Кусочки старых богов, чтобы накормить нового. Джон размял пальцы на правой руке.
Жар от костра был ощутим даже на расстоянии, для одичалых же он должен был быть обжигающим. Он видел, как отшатывались люди, подходившие к огню, слышал, как плакали дети. Некоторые повернули к лесу. Он видел, как молодая женщина, спотыкаясь, пошла прочь, ведя в каждой рукой по ребенку. Через каждые несколько шагов она оборачивалась, проверяя, что никто не следует за ними, а добравшись до ближайших деревьев, бросилась бежать. Седобородый одичалый схватил ветку чардрева, которую ему дали, и стал размахивать ей, словно оружием, пока люди королевы не добрались до него с копьями. Остальным приходилось перешагивать через труп, пока сир Корлисс не столкнул его в огонь. После этого вольный народ стал чаще выбирать лес — наверное, каждый десятый.
Но многие пошли дальше. Позади них были только холод и смерть. Впереди — надежда. Они подходили, сжимая куски древесины, пока не наступало время бросать их в пламя. Рглор был ревнивым божеством, постоянно голодным. Новый бог пожирал труп старого и отбрасывал на Стену гигантские тени Станниса и Мелисандры, черные на фоне красных отражений на льду.
Сигорн первым преклонил колено перед королем. Новый магнар теннов был моложе и ниже своего отца — тощий, лысеющий, облаченный в бронзовые поножи и кожаную рубаху с нашитой на ней бронзовой чешуей. Следующим был Гремучая Рубашка в клацающих доспехах из костей и вареной кожи, шлемом ему служил череп великана. Под костями виднелось жалкое, ослабевшее существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз. Мелкий, злобный, вероломный человек, столь же глупый, сколь жестокий. Джон ни на мгновение не верил, что тот останется верен. Ему стало интересно, что чувствует Вель, глядя на него — коленопреклоненного и прощенного.
За ними последовали менее значительные вожди. Два предводителя клана Рогоногих с черными и жесткими ступнями. Старая знахарка, почитаемая людьми с Молочной реки. Костлявый темноглазый мальчик двенадцати лет — сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с ее свиньями. Каждый из них становился на колено перед королем.
Слишком холодно для этого балагана, подумал Джон.
— Свободный народ презирает коленопреклоненных, — предупреждал он Станниса. — Позвольте им сохранить свое достоинство, и они полюбят вас сильнее.
Его Величество ничего не хотел слышать. Он ответил:
— Мне нужны их мечи, а не поцелуи.
После ритуала преклонения одичалые тащились к воротам сквозь строй черных братьев. Джон поручил Коню, Атласу и полдюжине других провести их с факелами под Стеной. С той стороны их ждали миски с горячим луковым супом, ломти черного хлеба и сосиски. А еще одежда — плащи, штаны, сапоги, туники, добротные кожаные перчатки. Они смогут спать на чистой соломе у горящего огня, защищающего от холода ночи. Этот король был в высшей степени методичен. Тем не менее, рано или поздно Тормунд Великанья Смерть вновь атакует Стену, и когда этот час настанет, Джон не мог ручаться, чью сторону выберут новообращенные подданные Станниса. Ты можешь дать им землю и милосердие, но вольный народ сам выбирает себе королей, и они выбрали Манса, а не тебя.
Боуэн Марш незаметно подъехал на своей лошади к Джону.
— Никогда не думал, что доживу до этого дня, — лорд-стюард значительно исхудал после ранения в голову на Мосту Черепов и потерял часть одного уха.
Он больше не похож на гранат, подумал Джон. Марш сказал:
— Мы проливали кровь в Глотке, чтобы не дать одичалым пройти. Многих славных парней лишили там жизни, наших друзей и братьев. И ради чего?
— Королевство нас всех проклянет за это, — заявил сир Аллисер Торне ядовитым тоном. — Каждый честный человек в Вестеросе отвернется и плюнет при упоминании Ночного Дозора.
Что тебе знать о честных людях?
— Тишина в строю.
Сир Аллисер стал более осмотрительным после того, как лорд Янос лишился головы, но его злоба никуда не делась. Джон прикидывал, не отдать ли ему командование, от которого отказался Слинт, но решил, что этого человека нужно держать поблизости. Из этих двоих он всегда был более опасен. Вместо этого он отправил командовать Серым Дозором седого стюарда из Сумеречной Башни.
Он надеялся, что два новых гарнизона улучшат ситуацию. Дозор мог пустить кровь вольному народу, но нельзя надеяться, что в итоге мы остановим их. Предание Манса Налетчика огню не изменит этого. Нас по-прежнему слишком мало, а их — слишком много, и без разведчиков мы слепы. Я должен послать на разведку людей. Но вернутся ли они назад, если я это сделаю?
Туннель под Стеной был узким и извилистым, а многие одичалые — стары, больны или ранены, так что продвижение было мучительно медленным. К тому времени, когда последний из них преклонил колено, наступила ночь. Огонь в яме затухал, и тень короля на Стене уменьшилась до четверти ее прежней высоты. Джон Сноу видел свое дыхание в воздухе. Холодно, подумал он, и становится еще холоднее. Этот балаган затянулся.
