— Стоит ли мне бояться мух? Твои Медные Бестии уберегут меня от любой беды.
В основании Великой Пирамиды всегда царил полумрак. Стены толщиной в тридцать футов приглушали уличный шум и защищали от жары, так что внутри было сумеречно и прохладно. Ее эскорт построился у ворот. Лошади, мулы и ослы стояли у западных стен, слоны — у восточных. Дени получила трех этих огромных и странных животных вместе с пирамидой. Они напоминали ей безволосых серых мамонтов, хотя их бивни были подпилены и позолочены, а глаза печальны.
Она увидела Бельваса-Силача, поедавшего виноград, и сира Барристана Селми, наблюдавшего за конюхом, который подтягивал подпругу его серого в яблоках коня. Рядом с ним беседовали три дорнийца, но стоило королеве появиться, как они тут же умолкли. Их принц опустился на одно колено:
— Ваше Величество, умоляю вас. Силы моего отца слабеют, но его преданность вашему делу сильна, как и раньше. Если я или мои манеры не угодили вам — горе мне, но…
— Вы угодите мне, сир, если порадуетесь за меня, — прервала его Дени. — Сегодня моя свадьба. Все в Желтом Городе будут танцевать, я не сомневаюсь, — она вздохнула. — Встаньте, мой принц, и улыбнитесь. Однажды я вернусь в Вестерос, чтобы заявить о своих правах на отцовский трон, и буду рассчитывать на помощь Дорна. Но сейчас юнкайцы окружили мой город со сталью в руках. Я могу умереть прежде, чем увижу мои Семь Королевств. Хиздар может умереть. А Вестерос может поглотить море. — Дени поцеловала его в щеку. — Идемте. Пришло время мне выйти замуж.
Сир Барристан помог ей подняться в портшез. Квентин вернулся к своим друзьям-дорнийцам. Бельвас-Силач проревел, чтобы открыли ворота, и Дейенерис Таргариен вынесли на солнце. Селми поехал рядом с ней на своем сером в яблоках коне.
— Скажите мне, — обратилась к нему Дени, когда процессия направилась к Храму Граций, — если бы мой отец и моя мать были свободны следовать зову своих сердец, с кем бы они обручились?
— Это было так давно. Ваше Величество не знает этих людей.
— Но вы-то знаете. Расскажите мне.
— Ваша королева-мать всегда была предана своему долгу.
Он выглядел весьма внушительно в своей серебристо-золотой броне с белым плащом, ниспадающим с плеч, но в его голосе звучала боль, каждое слово было словно камнем, который ему приходилось обходить.
— Но в девичестве… однажды она была сражена юным рыцарем из Штормовых Земель, который стал ее фаворитом на турнире и провозгласил ее королевой любви и красоты. Мимолетное увлечение.
— Что же случилось потом с этим рыцарем?
— Он отказался от своего копья в тот день, когда ваша леди-мать вышла за вашего отца. После этого он стал очень набожным, люди слышали, как он говорил, что лишь сама Дева может заменить королеву Рейеллу в его сердце. Его страсть, конечно, была безнадежна. Ленный рыцарь — неподходящий супруг для принцессы королевской крови.
А Даарио Нахарис всего лишь наемник, недостойный быть даже пряжкой на золотых шпорах ленного рыцаря.
— А мой отец? Была ли такая женщина, которую он любил больше, чем свою королеву?
Сир Барристан поерзал в седле:
— Нет… не любил. Возможно, слово "желал" подошло бы лучше, но… все это лишь кухонные сплетни, перешептывания посудомоек и конюхов…
— Я хочу знать. Я никогда не знала моего отца. Я хочу знать о нем все. Хорошее и… остальное.
— Как прикажете, — белый рыцарь тщательно подбирал слова. — Принц Эйерис… в юности он был очарован некоей леди из Утеса Кастерли, кузиной Тайвина Ланнистера. Когда она и Тайвин играли свадьбу, ваш отец выпил слишком много вина на пиру и, как слышали многие, высказал большое сожаление по поводу отмены права лорда на первую ночь. Пьяная шутка, не более того, но Тайвин Ланнистер не из тех людей, кто забывает подобные слова или… вольности, которые ваш отец позволил себе во время проводов невесты. — Он покраснел. — Я сказал слишком много, Ваше Величество. Я…
— Прекрасная королева, рад нашей встрече! — приблизилась другая процессия, и Хиздар зо Лорак улыбался ей из своего паланкина.
Мой король. Дени задавалась вопросом, где сейчас Даарио Нахарис и чем он занят. Будь это сказкой, он прискакал бы, как раз когда мы достигнем храма, и бросил бы Хиздару вызов, предложив сразиться за мою руку.
Бок о бок эскорты королевы и Хиздара зо Лорака медленно продвигались по улицам Миэрина, пока наконец перед ними не предстал Храм Граций, сверкая на солнце своими золотыми куполами.
Как красиво, попыталась убедить себя королева, но где-то в глубине ее души сидела глупая маленькая девчонка, которая не могла не высматривать Даарио. Если бы он любил тебя, то появился и захватил бы тебя силой, как Рейегар захватил свою северную деву, упорствовала в ней девчонка, но королева знала, что это безрассудство. Даже если бы ее капитану хватило безумия попытаться, то Медные Бестии изрубили бы его прежде, чем он оказался в ста ярдах от нее.
