ев.
Хиздар оцепенел, будто пригвожденный к трону. Резнак отнес голову на атласную подушку у ног короля и поспешил отойти, скривив рот в гримасе отвращения. Даже с нескольких ярдов сир Барристан унюхал тяжелый цветочный запах его духов.
Мертвец смотрел укоризненно. Его борода потемнела от запекшейся крови, но из шеи все еще сочились красные капли. Судя по всему, голову ему срубили не с одного удара. Просители начали выскальзывать из зала. Один из Медных Бестий сорвал маску ястреба и принялся извергать свой завтрак.
Не то чтобы Барристан Селми раньше не видел отрубленных голов. Но эта… он пересек полмира со старым мореплавателем, от Пентоса до Кварта, и обратно в Астапор. Гролео был хорошим человеком. Он не заслужил такой участи. Все, чего он хотел — просто вернуться домой. Рыцарь напрягся в ожидании.
— Это… — наконец проговорил король Хиздар, — Это не… нам это не нравится… что это значит… это…
Рабовладелец в бордовом токаре достал пергамент:
— Я имею честь доставить послание от Совета Господ, — он развернул свиток. — Здесь сказано так: «Семеро прибыли в Миэрин, чтобы заключить мир и стать свидетелями праздничных игр в Яме Дазнака. В качестве залога их безопасности нам передали семерых заложников. Желтый Город скорбит о своем благородном сыне, Юркхазе зо Юзнаке, который умер жестокой смертью, будучи гостем Миэрина. Кровь за кровь».
У Гролео осталась жена в Пентосе. Дети, внуки. Почему из всех заложников именно он? Чхого, Хиро и Даарио — все они руководили войсками, но Гролео был адмиралом без флота. Они тянули соломинку или же думали, что Гролео наименее ценен для нас и с наименьшей вероятностью спровоцирует ответную казнь? Однако легче задать этот вопрос, чем ответить на него. Я не мастер распутывать такие узлы.
— Ваше Величество, — обратился сир Барристан. — Позвольте напомнить вам, что благородный Юркхаз погиб случайно. Он оступился на лестнице, когда пытался спастись бегством от дракона, и его затоптали собственные спутники и рабы. Или это убило его, или же у него от страха разорвалось сердце. Он был стар.
— Кто это там говорит без королевского позволения? — спросил юнкайский лорд в полосатом токаре, человечек с безвольным подбородком и слишком крупными для его рта зубами. Он напоминал Селми кролика. — Неужели юнкайские господа должны слушать болтовню стражников? — Жемчужины на его токаре затряслись.
Хиздар зо Лорак, казалось, не мог отвести взгляда от головы. Лишь когда Резнак прошептал что-то ему на ухо, он наконец-то взял себя в руки.
— Юркхаз зо Юзнак был вашим главнокомандующим, — сказал он. — Кто из вас теперь говорит от имени Юнкая?
— Все мы, — ответил кролик. — Совет Господ.
Король Хиздар проявил немного твердости:
— Тогда ответственность за нарушение перемирия лежит на каждом из вас.
На это ответил юнкаец в кирасе:
— Перемирие не было нарушено. Кровь за кровь, жизнь за жизнь. В знак доброй воли мы возвращаем вам троих заложников.
Железные ряды за его спиной разомкнулись. Вперед вытолкнули трех миэринцев, вцепившихся в свои токары — мужчину и двух женщин.
— Сестра, — натянуто вымолвил Хиздар зо Лорак. — Кузен и кузина.
Он указал на окровавленную голову:
— Уберите это с наших глаз.
— Адмирал был человеком моря, — напомнил ему сир Барристан. — Может быть, Ваше Великолепие попросит юнкайцев вернуть нам его тело, чтобы бы могли упокоить его в волнах?
Лорд с кроличьими зубами махнул рукой:
— Если это угодно Вашему Сиятельству, да будет так. В знак нашего уважения.