Два десятка пленников задержались у загона. Среди них были четыре великана — огромные волосатые существа со сгорбленными плечами, ногами большими, как стволы деревьев, и огромными широкими ступнями. Несмотря на размеры, они все-таки могли пройти через Стену, но один не хотел бросать своего мамонта, а другие не хотели бросать его. Прочие оставшиеся были человеческого роста. Некоторые мертвы, некоторые умирали; большинство же было их родней или близкими друзьями, не желавшими покидать их даже ради миски лукового супа.
Некоторые дрожали, некоторые слишком оцепенели от холода, чтобы дрожать. Они слушали, как со Стены гремел голос короля:
— Вы вольны уйти, — сказал им Станнис. — Расскажите вашим людям, чему вы были свидетелями. Расскажите им, что вы видели истинного короля, и что им рады в его королевстве, пока они сохраняют мир. В противном случае, пусть лучше убегают или прячутся. Я больше не допущу нападений на мою Стену.
— Одно королевство, один бог, один король! — прокричала Леди Мелисандра.
Люди королевы подхватили крик, молотя копьями по щитам:
— Одно королевство, один бог, один король! СТАННИС! СТАННИС! ОДНО КОРОЛЕВСТВО, ОДИН БОГ, ОДИН КОРОЛЬ!
Он видел, что ни Вель, ни братья Ночного Дозора не присоединились к восхвалениям. Под шум и крики немногие оставшиеся одичалые растворились за деревьями. Великаны ушли последними: двое на мамонтах, еще двое пешком. Позади остались только мертвые. Джон наблюдал, как Станнис спускается с платформы вместе с Мелисандрой. Его красная тень. Она никогда не оставляет его одного надолго. Почетный караул короля собрался вокруг них: сир Годри, сир Клейтон и дюжина других рыцарей, все — люди королевы. Лунный свет мерцал на их доспехах, ветер трепал плащи.
— Лорд-стюард, — обратился Джон к Маршу, — разбейте ограждение на дрова и бросьте трупы в огонь.
— Как прикажете, милорд, — Марш выкрикнул приказы, и толпа стюардов отделилась от строя, чтобы заняться деревянными ограждениями. Лорд-стюард смотрел на них, нахмурившись.
— Эти одичалые… вы думаете они сохранят верность, милорд?
— Некоторые сохранят. Не все. У нас есть трусы и мошенники, слабаки и дураки, как и у них.
— Наши обеты… мы поклялись защищать королевство…
— Как только свободный народ обоснуется в Даре, они станут частью королевства, — отметил Джон. — Пришли страшные времена, и, похоже, будет еще страшнее. Мы видели лицо нашего настоящего врага, мертвое белое лицо с ярко-голубыми глазами. Вольный народ тоже видел это лицо. В этом Станнис прав. Мы должны объединить усилия с одичалыми.
— Общие усилия против общего врага — с этим я могу согласиться, — сказал Боуэн Марш, — но это не означает, что мы должны позволить десяткам тысяч полуголодных дикарей пройти через Стену. Пусть возвращаются в свои деревни и сражаются там с Иными, а мы запечатаем ворота. Отелл говорит, что это нетрудно. Нам нужно лишь заполнить туннели глыбами камней и пустить воду через амбразуры. Стена сделает остальное. Холод, вес… к следующей луне все будет так, словно ворот никогда и не было. Неприятелю придется прорубать себе путь.
— Или перелезать.
— Маловероятно, — сказал Боуэн Марш. — Они не разбойники, собирающиеся украсть жену или устроить разбой. С Тормундом придут старухи, дети, стада овец и коз, даже мамонты. Ему нужны ворота, а их осталось только три. И даже если он пошлет скалолазов, что ж, защищаться против скалолазов так же просто, как пронзить рыбу в котелке.
Рыба никогда не вылезает из котелка и не вонзает тебе копье в живот. Джон и сам взбирался на Стену.
Марш продолжал:
— Стрелки Манса Налетчика выпустили в нас, наверное, десять тысяч стрел, если судить по числу древок, которые мы собрали. Едва ли сотня из них настигла наших людей наверху Стены, и то большая часть была занесена порывами ветра. Рыжий Алин из Розового леса был единственным, кто умер там, и то его убила не стрела, попавшая в ногу, а падение. Донал Нойе умер, удерживая ворота. Доблестный поступок, несомненно… но если бы ворота были запечатаны, наш храбрый оружейник все еще был бы с нами. Столкнемся мы с сотней врагов или с сотней тысяч, пока мы наверху Стены, а они внизу, они не смогут причинить нам вреда.
Он прав. Люди Манса Налетчика разбились о Стену, как волна о каменистый берег, хотя защитниками была горстка стариков, зеленых юнцов и калек. И все же то, что предлагал Боуэн, шло вразрез с чутьем Джона.
— Если мы запечатаем ворота, мы не сможем посылать разведчиков, — отметил он. — Мы будем слепы.
— Последняя вылазка лорда Мормонта стоила Дозору четверти его людей, милорд. Нам надо сберечь те силы, что у нас еще остались. Каждая смерть сокращает наши ряды, и мы так рассредоточены… Займешь высоту — выиграешь битву, говаривал мой дядя. Нет ничего выше Стены, лорд-командующий.
— Станнис обещает землю, пищу и правосудие любому одичалому, который преклонит колено. Он никогда не позволит нам запечатать ворота.