Одиннадцатилетняя Миссандея умнее половины мужчин за этим столом и мудрее, чем все они вместе взятые . — Я поручил Зеленой Грации огласить наше предложение, только когда командиры всех юнкайских наемников соберутся выслушать его.
— И все равно они откажутся, — настаивал Симон Полосатая Спина. — Скажут, что хотят смерти драконов и возвращения трона Хиздару.
— Молюсь, чтобы вы ошибались. — И боюсь, что вы правы .
— Ваши боги далеко, сир Дедушка, — заметил Вдовец. — Не думаю, что они слышат ваши молитвы. А когда юнкайцы пришлют старуху обратно с их полным презрения отказом, что тогда?
— Огонь и кровь , — тихо-тихо произнес сир Барристан.
Некоторое время все молчали. Затем Бельвас-Силач хлопнул себя по животу и заявил:
— Это лучше, чем печень и лук.
А Скахаз Бритоголовый пристально посмотрел через прорези на своей волчей маске и сказал:
— Вы нарушите мир короля Хиздара, старик?
— Я разрушу его. — Однажды, давным-давно, принц назвал его Барристаном Смелым. Часть того мальчишки все еще жила внутри него. — Мы установили сигнальную вышку на вершине пирамиды, где раньше стояла Гарпия. Внутри — сухая древесина, пропитанная маслом и закрытая от дождя. Если придет час, а я буду молиться, чтобы этого не случилось, мы зажжем его. Огонь будет для вас знаком к выступлению и атаке. Каждому предназначена своя роль, поэтому все должны быть готовы в любое время дня и ночи. Мы уничтожим наших врагов или будем уничтожены сами. — Он поднял руку, подзывая своих оруженосцев. — Я подготовил несколько карт, чтобы показать расположение наших врагов: их лагеря, осадные линии и требушеты. Если мы сокрушим работорговцев, наемники покинут их. Я знаю, что у вас будут вопросы и сомнения. Озвучьте их здесь. К моменту, когда мы покинем этот стол, у нас должны быть единая цель и единый план.
— Тогда было бы неплохо послать за едой и напитками, — предложил Симон Полосатая Спина. — Обсуждение займет некоторое время.
Совещание заняло все оставшееся утро и большую часть дня. Капитаны и командиры спорили над картами, как рыбачки над ведром крабов. Слабые и сильные места, где лучше расположить их немногих лучников, использовать ли слонов для прорыва через юнкайцев или оставить их в резерве, кому отдать честь возглавить первое наступление, развернуть кавалерию на флангах или в авангарде.
Сир Барристан позволил каждому высказать свое мнение. Тал Торак считал, что, прорвав линии противника, им следует идти на Юнкай — Желтый Город будет практически беззащитен, и у юнкайцев не останется иного выбора, кроме как снять осаду и следовать за ними. Пятнистый Кот предложил послать вызов врагу и сразиться с их чемпионом. Бельвасу-Силачу понравилась эта идея, но евнух настаивал, что сражаться должен именно он, а не Кот. Камаррон Счетовод посоветовал захватить суда, стоящие вдоль побережья, и использовать Скахазадхан, чтобы доставить триста бойцов из ям в тыл юнкайцам. Все согласились, что Безупречные — их лучшие солдаты, но спорили о том, где их разместить. Вдовец хотел использовать евнухов как железный кулак, чтобы пробить центр обороны юнкайцев. По мнению Марселена, их стоило расположить по обеим сторонам линии наступления, где они бы могли отразить любую попытку противника обойти их с флангов. Симон Полосатая Спина хотел разделить их на части между тремя отрядами вольноотпущенников. Его Свободные Братья храбры и рвутся в бой, утверждал он, но опасался, что без поддержки Безупречных у его новобранцев не хватит дисциплины выстоять против закаленных в боях наемников. Серый Червь сказал лишь, что Безупречные будут повиноваться любым приказам.
А когда все было обсуждено, оговорено и решено, Симон Полосатая Спина задал последний вопрос:
— Будучи рабом в Юнкае, я помогал своему хозяину заключать сделки с вольными отрядами и следил за выплатами их вознаграждения. Я знаю наемников, и я знаю, что Юнкай не сможет предложить им достаточно золота для вступления в бой с пламенем дракона. Поэтому я спрашиваю… если перемирие будет нарушено, и начнется битва, прилетят ли драконы? Присоединятся ли они к сражению?
Они появятся , мог бы сказать сир Барристан. Их приведут шум, крики, вопли и запах крови. Это привлечет их на поле боя, так же, как рев из Ямы Дазнака привлек Дрогона к алым пескам. Но когда они придут, станут ли они различать противников? Почему-то он так не думал. И произнес лишь:
— Драконы сделают то, что сделают. Если они прилетят, возможно, только одной их тени будет достаточно, чтобы работорговцы испугались и обратились в бегство.
Затем он поблагодарил всех и отпустил совет.
Серый Червь задержался после того, как остальные ушли.
— Ваши слуги будут готовы, едва загорится сигнальный огонь. Но десница должен понимать, что как только мы начнем атаку, юнкайцы убьют заложников.
— Я сделаю все возможное, чтобы предотвратить это, мой друг. У меня есть… идея. Но прошу извинить меня. Давно пора сообщить дорнийцам о смерти их принца.
Серый Червь склонил голову.
— Ваш слуга повинуется.
