— Плачу? Я не плакала. Отчего мне плакать? У меня есть мир, у меня есть мой король, у меня есть все, что королева может пожелать. Тебе приснился плохой сон, вот и все.
— Как скажете, Ваше Величество, — девочка поклонилась и собралась уйти.
— Останься, — сказала Дени. — Я не желаю быть в одиночестве.
— Его Величество с вами, — отметила Миссандея.
— Его Величество видит сны, а я не могу заснуть. Утром мне придется искупаться в крови. Цена мира, — она грустно улыбнулась и похлопала по кровати. — Подойди. Присядь. Поговори со мной.
— Как вам будет угодно, — Миссандея присела рядом с ней. — О чем мы поговорим?
— О доме, — предложила Дени. — О Наате. О бабочках и братьях. Расскажи о том, что делает тебя счастливой, что заставляет тебя смеяться, обо всех твоих самых приятных воспоминаниях. Напомни мне о том, что в этом мире все еще есть добро.
Миссандея сделала все возможное. Она все еще говорила, когда Дени наконец-то уснула, погрузившись в смутные, странные сны, полные дыма и огня.
Утро наступило слишком быстро.
Теон
День подкрался к ним так же, как Станнис — незаметно.
Винтерфелл не спал всю ночь, его стены и башни наводнили люди в шерсти, кольчугах и коже, ожидающие нападения, которое так и не произошло. К тому времени, как небо начало светлеть, бой барабанов затих, хотя сигналы боевого рога донеслись до них еще трижды, каждый раз все ближе и ближе. И по-прежнему шел снег.
— Буря закончится сегодня, — громко настаивал один из выживших помощников конюха. — Ведь еще даже не зима.
Теон засмеялся бы, если бы осмелился. Он помнил истории Старой Нэн, рассказывавшие о бурях, бушевавших сорок дней и сорок ночей, год, десять лет… бурях, которые хоронили замки, города и целые королевства под сотнями футов снега.
Он сидел в глубине Великого Чертога, недалеко от лошадей, глядя как Абель, Рябина и прачка с мышиного цвета волосами по прозвищу Белка поедают куски черствого черного хлеба, обжаренного на свином жире. Сам Теон завтракал большой кружкой темного эля, мутного от дрожжей и такого густого, что его можно было жевать. Еще пара кружек, и возможно, план Абеля не будет казаться ему настолько безумным.
В Великий Чертог, зевая, вошел Русе Болтон с пухлой и беременной женой, Толстой Уолдой. Его сопровождали несколько лордов и капитанов, в том числе Амбер Смерть Шлюхам, Эйенис Фрей и Роджер Рисвелл. За дальним столом сидел Виман Мандерли, пожирая колбаски и вареные яйца, а рядом с ним беззубый лорд Локе хлебал ложкой кашу.
Вскоре явился и лорд Рамси — застегивая на ходу портупею, он направился в переднюю часть зала. Он сегодня в дурном настроении. Уж Теон-то мог определить. Барабаны всю ночь не давали ему заснуть, предположил он, или же кто-то вызвал его недовольство. Одно неверное слово, необдуманный взгляд, несвоевременная улыбка могли разгневать его светлость и стоить провинившемуся полоски кожи. Пожалуйста, м'лорд, не смотрите сюда. Одного взгляда может хватить, чтобы Рамси обо всем догадался. Он прочитает это на моем лице. Он узнает. Он всегда знает.
Теон повернулся к Абелю.
— Ничего не выйдет, — его голос прозвучал так тихо, что даже лошади не смогли бы подслушать. — Нас поймают прежде, чем мы покинем замок. Даже если мы действительно сможем убежать, лорд Рамси выследит нас, он и Костлявый Бен с девочками.
— Лорд Станнис за стенами и, судя по звукам, довольно близко. Все, что нам нужно сделать, — просто добраться до него. — Пальцы Абеля танцевали по струнам лютни. Борода певца была каштановой, хотя большая часть его длинных волос уже поседела. — Если Бастард пойдет за нами, то, возможно, проживет достаточно долго, чтобы пожалеть о таком решении.
