— Такой красивый обряд, — рассказывала королева. — Я почувствовала, как огненный взор нашего господина обратился на нас. О, вы не представляете, сколько раз я умоляла Станниса снова провести нашу свадьбу — воистину соединиться телом и душой с благословения Владыки Света. Я уверена, что могла бы подарить Его Величеству еще детей, если бы огонь связал нас.
Чтобы подарить ему еще детей, для начала тебе нужно затащить его в свою постель. Даже на Стене все знали, что Станнис Баратеон годами избегает своей супруги. Можно было представить, как бы отреагировал Его Величество на идею провести вторую свадьбу посреди войны.
Джон поклонился:
— Если Вашему Величеству угодно, пир ждет.
Королева с подозрением взглянула на Призрака, затем подняла лицо к Джону:
— Несомненно. Леди Мелисандра знает дорогу.
Красная жрица заговорила:
— Я должна уделить внимание своим огням, Ваше Величество. Возможно, Рглор соблаговолит показать мне Его Величество. Беглый взгляд на великую победу, может быть.
— О, — королева Селиса выглядела пораженной. — Конечно… давайте помолимся о видении от нашего господина…
— Атлас, проводи Ее Величество до места, — велел Джон.
Сир Малегорн выступил вперед:
— Я провожу Ее Величество на пир. Мы не нуждаемся в вашем… стюарде, — то, как он помедлил с последним словом, показало Джону, что тот подумывал сказать по-другому. Мальчике? Любимце? Шлюхе?
Джон снова поклонился:
— Как пожелаете. Скоро я присоединюсь к вам.
Сир Малегорн предложил руку, и королева Селиса чопорно приняла ее. Другую руку она положила на плечо дочери. Вслед за ними, словно утята за уткой, через внутренний двор потянулись приближенные королевы. Их процессию сопровождал звон колокольчиков на шутовском колпаке.
— На дне морском водяные угощаются супом из морских звезд, а прислуживают им крабы, — объявил Пестряк, пока они шли. — Уж я-то знаю, я-то знаю.
Лицо Мелисандры потемнело:
— Это существо опасно. Много раз я видела его в моем пламени. Иногда рядом с ним кружат черепа, а его губы красны от крови.
Удивительно, что ты еще не сожгла беднягу. Одно слово в ушко королевы — и Пестряк был бы скормлен огню. — Вы видите в своем огне шутов, но ни намека на Станниса?
— Когда я ищу его, я вижу только снег.
Все тот же бесполезный ответ. Клидас отправил ворона в Темнолесье, чтобы предупредить короля о предательстве Арнольфа Карстарка, но долетела ли птица до Его Величества, Джон не знал. Браавосский банкир тоже отбыл на поиски Станниса в сопровождении людей, которых Джон ему предоставил, но, учитывая войну и погоду, будет чудом, если он отыщет короля.
— Вы бы узнали, будь король мертв? — спросил Джон красную жрицу.
— Он не мертв. Станнис — божий избранник, его предназначение — возглавить битву с силами тьмы. Я видела это в пламени, читала в древнем пророчестве. Когда воссияет красная звезда и опустится тьма, Азор Ахай возродится вновь среди дыма и соли и пробудит драконов из камня. Драконий Камень — место дыма и соли.
Все это Джон слышал и раньше.
— Станнис Баратеон был лордом Драконьего Камня, но родился он не там, а в Штормовом Пределе, как и его братья, — он нахмурился. — А что с Мансом? Он тоже потерялся? Что показывают ваши огни?
— Боюсь, то же самое. Только снег.
Снег. Джон знал, что к югу от Стены снегопад не прекращался. Всего в двух днях пути отсюда по Королевскому тракту уже нельзя было проехать. Мелисандра тоже это знает. На востоке в Тюленьем заливе бушевал шторм. По последним донесениям, разномастный флот, собранный для спасения вольного народа из Сурового Дома, все еще стоял в Восточном Дозоре-у-Моря из-за непогоды.
— Вы видите танцующий в огне пепел.
— Я вижу черепа. И тебя. Я вижу твое лицо каждый раз, когда смотрю в огонь. Опасность, о которой я тебя предупреждала, уже очень близко.
— Кинжалы во тьме. Я знаю. Простите мне мои сомнения, миледи. Девушка в сером на умирающей лошади, спасающаяся от замужества, вот что вы говорили.
— Я оказалась права.
— Вы ошиблись. Алис — не Арья.
— Видение было правдивым. Это мое толкование оказалось ложным. Я такая же смертная, как и ты, Джон Сноу. Все смертные ошибаются.
— Даже лорды-командующие.
Манс Налетчик и его копьеносицы не вернулись, и Джон не мог не думать о том, не солгала ли красная женщина о своем замысле. Она ведет собственную игру?
— Вам стоит держать вашего волка поближе, милорд.
— Призрак редко вдали от меня, — при звуке своего имени лютоволк поднял голову. Джон почесал его за ушами. — Но теперь вы должны меня извинить. Призрак, за мной.
Вырезанные в основании Стены и закрытые тяжелыми деревянными дверьми, ледяные камеры варьировались от небольших до совсем маленьких. Некоторые были достаточно просторными, чтобы человек мог в них ходить, другие — так малы, что в них заключенные могли только сидеть, а теснота самых маленьких не предполагала и этой роскоши.
