При виде Станниса двое привязанных к столбам принялись молить о милосердии. Король слушал молча, сжав челюсти. Затем сказал Годри Фаррингу:
— Можете начинать.
Убийца Великанов воздел руки:
— Владыка Света, услышь нас!
— Владыка Света, защити нас! — запели люди королевы. — Ибо ночь темна и полна ужасов.
Сир Годри поднял голову к темнеющему небу:
— Мы благодарим тебя за солнце, что согревает нас, и молим тебя вернуть его нам, о Владыка, чтобы оно осветило нам путь к твоим врагам. — У него на лице таяли снежинки. — Мы благодарим тебя за звезды, что присматривают за нами ночью, и молим тебя разорвать скрывающую их завесу, чтобы мы еще раз восторжествовали при виде звездного неба.
— Владыка Света, защити нас , — молились люди королевы, — и не подпускай к нам эту дикую тьму .
Сир Корлисс Пенни шагнул вперед с факелом в руках. Он описал им круг над головой, раздувая пламя. Один из пленников начал хныкать.
— Рглор , — запел сир Годри, — мы отдаем тебе четырех злодеев. С преданными и радостными сердцами, мы дарим их твоему очищающему огню, чтобы рассеять тьму в их душах. Пусть их грязная плоть опалится и почернеет, дабы их души могли восстать свободными и чистыми и прийти к свету. Прими их кровь, о Владыка, и растопи ледяные путы, что сковали твоих слуг. Услышь их боль и придай силы нашим мечам, чтобы мы могли пролить кровь твоих врагов. Прими эту жертву и укажи нам путь в Винтерфелл, чтобы мы смогли победить неверующих.
— Владыка Света, прими эту жертву, — эхом отозвалась сотня голосов. Сир Корлисс зажег первый костер факелом, а потом засунул его в поленья у основания второго. Появились струйки дыма. Пленники начали кашлять. Первые языки пламени, застенчивые, как девицы, устремились, танцуя, от дров к ногам. В считанные мгновения пламя охватило оба столба.
— Он умер , — закричал плачущий мальчик, когда огонь начал лизать его ноги. — Мы нашли его мертвым… пожалуйста… мы голодали … — Огонь добрался до яиц. Когда начали гореть волосы вокруг члена, мольбы его превратились в сплошной бессловесный крик.
Аша Грейджой почувствовала в горле вкус желчи. На Железных Островах она видела, как жрецы ее собственного народа перерезали глотки рабам и отдавали их тела морю во имя Утонувшего Бога. Жестоко, но происходящее — еще хуже.
Закрой глаза , говорила она себе. Закрой уши. Отвернись. Тебе не нужно смотреть на это . Люди королевы возносили хвалебную песнь красному Рглору, но она не слышала слов за криками. Жар пламени бил ей в лицо, но она все равно дрожала. Воздух наполнялся густым дымом и вонью горелой плоти, а одно из тел по-прежнему дергалось на раскаленной докрасна цепи, которая приковывала его к столбу.
Через некоторое время крики прекратились.
Не сказав ни слова, король Станнис ушел обратно — к одиночеству своей сторожевой башни. К своему сигнальному огню , знала Аша, искать ответы в пламени . Арнольф Карстарк заковылял было вслед, но сир Ричард Хорп взял его под руку и повернул в сторону зала собраний. Зрители начали расходиться, каждый к своему костру и своему скудному ужину.
К ней подошел Клейтон Саггс:
— Железной дырке понравилось зрелище? — его дыхание воняло пивом и луком. У него свиные глазки , подумала Аша. Они очень подходили ему: его щит и плащ украшала крылатая свинья. Саггс встал к ней вплотную, и лицо его оказалось так близко, что она могла сосчитать угри у него на носу. Он сказал: — Толпа будет еще больше, когда на столбе будешь извиваться ты.
Он был прав. Волки ее не любили; она железнорожденная и должна отвечать за преступления своего народа: за Ров Кейлин, Темнолесье и Торрхенов Удел, за века грабежей вдоль каменного берега и за все, что Теон натворил в Винтерфелле.
— Уберите руку, сир. — Каждый раз, когда Саггс заговаривал с ней, она тосковала по своим топорикам. На островах Аша не уступала ни одному мужчине в боевом танце — подтверждением тому являлись десять ее пальцев. Вот бы с этим потанцевать. У некоторых мужчин борода так и просится на лицо. А вот лицу сира Клейтона явно недоставало топорика промеж глаз. Однако топорика у нее здесь не было, поэтому ей оставалось только попробовать вырваться. Но сир Клейтон только схватил ее еще крепче — пальцы в перчатке впились ей в руку, как железные когти.
— Миледи просила отпустить ее, — напомнила Али Мормонт. — И лучше бы вам прислушаться, сир. Леди Аша здесь не для сжигания.
— Скоро будет, — настаивал Саггс. — Мы и так слишком долго терпим среди нас эту демонопоклонницу. — Однако он все же отпустил руку Аши: не стоит понапрасну злить Медведицу.
В этот момент явился Джастин Масси:
— У короля другие планы на его трофей, — сказал он, непринужденно улыбаясь. Щеки его раскраснелись от холода.
— У короля? Или у тебя? — презрительно фыркнул Саггс. — Планируй, что хочешь, Масси. Ее все равно предадут огню, вместе с ее королевской кровью. Как говорила красная женщина, в королевской крови есть особая сила. Сила, приятная нашему владыке.