Рассчитывай на это, подумал Теон. Верь в это. Говори себе, что так и будет.
— Твои женщины станут добычей для Рамси, — сказал он певцу. — Он загонит их, изнасилует, а потом скормит тела своим псам. Если девки заставят его хорошенько погоняться за собой, возможно, следующий выводок сук назовут в их честь. А с тебя Рамси сдерет кожу. Они со Скорняком и Деймоном А-ну-ка-потанцуй превратят это в игру. Ты будешь умолять их убить тебя. — Теон схватил руку певца своей искалеченной кистью. — Ты ведь поклялся, что не позволишь мне снова очутиться в его лапах. Ты дал мне слово. — Ему нужно было услышать это еще раз.
— Слово Абеля, — ответила Белка. — Крепкое, как дуб.
Сам Абель только пожал плечами:
— Что бы ни случилось, мой принц.
На помосте Рамси спорил со своим отцом. Они были слишком далеко от Теона, чтобы он мог разобрать хоть слово, но страх на круглом розовом лице Толстой Уолды говорил сам за себя. Он слышал, как Виман Мандерли требует еще колбасы, и как смеется Роджер Рисвелл над шуткой однорукого Харвуда Стаута.
Теон размышлял, увидит ли он когда-нибудь подводные чертоги Утонувшего Бога, или его призрак будет скитаться здесь, в Винтерфелле. Мертвец есть мертвец. Лучше быть мертвым, чем Вонючкой. Если план Абеля сорвется, Рамси обеспечит им долгую и мучительную смерть. На сей раз он сдерет с меня кожу с головы до пят, и никакие мольбы не прекратят это истязание. Не было такой боли, которая могла бы сравниться с агонией, какую умел вызвать Скорняк своим маленьким ножом для свежевания. Абель довольно скоро получит этот урок. И ради чего? Джейни, ее зовут Джейни, и у нее глаза не того цвета. Актриса, играющая роль. Лорд Болтон знает правду, и Рамси, но остальные — слепцы, даже проклятый бард со своей хитрой усмешкой. Тебя разыграли, Абель, тебя и твоих шлюх-убийц. Вы все умрете из-за фальшивой девчонки.
Он был близок к тому, чтобы рассказать им правду, когда Рябина притащила его к Абелю в развалины Сгоревшей Башни, но в самый последний момент прикусил язык. Певец явно намеревался улизнуть с девчонкой Эддарда Старка. Если бы он узнал, что жена лорда Рамси — всего лишь дочь стюарда…
Двери Великого Чертога с грохотом распахнулись.
Внутрь ворвался холодный ветер, и в воздухе засверкало облако бело-голубых льдинок. Сквозь него шагнул сир Хостин Фрей. Он был по пояс облеплен снегом и держал на руках тело. Люди на скамьях опустили кружки и ложки и уставились на ужасное зрелище. Зал притих.
Очередное убийство.
Снег сыпался с плаща сира Хостина пока он шел к главному столу, шаги отдавались гулким эхом. Дюжина рыцарей и воинов Фреев следовали за ним. Одного из мальчиков Теон знал — Большого Уолдера, маленького, с лисьим лицом и худого, как палка. Его грудь, руки и плащ были забрызганы кровью.
Ее запах привел лошадей в неистовство. Принюхиваясь, выползли из под столов собаки. Со скамей поднялись мужчины. Тело в руках сира Хостина искрилось в свете факелов, одетое в розово-снежную броню. Кровь жертвы заледенела от холода.
— Сын моего брата Меррета, — Хостин Фрей опустил тело перед помостом. — Прирезали как свинью и спрятали в сугроб. Мальчишку.