Своему главному пленнику Джон предоставил самую большую камеру, ведро для дерьма, достаточно шкур, чтобы согреться, и бурдюк с вином. Стражникам пришлось повозиться с обледеневшим замком, прежде чем они смогли открыть камеру. Ржавые петли завизжали, словно проклятые души, когда Вик Виттлстик рывком открыл дверь ровно настолько, чтобы Джон смог проскользнуть в нее. Его встретил слабый запах испражнений, оказавшийся не таким невыносимым, как он ожидал. В жутком холоде замерзало даже дерьмо. Джон Сноу видел собственное смутное отражение на ледяных стенах.
В углу камеры была накидана груда шкур почти в человеческий рост.
— Карстарк, — окликнул Джон Сноу, — просыпайся.
Шкуры пошевелились. Некоторые смерзлись друг с другом, и покрывавший их иней блестел и переливался при движении. Появилась рука, потом лицо — каштановые волосы, спутанные и тронутые сединой, свирепые глаза, нос, рот, борода. К усам заключенного прилипли заледеневшие сопли.
— Сноу, — дыхание превращалось в пар, затуманивая лед за головой пленника. — У тебя нет права удерживать меня. Законы гостеприимства…
— Ты здесь не гость. Ты пришел вооруженным к Стене без моего позволения, чтобы забрать племянницу против ее воли. Леди Алис предложили хлеб и соль. Она гость. Ты же — узник, — Джон позволил словам на мгновение повиснуть в воздухе, затем добавил:
— Твоя племянница вышла замуж.
Губы Крегана Карстарка раздвинулись, обнажив зубы.
— Алис обещана мне, — хотя ему было уже за пятьдесят, он казался сильным человеком, когда вошел в камеру. Холод лишил его этой силы и оставил слабым и окоченевшим. — Мой лорд-отец…
— Твой отец — кастелян, а не лорд. У кастеляна нет права заключать брачные договоры.
— Мой отец, Арнольф — лорд Кархолда.
— Сын наследует раньше дяди по всем известным мне законам.
Креган вскочил на ноги и отшвырнул в сторону меха, зацепившиеся за лодыжку.
— Харрион мертв.
Или скоро умрет.
— Дочь также наследует раньше дяди. Если ее брат мертв, Кархолд принадлежит леди Алис. А она отдала свою руку Сигорну, магнару теннов.
— Одичалому. Грязному убийце одичалому, — Креган сжал кулаки. На нем были кожаные перчатки, отороченные мехом в тон спутанному, отвердевшему плащу, висящему на широких плечах. Черную накидку украшали белые солнечные лучи его дома. — Я вижу, каков ты, Сноу. Наполовину волк, наполовину одичалый, ублюдок предателя и шлюхи. Ты отдал высокородную девицу в постель какого-то вонючего дикаря. Ты сначала сам ее опробовал? — он усмехнулся. — Если хочешь убить меня, сделай это и будь проклят за убийство родни. Старки и Карстарки — одной крови.
— Меня зовут Сноу.
— Бастард.
— Виновен. В этом, по крайней мере.
— Пусть твой магнар придет в Кархолд. Мы отрубим ему голову и заткнем ею уборную, чтобы отливать ему в рот.
— Сигорн командует двумя сотнями теннов, — заметил Джон, — и леди Алис полагает, что ворота Кархолда откроются перед ней. Двое твоих людей уже присягнули ей в верности и подтвердили все, что она сказала относительно планов, задуманных твоим отцом и Рамси Сноу. Мне сказали, у тебя в Кархолде есть близкие родственники. Твое слово могло бы спасти их жизни. Уступи замок. Леди Алис простит женщин, предавших ее, и позволит мужчинам надеть черное.
Креган потряс головой. Кусочки льда в его запутанных волосах тихо позвякивали, ударяясь друг о друга при движении.
— Никогда, — сказал он. — Никогда, никогда, никогда.
Мне следовало бы сделать из его головы свадебный подарок для леди Алис и ее магнара, подумал Джон, но решил не рисковать. Ночной Дозор не принимает участия в междоусобицах внутри королевства; некоторые могли бы сказать, что он и так слишком сильно помог Станнису. Отрублю голову этому дураку — начнут говорить, будто я убиваю северян, и раздаю их земли одичалым. Отпущу его — и он из кожи вон вылезет, чтобы разрушить все, сделанное мной для леди Алис и магнара. Джон задумался, как бы на его месте поступили отец или дядя. Но Эддард Старк был мертв, а Бенджен Старк пропал в ледяных лесах за Стеной. Ничего ты не знаешь, Джон Сноу.
— Никогда — долгий срок, — сказал Джон. — Завтра твое мнение может измениться, или через год. И король Станнис рано или поздно вернется на Стену. Как только это произойдет, он приговорит тебя к смерти… если только ты не будешь носить черный плащ. Когда человек надевает черное, ему прощаются все преступления. — Даже такому человеку, как ты. — А сейчас прошу меня извинить. Я должен быть на пиру.
После пронизывающего холода ледяных камер в переполненном погребе было так жарко, что спустившись по ступеням, Джон едва не задохнулся. В воздухе пахло дымом, жареным мясом и подогретым вином. Акселл Флорент провозглашал тост, когда Джон занял свое место на помосте.
— За короля Станниса и его жену, королеву Селису, Свет Севера! — проревел сир Акселл. — За Рглора, Владыку Света, да защитит он нас всех! Одна земля, один бог, один король!