Резнак мо Резнак шумно прочистил горло.
— Не сочтите за оскорбление, но, насколько я помню, Ее Милость королева Дейенерис передала вам… э… семь заложников. Остальные трое…
— Остальные останутся нашими гостями, — объявил юнкаец в кирасе, — до тех пор, пока драконов не уничтожат.
На зал опустилась тишина. А затем — ропот и бормотание, еле слышные проклятия и тихие молитвы — осы, копошащиеся в гнезде.
— Драконы… — начал король Хиздар.
— …это чудовища, как могли убедиться люди в Яме Дазнака. Пока они живы, истинный мир невозможен.
Ответил Резнак:
— Ее Великолепие королева Дейенерис — Мать Драконов. Только она может…
Кровавая Борода презрительно оборвал его:
— Ее нет. Сожжена и сожрана. А из разбитого черепа растут сорняки.
Эти слова были встречены ревом. Одни кричали и ругались. Другие топали ногами и свистели, выражая одобрение. Медным Бестиям пришлось стучать древками копий по полу, прежде чем зал снова успокоился.
Сир Барристан не сводил глаз с Кровавой Бороды. Он пришел разграбить город, а мир Хиздара лишил его трофеев. Он пойдет на что угодно, лишь бы начать кровопролитие.
Хиздар зо Лорак медленно поднялся со своего драконьего трона:
— Я должен обсудить это со своим советом. Прием окончен.
— Все на колени перед Его Великолепием Хиздаром зо Лораком, четырнадцатым этого благородного имени, королем Миэрина, отпрыском Гиса, Октархом Старой Империи, Хозяином Скахазадхана, Супругом Драконов и Кровью Гарпии, — прокричал глашатай. Из-за колонн появились Медные Бестии и, выстроившись в ряд плечом к плечу, начали постепенно вытеснять просителей из зала.
Дорнийцам, в отличие от многих, не нужно было далеко идти. Согласно его статусу и положению, Квентину Мартеллу выделили покои внутри Великой Пирамиды двумя уровнями ниже — в красивых комнатах со своей собственной уборной и огороженной террасой. Возможно, поэтому он и его спутники не спешили идти к лестнице, ожидая пока уменьшится толчея.
Сир Барристан задумчиво наблюдал за ними. Чего бы хотела Дейенерис? спрашивал он себя. И решил, что знает. Старый рыцарь прошел через зал, длинный белый плащ развевался у него за спиной. Он нагнал дорнийцев наверху лестницы:
— На приемах у твоего отца никогда не было такого веселья, — услышал он шутку Дринкуотера.
— Принц Квентин, — обратился Селми. — Могу ли я переговорить с вами?
Квентин Мартелл обернулся:
— Сир Барристан. Конечно. Мои покои уровнем ниже.
Нет.
— Не мое дело советовать вам, принц Квентин…. но будь я на вашем месте, я бы не возвращался в свои комнаты. Вам и вашим спутникам следует спуститься по лестнице и бежать.
Принц Квентин пристально посмотрел на него:
— Бежать из пирамиды?
— Бежать из города. Вернуться в Дорн.
Дорнийцы обменялись взглядами:
— В покоях наше оружие и доспехи, — сказал Геррис Дринкуотер. — Не говоря уже о деньгах, которые там остались.
— Мечи можно заменить, — ответил сир Барристан. — Я могу дать вам достаточно денег на обратную дорогу в Дорн. Принц Квентин, король вас сегодня заметил. И нахмурился.
Геррис Дринкуотер рассмеялся:
— Нам нужно бояться Хиздара зо Лорака? Вы же его только что видели. Он дрожал от страха перед юнкайцами. Они прислали ему голову , а он ничего не сделал.