Уолдер Малый, понял Теон. Тот, который больше. Он взглянул на Рябину. Их шесть, помнил он. Любая из них могла сделать это. Но прачка почувствовала его взгляд.
— Это не наша работа, — сказала она.
— Тихо, — предупредил Абель.
Лорд Рамси спустился с помоста к мертвому мальчику, а его отец медленно поднялся из-за стола — мрачная фигура с бесцветными глазами и неподвижным лицом.
— Грязная работа, — в этот раз голос Русе Болтона звучал достаточно громко, чтобы его слышали все. — Где нашли тело?
— Под разрушенной башней, милорд, — ответил Большой Уолдер. — Той, что со старыми горгульями. — На его перчатках замерзла кровь кузена. — Я говорил ему не выходить одному, но он ответил, что нужно найти человека, который задолжал ему серебро.
— Какого человека? — требовательно спросил Рамси. — Скажи мне имя. Покажи мне его, парень, и я сделаю тебе плащ из его кожи.
— Он никогда не называл его, милорд. Говорил только, что выиграл деньги в кости, — мальчик Фреев заколебался. — Несколько людей из Белой Гавани учили нас играть в кости. Я не могу сказать, кто именно, но это были они.
— Милорд, — проревел Хостин Фрей. — Мы знаем того, кто убил парня и всех остальных. Не своей рукой, конечно. Он слишком толст и труслив, чтобы убивать самому. Но он отдал приказ.
Он повернулся к Виману Мандерли:
— Будете отрицать?
Лорд Белой Гавани откусил половину колбаски:
— Признаюсь… — Он вытер рукавом жирные губы. — …Признаюсь, я слышал об этом мальчике. Оруженосец лорда Рамси, верно? Сколько ему было лет?
— Девять, на последних именинах.
— Так юн, — посетовал Виман Мандерли. — Хотя, может статься, это было благословением. Останься он жив, мог бы вырасти Фреем.
Сир Хостин пинком сбил столешницу с козел прямо на раздутый живот лорда Вимана. Полетели кружки и блюда, во все стороны посыпались колбаски. Дюжина людей Мандерли с проклятьями вскочила на ноги, хватаясь за ножи, тарелки, бутыли — все, что могло служить оружием.
Сир Хостин Фрей выдернул меч из ножен и прыгнул в сторону Вимана Мандерли. Лорд Белой Гавани попытался уклониться, но столешница придавила его к стулу. Лезвие полоснуло по трем из четырех его подбородков. Во все стороны брызнула кровь. Леди Уолда завопила и вцепилась в руку своего лорда-супруга.
— Хватит, — крикнул Русе Болтон. — Прекратите это безумие!
Его собственные люди бросились вперед, когда рыцари Мандерли, прыгая через скамьи, накинулись на Фреев. Один замахнулся на сира Хостина кинжалом, но здоровенный рыцарь развернулся и отсек ему руку по самое плечо. Лорд Виман вскочил на ноги, но тут же плюхнулся на пол, словно морж, огретый дубиной. Старый лорд Локе призывал мейстера, пока Мандерли валялся на полу в расплывающейся луже крови. Собаки вокруг него дрались за колбасу.
Потребовалось четыре десятка копейщиков Дредфорта, чтобы развести сражающихся и положить конец резне. К этому времени шесть вассалов Белой Гавани и двое людей Фреев лежали мертвыми на полу. Еще дюжина была ранена, а один из Мальчиков Бастарда, Лутон, шумно умирал, зовя свою мать и пытаясь запихнуть горсть скользких внутренностей обратно через зияющую в животе рану. Лорд Рамси утихомирил его, вырвав копье у одного из людей Уолтона Железные Икры и всадив его Лутону в грудь. Даже после этого зал был наполнен криками, молитвами и проклятиями, ржанием испуганных лошадей и рычанием сук Рамси. Уолтону пришлось добрую дюжину раз ударить копьем о пол, прежде чем в зале стало достаточно тихо, чтобы Русе Болтон мог быть услышан.