Когда дверь открылась, три из четырех свечей погасли. Он повел невесту сквозь туман, за которым ждали приглашенные на свадьбу гости.
"Почему я?" — спросил Теон, когда леди Дастин сообщила, что ему придется выдавать невесту замуж.
"Отец у неё умер, братья — тоже. Мать погибла в Близнецах. Её дядья либо пропали, либо мертвы, либо в плену".
"У неё есть еще один брат". — У нее еще три брата, мог бы сказать он. — "Джон Сноу служит в Ночном Дозоре".
"Брат лишь наполовину, незаконнорожденный, к тому же связанный клятвой со Стеной. Ты же был воспитанником её отца, самый близкий ей человек из тех, кто остался в живых. Будет вполне уместно, если именно ты будешь выдавать её замуж".
Самый близкий ей человек из оставшихся в живых. Теон Грейджой вырос вместе с Арьей Старк. Теон распознал бы самозванку. Если он у всех на глазах признает в подставной девчонке Болтонов Арью, то у северных лордов, собравшихся засвидетельствовать брак, не будет причин ставить под сомнение законность ее прав. Стауту, Слейту, Амберу Смерть Шлюхам, вздорным Рисвеллам, людям Хорнвуда, кузенам Сервина, жирному лорду Виману Мандерли… никому из них не довелось знать дочь Неда Старка так близко, как ему. А даже если кто и засомневается, то, безусловно, у него хватит ума держать эти опасные мысли при себе. Я нужен им, чтобы скрыть этот обман, чтобы моим именем покрывать их ложь. Вот отчего Русе Болтон одел его как лорда — чтобы он мог сыграть в этом шутовском фарсе отведенную ему роль. А едва лже-Арья окажется замужем и на брачном ложе — в Теоне Перевертыше больше не будет нужды.
"Послужишь нам в этом деле, и, после победы над Станнисом, поговорим, как вернуть тебе трон отца", — сказал его светлость мягким голосом. Голосом, созданным для лжи и интриг. Теон не поверил ни единому слову. Придется станцевать этот танец, потому что выбора нет. Но после… После он отдаст меня Рамси, подумал он, Рамси отрежет мне еще какие-нибудь пальцы и опять превратит в Вонючку. Если только богам не будет угодно, чтобы Станнис Баратеон взял Винтерфелл и предал всех мечу, включая и его самого. Лучшее из того, на что он смел надеяться.
Как ни странно, в богороще было теплее. За её пределами мороз сковал Винтерфелл жесткой ледяной коркой. Дорожки покрылись обманчиво-черной наледью. В лунном свете сверкал иней, покрывавший разбитые панели Стеклянного Сада. Каждый уголок и закоулок был заметен грязным снегом, целые кучи которого лежали вдоль стен. Некоторые из них оказались настолько высоки, что скрывали двери. Под снегом лежал серый пепел и зола. Повсюду валялись почерневшие балки или кости с остатками кожи и волос. Сосульки длиной с копье окаймляли зубчатые стены и башни, словно жесткие белые усы старика. Но в богороще земля еще не замерзла, и от горячих водоемов поднимался пар, теплый, как дыхание младенца.
Невесту облачили в белое с серым — такие цвета носила бы Арья, доживи она до свадьбы. Теон надел черное с золотом; плащ крепился на плече грубым железным кракеном, который для него выковал кузнец в Городе-на-Кургане. Однако волосы под капюшоном были седые и редкие, а кожа выглядела серой, как у древнего старца. Наконец-то Старк, подумал он. Рука об руку с невестой они прошли под каменным сводом, вокруг их ног стелился туман. Звук барабанной дроби дрожал, словно сердце девицы, трубы звучали высоко и нежно, будто манили за собой. Над верхушками деревьев плыл едва различимый в тумане полумесяц, похожий на глаз, глядящий сквозь шелковую вуаль.
Теон Грейджой не раз бывал в этой богороще. Еще мальчиком он играл здесь, прыгал по камням через холодный чёрный омут под чардревом, прятал свои сокровища в стволе древнего дуба, охотился на белок, вооружившись самодельным луком. Став старше, залечивал свои синяки в горячих источниках после многочисленных тренировок во дворе с Роббом, Джори и Джоном Сноу. Среди этих каштанов, вязов и высоких сосен он находил укромные уголки, где мог спрятаться, если ему хотелось побыть одному. Именно здесь он впервые поцеловал девушку. Позднее, другая девушка сделала его мужчиной на истрепанном одеяле в тени этих высоких серо-зеленых страж-деревьев.
Однако никогда прежде ему не доводилось видеть богорощу такой — серой и призрачной, наполненной теплым туманом, блуждающими огоньками и щепчущими голосами, которые, казалось, звучали и отовсюду, и ниоткуда. От горячих источников шел пар. Теплый воздух струился от земли, укутывая влажным дыханием деревья, поднимаясь по стенам и скрывая бойницы серой завесой.
Через богорощу вилась дорожка, вернее, ее подобие: петляющая тропка из расколотых камней, поросшая мхом и наполовину занесенная грязью, опавшими листьями и коварно торчащими из земли толстыми темными корнями. По ней он и вел невесту. Джейни, Джейни — боль и мученье. Однако ему нельзя так думать. Соскользни это имя с его губ, и он в миг лишится пальца или уха. Теон ступал очень осторожно: из-за отсутствующих пальцев на ногах он начинал прихрамывать, если торопился. А спотыкаться ему сейчас не стоило. Испортишь свадьбу лорда Рамси неверным шагом, и лорд Рамси может исправить подобную неуклюжесть, содрав кожу с провинившейся ноги.
