бассейна. По ее приказу Миссандея сбросила одежды и спустилась за ней.
— Ваша слуга слышала, как астапорцы скреблись у стен прошлой ночью, — сообщила маленькая переписчица, пока терла Дени спину.
Ирри и Чхику обменялись взглядами.
— Никто не скребся, — возразила Чхику. — Скрестись… как они могли скрестись?
— Руками, — ответила Миссандея. — Кирпичи старые и крошащиеся. Они пытаются прорыть путь в город.
— Это займет у них много лет, — сказала Ирри. — Стены очень толстые. Это известно.
— Это известно, — согласилась Чхику.
— Мне они тоже снятся, — Дени взяла Миссандею за руку. — Лагерь находится в доброй полумиле от города, милая. Никто не скребся у стен.
— Вашей Милости лучше знать, — ответила Миссандея. — Мне помыть ваши волосы? Уже пора. Резнак мо Резнак и Зеленая Грация пришли поговорить о…
— …приготовлениях к свадьбе, — Дени с плеском села. — Я совсем забыла. — Возможно, я хотела забыть. — А после них я обедаю с Хиздаром, — она вздохнула. — Ирри, принеси зеленый токар, шелковый с мирийским кружевом.
— Его зашивают, кхалиси. Кружева порвались. Голубой токар почистили.
— Тогда голубой. Им понравится.
Она ошиблась только наполовину. Жрица и сенешаль были рады увидеть ее в токаре, как истинную миэринскую госпожу на сей раз, но на самом деле им хотелось раздеть ее донага. Дейенерис выслушала их с недоверием. Когда они высказались, она ответила:
— Не хочу никого оскорбить, но я не предстану обнаженной перед матерью и сестрами Хиздара.
— Но, — возразил Резнак мо Резнак, моргая, — но вы обязаны, Ваша Милость. Перед свадьбой женщины из дома жениха традиционно осматривают лоно невесты и эээ… ее женские органы. Чтобы убедиться, что они хорошо сформированы и эээ…
— …способны к деторождению, — закончила Галазза Галаре. — Древний ритуал, Ваше Сиятельство. Три Грации будут присутствовать при осмотре свидетелями и вознесут должные молитвы.
— Да, — сказал Резнак. — А затем печется особый пирог. Женский пирог, специально для обручения. Мужчинам не позволяется попробовать его. Мне говорили, что вкус его чудесен. Невообразимо чудесен.
А если мое лоно иссохло, а женские органы отвратительны, есть ли у них особый пирог и на этот случай?
— Хиздар зо Лорак сможет внимательно изучить мои женские органы после того, как мы поженимся. — Кхал Дрого не нашел в них изъянов, так почему их отыщет кто-нибудь другой? — Пусть его мать вместе с сестрами изучают друг друга и наслаждаются особым пирогом. Я не стану его есть. Как не стану и омывать благородные ступни благородного Хиздара.
— Великолепнейшая, вы не понимаете, — возразил Резнак. — Омывание стоп — священная традиция. Она символизирует ваше будущее служение супругу. Свадебный наряд также исполнен этого значения. Невеста надевает темно-красную вуаль поверх токара из белого шелка, окаймленного крошечными жемчужинами.
Королева кроликов не должна быть на свадьбе без своих длинных ушей.
— При ходьбе все эти жемчужины будут трещать.
— Жемчуг — символ плодовитости. Чем больше жемчужин украсит токар Вашей Милости, тем больше она родит здоровых детей.
— Зачем мне желать сотни детей? — повернулась Дени к Зеленой Грации. — Если бы мы женились по вестеросскому обычаю…
— То боги Гиса не сочли бы этот союз истинным, — лицо Галаззы Галаре скрывала вуаль зеленого шелка. Видны были лишь ее глаза — зеленые, мудрые и печальные. — В глазах горожан вы бы стали царственной наложницей Хиздара, а не его законной женой. Ваши дети считались бы бастардами. Ваша Милость, вы должны выйти замуж за Хиздара в Храме Граций, где вся знать Миэрина будет свидетелями вашего союза.
Даарио предлагал ей выманить глав знатных семейств из пирамид под каким-нибудь предлогом. Девиз дракона — пламя и кровь. Дени отбросила эту мысль, как недостойную.
— Как пожелаете, — вздохнула она. — Я выйду замуж за Хиздара в Храме Граций, обернутая в белый токар с бахромой из крошечных жемчужин. Это все?
— Еще одна мелочь, Ваша Милость, — сказал Резнак. — Чтобы отпраздновать вашу свадьбу, было бы наиболее подобающе, если бы вы позволили открыть бойцовские ямы еще раз. Это будет ваш свадебный подарок Хиздару и любящему вас народу, знак того, что вы приняли древние обычаи и образ жизни Миэрина.