— Пусть Рглор довольствуется четырьмя, которых мы только что отдали ему.
— Четырьмя низкорожденными деревенщинами. Жалкое подношение. Отбросы, подобные им, никогда не прекратят снегопад. А вот она сможет.
Заговорила Медведица:
— Ну а если вы сожжете ее, и снег все равно не прекратится, что тогда? Кого вы сожжете следующим? Меня?
Аша не могла больше сдерживаться:
— Почему бы не сира Клейтона? Возможно, Рглору понравится один из его последователей. Истово верующий, распевающий хвалебные песни, пока пламя лижет его член?
Сир Джастин засмеялся. Саггс же не счел ее слова забавными:
— Смейся, смейся, Масси. Если снег будет валить и дальше, мы еще посмотрим, кто тогда посмеется, — он взглянул на мертвых людей на столбах, улыбнулся и ушел, чтобы присоединиться к сиру Годри и другим людям королевы.
— Мой защитник, — обратилась Аша к Джастину Масси. Он это заслужил независимо от своих мотивов. — Благодарю вас за спасение, сир.
— Так вы не прибавите себе друзей среди людей королевы, — заметила Медведица. — Неужели вы потеряли веру в Красного Рглора?
— Я потерял веру во многое и помимо этого, — ответил Масси, выдыхая бледный туман. — Но я все еще верю в ужин. Вы присоединитесь ко мне, миледи?
Али Мормонт покачала головой:
— У меня нет аппетита.
— У меня тоже. Но лучше вам все-таки поесть немного конины, иначе вскоре будете жалеть, что не сделали этого. У нас было восемьсот лошадей, когда мы вышли из Темнолесья, а прошлой ночью мы насчитали шестьдесят четыре.
Ее это не потрясло. Почти все их боевые кони пали, включая и жеребца Масси. Большая часть верховых лошадей тоже сдохла. Даже низкорослые лошадки северян отощали из-за недостатка корма. Но зачем им лошади? Станнис больше никуда не двигался. Солнце, луна и звезды спрятались так надолго, что Аша уже начала подозревать, не пригрезились ли они ей.
— Я поем.
Алисанна покачала головой:
— Я не буду.
— Тогда разрешите мне присмотреть за леди Ашей, — предложил сир Джастин. — Даю вам слово: я не допущу, чтобы она сбежала.
Медведица неохотно согласилась, оставшись глухой к сарказму в его голосе. Они расстались: Али направилась в палатку, а Аша и Джастин Масси — в зал собраний. Он находился недалеко, но сугробы были глубокими, ветер резким, а ноги Аши превратились в ледяные глыбы. Ее лодыжка отзывалась болью при каждом шаге.
Небольшой и весьма скромный зал собраний, тем не менее, был самым просторным строением в деревне, поэтому лорды и капитаны забрали его себе, в то время как Станнис обустроился в каменной сторожевой башне на берегу озера. Двое стражников охраняли двери зала, опираясь на длинные копья. Один из них открыл створку двери для Масси, и сир Джастин провел Ашу внутрь, в благословенное тепло.
Скамейки и деревянные столы располагались вдоль каждой стены, вмещая пятьдесят человек… но сейчас внутрь втиснулось в два раза больше. Длинная канава для огня была вырыта посередине земляного пола, под рядами отверстий для дыма, проделанных в крыше. Волки-северяне сидели по одну сторону канавы, рыцари и южные лорды — по другую.
Аша решила, что южане выглядят жалко: исхудавшие, с ввалившимися щеками, одни — бледные и больные, другие — с красными обветренными лицами. По сравнению с ними северяне казались крепкими и здоровыми: крупные румяные мужчины с густыми кустистыми бородами, одетые в меха и железо. Возможно, они тоже мерзли и голодали, но им с их низкорослыми лошадками и медвежьими лапами поход давался легче.
Аша стянула с себя меховые рукавицы и поморщилась, разминая пальцы. Боль пронзила ей ноги, когда замерзшие ступни начали оттаивать в тепле. Воздух был полон копоти и сильного земляного запаха горящего торфа, хороший запас которого оставили сбежавшие из деревни крестьяне. Стряхнув налипший снег, она повесила плащ на колышек у двери.
Сир Джастин нашел свободные места на скамье и принес им ужин — эль и куски конины, обугленные дочерна снаружи и красные внутри. Аша отхлебнула эля и налегла на мясо. Порция была меньше, чем в прошлый раз, но живот урчал от запаха пищи.
— Благодарю вас, сир, — сказала она, пока кровь и жир стекали по ее подбородку.
— Джастин. Я настаиваю, — Масси порезал свою порцию на кусочки и наколол один из них на кинжал.
Ниже по столу Уилл Фоксглоув рассказывал мужчинам вокруг него, что Станнис возобновит поход на Винтерфелл через три дня. Он узнал об этом из уст одного из конюхов, ухаживавших за конями короля.
— Его Величество видел победу в своих огнях, — сообщил Фоксглоув. — Победу, которую будут воспевать тысячелетиями и в замках лордов, и в крестьянских хижинах.
Джастин Масси оторвался от своей конины:
— Холодный счет прошлой ночью достиг восьмидесяти, — он достал кусочек хряща из зубов и кинул его ближайшей собаке. — Если мы отправимся в поход, мы будем умирать сотнями.