Квентин Мартелл кивнул в знак согласия:
— Принцу не следует совершать опрометчивые поступки. А этот король… Я не знаю, что и думать о нем. Правда, королева тоже предупреждала меня на его счет, но…
— Она вас предупреждала? — нахмурился Селми. — Так почему вы все еще здесь?
Принц Квентин вспыхнул:
— Брачный договор…
— …был составлен двумя мертвецами и в нем нет ни слова ни о королеве, ни о вас. В нем обещалось отдать руку вашей сестры брату королевы, еще одному мертвецу. Он не имеет силы. Пока вы не появились здесь, Ее Величество даже не ведала о его существовании. Ваш отец хорошо хранит свои секреты, принц Квентин. Боюсь, слишком хорошо. Если бы королева знала об этом соглашении в Кварте, она, возможно, никогда бы не отправилась в Залив Работорговцев, но вы прибыли слишком поздно. Мне не хочется сыпать соль на ваши раны, но у Ее Величества есть новый муж и старый возлюбленный, и похоже, что она предпочитает вам их обоих.
В темных глазах принца промелькнул гнев:
— Этот гискарский лордик — неподходящий супруг для королевы Семи Королевств.
— Не вам судить, — сир Барристан сделал паузу, задумавшись, не слишком ли много он уже сказал. Нет. Расскажи ему и об остальном. — В тот день в Яме Дазнака еда в королевской ложе была отравлена. Это лишь дело случая, что всю ее съел Бельвас-Силач. Голубые Грации говорят, что только размеры и необычайная сила спасли его, но смерть прошла совсем рядом. Даже сейчас он все еще может умереть.
На лице принца Квентина отразилось явное потрясение:
— Яд… для Дейенерис?
— Для нее или Хиздара. Или для обоих. Хотя, это была его ложа. Его Величество сам занимался приготовлениями. Если яд — его рук дело… что ж, тогда ему понадобится козел отпущения. Кто подойдет лучше, чем соперник из заморских земель, у которого нет друзей при этом дворе? Кто подойдет лучше, чем отвергнутый королевой жених?
Квентин Мартелл побледнел:
— Я ? Я бы никогда… вы же не думаете, что я имею какое-либо отношение…
Это правда, или он отличный актер.
— Другие могут так подумать, — заметил сир Барристан. — Красный Змей был вашим дядей. И у вас есть веские причины желать смерти короля Хиздара.
— Как и у других, — заявил Геррис Дринкуотер. — У Нахариса, например. Этот…
— …возлюбленный королевы, — закончил сир Барристан, прежде чем дорнийский рыцарь сказал что-нибудь, способное запятнать честь Дейенерис. — Ведь так вы их называете у себя в Дорне, верно? — он не стал дожидаться ответа. — Принц Левин был моим братом по присяге. В те дни рыцари королевской гвардии мало что держали в секрете друг от друга. Я знаю, у него была возлюбленная. И он не считал это чем-то постыдным.
— Да, — сказал покрасневший Квентин, — но…
— Даарио убил бы Хиздара в одно мгновение, если бы осмелился, — продолжил сир Барристан, — но не с помощью яда. Никогда. И в любом случае Даарио там не было. Тем не менее, Хиздар и сам бы с удовольствием возложил вину за саранчу на него… но королю могут еще понадобиться Вороны-Буревестники, а он потеряет их, если окажется замешанным в смерти их капитана. Нет, мой принц. Если Его Величеству потребуется отравитель, он укажет на вас. — Старый рыцарь сказал все, что мог сказать без риска. Еще несколько дней, и, если боги улыбнутся им, Хиздар зо Лорак больше не будет правителем Миэрина… но не стоит вовлекать принца Квентина в грядущую кровавую баню. — Если вам все же необходимо остаться в Миэрине, вам следует держаться подальше от двора и надеяться, что Хиздар забудет о вас, — закончил сир Барристан. — Но отплыть в Волантис было бы мудрее, мой принц. Какой бы путь вы не выбрали, я желаю вам всего хорошего.