Вокруг сгустился такой плотный туман, что видны были лишь ближайшие деревья. За ними маячили высокие тени, и тускло блестели огни. Вдоль петляющей между деревьями тропинки мерцали зажженные свечи, словно светлячки, плавающие в теплом сером супе. Казалось, будто это был чуждый иной мир, место вне времени и пространства, где скорбно блуждают проклятые, пока не найдут путь к той преисподней, которую заслужили своими грехами. Выходит, мы все мертвы? Станнис пришел и убил нас во сне? Битва еще только предстоит, или она уже состоялась и была проиграна?
Тут и там жадно пылали факелы, отбрасывая красные тени на лица гостей. Приглушенный туманом свет искажал их черты, придавая им пугающий, нечеловеческий, почти звериный облик. Лорд Стаут напоминал мастифа, старый лорд Лок стал похож на грифа, Амбер Смерть Шлюхам — на горгулью, а Большой Уолдер Фрей — на красного быка, только кольца в носу не доставало. Лицо самого Русе Болтона превратилось в бледную серую маску с двумя осколками грязного льда вместо глаз.
На деревьях над их головами было полным-полно воронов, которые устроились на голых коричневых ветвях. Птицы, нахохлившись, распушили перья и пристально наблюдали за церемонией внизу. Вороны мейстера Лювина. Лювин умер, а его мейстерскую башню предали огню, однако вороны уцелели. Это их дом. Теону хотелось бы узнать, каково это — иметь дом.
Затем туман рассеялся, словно занавес, открывающий взгляду шутовское представление. Перед ними появилось сердце-дерево, широко раскинувшее свои костлявые ветви. Опавшая листва лежала вокруг широкого белого ствола красно-бурыми волнами. Здесь собралось больше всего воронов, они тихо переговаривались друг с другом на тайном языке стаи. Под деревом стоял Рамси Болтон, обутый в высокие сапоги из мягкой серой кожи, в черном бархатном дублете со вставками из розового шелка, вышитом сверкающими каплями граната. На его лице играла улыбка.
— Кто пришел? — его губы влажно блестели, шея над воротником покраснела. — Кто пришел предстать перед богом?
Теон ответил:
— Арья из дома Старков пришла сюда вступить в брак. Женщина, что повзрослела и расцвела, законнорожденная и благородных кровей. Она пришла просить благословления богов. Кто пришел потребовать себе эту женщину?
— Я, — откликнулся Рамси. — Рамси из дома Болтонов, лорд Хорнвуда, наследник Дредфорта. Я требую себе эту женщину. Кто отдаёт ее?
— Теон из дома Грейджоев, воспитанник ее отца. — Он повернулся к невесте. — Леди Арья, берете ли вы этого мужчину?
Она подняла глаза. Карие глаза, не серые. Неужели они все ослепли? Ее молчание затянулось на долгое мгновенье, но глаза умоляли. Это твой шанс, подумал он. Скажи им. Скажи им сейчас. Громко произнеси свое имя перед всеми, скажи им, что ты не Арья Старк, пусть весь Север услышит, как тебя заставили сыграть эту роль. Конечно, для нее это будет означать смерть, как и для него самого, но, возможно, разгневанный Рамси разделается с ними быстро, если старые боги Севера даруют им такую небольшую милость.
— Я беру этого мужчину, — сказала невеста шепотом.
Сквозь туман брезжили окружавшие их огни. Сотня свечей давала тусклый свет, словно скрытые пеленой звезды. Теон отступил назад. Рамси и его невеста взялись за руки и преклонили колена перед чардревом, склонив головы в знак повиновения. Красные глаза чардрева, вырезанные на стволе, пристально глядели на них, большой красный рот, казалось, был готов растянуться в улыбке. В ветвях над их головами прокаркал ворон.
После короткой беззвучной молитвы мужчина и женщина снова встали. Рамси расстегнул плащ, который Теон накинул на плечи невесте незадолго до церемонии — тяжелый белый плащ из шерсти, окаймленный серым мехом, с лютоволком дома Старков. Вместо него он набросил на нее розовый плащ, расшитый красными гранатами, как и его собственный дублет. На спине красовался сшитый из жесткой красной кожи ободранный человек Дредфорта, зловещий и ужасный.
На этом дело было сделано. Свадебные обряды на севере проходили быстро. Наверное, из-за отсутствия священников, предположил Теон. Но что бы ни являлось причиной, ему это показалось милосердным. Рамси Болтон сгреб свою жену в охапку и шагнул в туман. За ним последовали лорд Болтон с леди Уолдой и остальные. Музыканты снова принялись играть, а бард Абель запел "Два сердца бьются как одно". Две его женщины подхватили песню, и их голоса слились в нежной гармонии.
Теон задумался, не помолиться ли ему. Если я сделаю это, услышат ли меня старые боги? Они не были его богами, никогда не были. Он — железнорожденный, сын Пайка, его бог — Утонувший Бог с островов… но Винтерфелл стоял за много лиг от моря. Прошла целая жизнь с тех пор, как какой-либо бог слышал от него слова молитвы. Он не знал, кто он или что он, и почему все еще жив, или зачем вообще рожден на свет.