— И что самое приятное, богов тоже, — добавила Зеленая Грация своим мягким и ласковым голосом.
Мое приданое — чужая кровь. Дени устала сражаться в этой битве. Даже сир Барристан не думал, что ей удастся победить.
"Ни один правитель не в силах сделать людей хорошими, — говорил ей Селми. — Бейелор Благословенный молился, постился и построил Семерым самый роскошный храм, какой только могут пожелать боги, но не сумел положить конец войне и нищете".
Королева должна слушать свой народ, напомнила себе Дени.
— После свадьбы Хиздар станет королем. Пусть он открывает бойцовые ямы, если пожелает. Я не хочу иметь к этому отношения.
Пусть кровь будет на его руках, не на моих. Она встала.
— Если мой муж желает, чтобы я омыла ему ноги, пусть сначала омоет мои. Я скажу ему об этом вечером. — Дени стало интересно, как ее суженый воспримет это.
Ей не стоило беспокоиться. Хиздар зо Лорак прибыл через час после захода солнца. Его собственный токар был бордовым, с золотистой полосой и бахромой из золотых бусин. Наливая ему вино, Дени рассказала о своей встрече с Резнаком и Зеленой Грацией.
— Эти ритуалы бессмысленны, — заявил Хиздар, — всего лишь одна из вещей, на которые мы не должны обращать внимания. Миэрин слишком долго был погружен в глупые старые традиции, — он поцеловал ее руку и продолжил. — Дейенерис, моя королева, я с радостью омою вас с головы до пят, если должен это сделать, чтобы стать вашим королем и супругом.
— Чтобы стать моим королем и супругом, тебе нужно всего лишь обеспечить мир. Скахаз сообщил мне, что у тебя есть свежие новости.
— Есть, — Хиздар скрестил длинные ноги. Он выглядел весьма довольным собой. — Юнкай даст нам мир, но у него есть цена. Разрушение рынка работорговли причинило огромные убытки всему цивилизованному миру. Юнкай и его союзники потребуют от нас их возмещения золотом и драгоценными камнями.
Золото и драгоценности — это легко.
— Что еще?
— Юнкайцы восстановят рабство, как прежде. Астапор будет возрожден как город рабов. Вы не будете вмешиваться.
— Юнкайцы восстановили у себя рабство, не успела я отойти от их города и на пару лиг. Разве я повернула обратно? Король Клеон умолял меня примкнуть к нему в войне против них, но я осталась глуха к его просьбам. Я не хочу воевать с Юнкаем. Сколько еще раз я должна это повторить? Каких еще обещаний они требуют?
— Ах, есть одна загвоздка, моя королева. Печально об этом говорить, но у Юнкая нет веры в ваши обещания. Они продолжают петь старую песню о неком посланнике, которого ваши драконы опалили своим огнем.
— Обгорел только его токар, — с насмешкой сказала Дени.
— Как бы то ни было, они вам не верят. И люди из Нового Гиса тоже. Слова — это ветер, вы сами часто так говорите. Никакие ваши слова не обеспечат Миэрину мир. Вашим противникам нужны дела. Они хотели бы видеть нас супругами, а меня — коронованным правителем, сидящим на троне рядом с вами.
Дени снова наполнила вином его чашу, ничего так не желая, как вылить весь кувшин ему на голову и смыть с лица его самодовольную ухмылку.
— Брак или бойня. Свадьба или война. Это и есть мой выбор?
— Я вижу только один выбор, Ваше Сиятельство. Давайте произнесем наши обеты перед богами Гиса и создадим новый Миэрин вместе.
Королева обдумывала свой ответ, когда услышала шаги за спиной. Принесли еду, подумала она. Ее повара обещали подать любимое блюдо Хиздара, собаку в меду, фаршированную черносливом и перцами. Но, обернувшись, она увидела сира Барристана, принявшего ванну и облаченного в белое, с длинным мечом на боку.
— Ваше Величество, — сказал он, поклонившись, — простите, что беспокою вас, но я подумал, что вы захотите это узнать. Вороны-Буревестники вернулись в город с известиями о неприятеле. Люди Юнкая направляются к Миэрину, как мы и опасались.
Досада промелькнула на благородном лице Хиздара зо Лорака:
— Королева ужинает. Наемники могут подождать.
Сир Барристан не обратил на него внимания:
— Я просил лорда Даарио дать отчет мне, как приказали Ваше Величество. Он рассмеялся и сказал, что напишет его собственной кровью, если Ваше Величество пришлет к нему свою маленькую переписчицу научить его писать буквы.