Галазза Галар ожидала их перед дверьми храма, окруженная своими сестрами в белом и розовом, красном и синем, золотом и фиолетовом. Их меньше, чем было. Дани поискала глазами Эззару и не нашла. Неужели бледная кобыла забрала даже ее? Хоть королева и оставила астапорцев умирать от голода за стенами Миэрина, стараясь предотвратить распространение кровавого поноса, тем не менее, оно все равно продолжилось. Болезнь поразила многих: вольноотпущенников, наемников, Медных Бестий, даже дотракийцев, однако мор пока еще не коснулся ни одного Безупречного. Дени молилась, чтобы худшее осталось позади.
Грации вынесли кресло из слоновой кости и золотую чашу. Изящно придерживая токар, чтобы не наступить на бахрому, Дейенерис Таргариен опустилась на роскошное бархатное сиденье, а Хиздар зо Лорак встал на колени, расшнуровал ее сандалии и омыл ей ноги, пока пятьдесят евнухов пели, а десять тысяч глаз наблюдали. У него нежные руки, подумала она, пока теплые ароматические масла текли между пальцами ног. Если у него такое же нежное сердце, возможно, со временем я смогу полюбить его.
Когда ее ступни были чисты, Хиздар осушил их мягким полотенцем, вновь зашнуровал сандалии и помог ей встать. Рука об руку, они проследовали за Зеленой Грацией в храм, где воздух был наполнен благовониями, а боги Гиса стояли, укрытые тенями, в своих альковах.
Четыре часа спустя они вышли обратно, уже как муж и жена, связанные друг с другом на запястьях и лодыжках цепями из желтого золота.
Джон
Королева Селиса нагрянула в Черный Замок со своей дочерью и шутом дочери, со своими служанками и компаньонками, а также со свитой из рыцарей, присяжных рыцарей и полусотни конных латников. Все до одного — люди королевы, знал Джон Сноу. Хоть и состоят при Селисе, а служат все же Мелисандре. Красная жрица предупредила его об их появлении почти за день до того, как ту же весть принес ворон из Восточного Дозора.
Он встретил компанию королевы у конюшен, сопровождаемый Атласом, Боуэном Маршем и полдюжиной стражников в длинных черных плащах. Если рассказы о ней правдивы хотя бы наполовину, перед королевой ни в коем случае нельзя предстать без собственной свиты. Она могла бы спутать его с конюхом и вручить ему поводья своей лошади.
Снегопады наконец-то переместились на юг и дали им передышку. В воздухе витал даже некий намек на тепло, когда Джон Сноу преклонил колено перед этой южной королевой.
— Ваше Величество. Черный Замок приветствует вас и ваших людей.
Королева Селиса посмотрела на него сверху вниз:
— Благодарю. Пожалуйста, сопроводите меня к вашему лорду-командующему.
— Мои братья выбрали меня на этот высокий пост. Я — Джон Сноу.
— Вы? Мне говорили, что вы молоды, но… — лицо королевы Селисы было узким и бледным. Она носила корону из красного золота с зубцами в форме языков пламени — копию той, в которой ходил Станнис. — …можете подняться, лорд Сноу. Это моя дочь, Ширен.
— Принцесса, — Джон склонил голову. Ширен была некрасивым ребенком, ставшим еще уродливее от серой хвори, которая сделала ее шею и часть щеки жесткими, серыми и потрескавшимися. — Мои братья и я к вашим услугам, — сказал он девочке.
Ширен покраснела:
— Спасибо, милорд.
— Я полагаю, вы знакомы с моим родственником, сиром Акселлом Флорентом? — осведомилась королева.
— Только через воронов. — И по донесениям. В письмах, которые он получал из Восточного Дозора-у-Моря, было что почитать об Акселле Флоренте, и хорошего в них содержалось очень мало. — Сир Акселл.
— Лорд Сноу. — Флорент оказался толстым и коротконогим, с мощной грудью. Грубые волосы покрывали его щеки и двойной подбородок, торчали из ноздрей и ушей.
— Мои верные рыцари, — продолжала королева Селиса, — Сир Нарберт, сир Бентон, сир Брюс, сир Патрeк, сир Дорден, сир Малегорн, сир Ламберт, сир Перкин.
Каждый названный поклонился в свой черед. Она не потрудилась представить шута, но благодаря бубенцам на рогатой шляпе и пестрым татуировкам на отечных щеках, его трудно было не заметить. Пестряк. О нем тоже упоминалось в письмах Коттера Пайка. Тот утверждал, что шут слабоумен.
Затем королева подозвала еще одного любопытного персонажа из своего окружения: высокого, тощего, как палка, человека, чей рост подчеркивала диковинная трехъярусная шляпа из фиолетового фетра.
— А это наш благородный Тайхо Несторис, посланник Железного Банка Браавоса, прибывший вести переговоры с Его Величеством королем Станнисом.
Банкир снял шляпу и сделал глубокий поклон.
— Лорд-командующий. Я благодарю вас и ваших братьев за гостеприимство, — он говорил на общем языке безупречно, лишь с малейшим намеком на акцент. На полфута выше Джона, браавосец носил бороду, тонкую как веревка, растущую от подбородка и почти достигавшую талии. Его одежды темного пурпурного цвета были отделаны горностаем. Высокий жесткий воротник окаймлял узкое лицо. — Я надеюсь, что мы не причиним вам слишком много беспокойства.