Сир Барристан взял с собой в подземелья двух недавно посвященных рыцарей. Горе и чувство вины способны легко свести людей с ума, а Арчибальд Айронвуд и Геррис Дринкуотер оба оказались причастны к гибели своего друга. Однако перед дверью камеры сир Барристан попросил Тума и Рыжего Ягненка подождать снаружи, а сам вошел внутрь сообщить дорнийцам, что агония принца окончилась.
Сиру Арчибальду — здоровенному и лысому — нечего было сказать. Он сидел на краю соломенного тюфяка, уставившись на свои забинтованные льняной тканью руки. Сир Геррис ударил кулаком по стене.
— Я говорил ему, что это дурацкая затея. Я умолял его вернуться домой. Ваша сучка-королева презирала его, все это видели. Он пересек мир, чтобы предложить ей свою любовь и верность, а она рассмеялась ему в лицо.
— Она никогда не смеялась, — сказал Селми. — Если бы вы были знакомы с ней, вы бы знали это.
— Она отвергла его. Он предложил ей свое сердце, а она швырнула его обратно и ушла трахаться со своим наемником.
— Следите за своим языком, сир, — сиру Барристану не нравился Геррис Дринкуотер, и он не позволил бы поносить Дейенерис. — Смерть принца Квентина — дело его собственных рук. Впрочем, и ваших тоже.
— Наших ? В чем же наша вина? Да, Квентин был нам другом. Немного глуповат, можете сказать вы, но ведь все мечтатели — глупцы. Однако в первую очередь, он был нашим принцем. Подчиняться ему — наш долг.
Барристан Селми не мог оспорить эту истину. Большую часть своей собственной жизни он провел, подчиняясь приказам пьяниц и безумцев.
— Он пришел слишком поздно.
— Он предложил ей свое сердце, — повторил сир Геррис.
— Она нуждалась в мечах, а не сердцах.
— Он бы дал ей и копья Дорна.
— Хотел бы я, чтобы дал. — Никто сильнее Барристана Селми не желал, чтобы Дейенерис оказала благосклонность дорнийскому принцу. — Но он пришел слишком поздно. И это безрассудство… подкупить наемников, спустить на город двух драконов… безумие, и даже хуже того. Предательство.
— Он сделал все это ради любви королевы Дейенерис, — настаивал Геррис Дринкуотер. — Чтобы доказать, что он достоин ее руки.
Старый рыцарь услышал достаточно.
— Он сделал все это ради ради Дорна. Вы принимаете меня за слабоумного дедулю? Я провел жизнь рядом с королями, королевами и принцами. Солнечное Копье собирается поднять оружие против Железного Трона. Нет, не пытайтесь отрицать это. Доран Мартелл — не тот человек, кто созывает копья без надежды победить. Сюда принца Квентина привел долг. Долг, честь, жажда славы… но никак не любовь. Квентин был здесь из-за драконов, а не из-за Дейенерис.
— Вы не знали его, сир. Он…
— Он мертв, Дринк, — Айронвуд поднялся. — Слова не вернут его. Клетус и Уилл тоже мертвы. Так что закрой свой поганый рот, пока я не заткнул его кулаком. — Здоровяк повернулся к Селми. — Что вы собираетесь делать с нами?
— Скахаз Бритоголовый хочет вас повесить. Вы убили четырех его людей. Четырех людей королевы . Двое были вольноотпущенниками, и они следовали за Ее Величеством от самого Астапора.
Айронвуд, казалось, не удивился:
— Бестий, да. Я убил лишь одного, с головой василиска. Остальных прикончили наемники. Хотя знаю, это не имеет значения.
— Мы защищали Квентина, — добавил Дринкуотер. — Мы…
— Помолчи , Дринк. Он знает. — Здоровяк обратился к сиру Барристану: — Если бы вы собирались нас повесить, то не стали бы приходить сюда и беседовать с нами. Так что у вас другие намерения, верно?
— Да. — Возможно, он не такой тугодум, каким кажется . — Мне больше пользы от вас живых, чем от мертвых. Послужите мне, и после я подготовлю корабль, который доставит вас обратно в Дорн, и отдам вам кости принца Квентина, чтобы вы вернули их его лорду-отцу.
Сир Арчибальд скривился:
— Почему вечно корабли? Однако кто-то должен отвезти Квента домой. О чем вы просите нас, сир?
— О мечах в ваших руках.
— У вас тысячи мечей.
— Вольноотпущенники королевы еще ни разу не проливали кровь. Наемникам я не доверяю. Безупречные — храбрые солдаты… но не воины. Не рыцари . — Он помедлил. — Что произошло, когда вы пытались захватить драконов? Расскажите.
Дорнийцы обменялись взглядами. Затем Дринкуотер произнес:
— Квентин заявил Оборванному Принцу, что может контролировать их. Он сказал, это у него в крови. В нем текла кровь Таргариенов.
— Кровь дракона.
— Да. Предполагалось, что наемники помогут нам заковать драконов в цепи и отвезти их в порт.
— Оборванец договорился насчет корабля, — продолжил Айронвуд. — Большого, на случай если нам удастся заполучить обоих драконов. А Квент собирался оседлать одного из них, — он посмотрел на свои забинтованные руки. — Но когда мы туда вошли, стало понятно, что у нас ничего не получится. Драконы слишком одичали. Цепи… обломки разорванных цепей валялись повсюду, больших