Застенчивая улыбка, крепкие объятья, умелые пальцы и два надежных меча. О чем еще может мечтать женщина? Аша с радостью вышла бы за Кварла, но она — дочь лорда Бейлона, а он — из простых, внук пленника. Слишком низкого происхождения, чтобы стать моим мужем, но не настолько низкого, чтобы я отказалась отсосать у него. Пьяная, улыбающаяся, она заползла под меха и обхватила его член губами. Кварл шевельнулся во сне, и уже через мгновение начал твердеть. Когда Аша опять его возбудила, Кварл уже не спал, а у нее между ног было влажно. Она набросила мех на голые плечи и оседлала его, насаживаясь так сильно и глубоко, что в какой-то момент перестала понимать, у кого был член, а у кого — вагина. В этот раз они достигли высшей точки одновременно.
— Моя милая леди, — пробормотал он позже, все еще сонным голосом. — Моя милая королева.
Нет, подумала Аша, я не королева, и никогда ей не буду.
— Спи, — она поцеловала его в щеку, неслышным шагом прошла по спальне Галбарта Гловера и распахнула ставни. Ночь была ясной, и в свете почти полной луны она видела горы, увенчанные снегом. Холодные, суровые, неприветливые, но прекрасные в лунном свете. Вершины их мерцали, бледные и неровные, словно ряд заостренных зубов. Предгорья и пики пониже терялись в тени.
Море находилось ближе, всего лишь в пяти лигах к северу, но его Аша не видела. Слишком много холмов стояло на пути. И деревья, так много деревьев. Волчий лес, как называли его северяне. По ночам из него часто раздавался вой волков — они взывали друг к другу во тьме. Океан листвы. Если бы только это был настоящий океан.
Хотя Темнолесье и ближе к морю, чем Винтерфелл, но все же гораздо дальше, чем ей хотелось бы. Воздух пах соснами, а не солью. К северо-востоку от зловещих сизых гор возвышалась Стена, над которой теперь развевались знамена Станниса Баратеона. Враг моего врага — мой друг, — так говорят, но есть и другая сторона монеты: враг моего друга — мой враг. Железнорожденные были врагами северных лордов, в которых так отчаянно нуждался этот претендующий на трон Баратеон. Я могла бы предложить ему свое прекрасное юное тело, подумала она, откинув прядь волос с глаз, но у него была жена, а у нее — муж, к тому же Станнис и железнорожденные — старинные недруги. Во время первого восстания ее отца Станнис выбил Железный флот со Светлого острова и покорил Большой Вик от имени своего брата.
За замшелыми стенами Темнолесья скрывался широкий округлый холм с плоской вершиной, увенчанной парадным залом, похожим на пещеру, с пристроенной к нему дозорной башней, возвышавшейся над холмом на пятьдесят футов. У подножья холма расположился внутренний двор: стойла, загон для лошадей, кузница, колодец, овчарня — все это было защищено глубоким рвом, покатым земляным валом и частоколом из бревен. Внешние укрепления опоясывали овал холма, каждые из двух ворот охранялись парой квадратных бревенчатых башен, по всему периметру стены тянулась крытая галерея. С южной стороны замка мох пророс через частокол и уже полз по башням. К востоку и западу простирались пустые поля. Когда Аша захватила замок, там росли овес и ячмень, но урожай погиб под их сапогами во время атаки. Они засеяли поля снова, но заморозки погубили всходы, оставив после себя только грязь, пепел и гниющие мертвые стебли.
Замок был древним, но слабо укрепленным. Она отняла его у Гловеров, а Бастард Болтона отнимет у нее. Впрочем, снять с нее кожу ему не удастся. Аша Грейджой не собиралась достаться ему живой. Она умрет так же, как жила — с топором в руке, и с улыбкой на устах.
Ее лорд-отец дал ей тридцать галер, чтобы захватить Темнолесье. Осталось лишь четыре, включая ее "Черный Ветер", и одним из оставшихся был корабль Триса Ботли, который присоединился к ней, когда все ее люди сбежали. Нет. Это несправедливо. Они отплыли домой, чтобы принести присягу своему королю. Если кто и сбежал, так это я. Ей до сих пор стыдно было вспоминать об этом.
— Беги, — подгонял ее Чтец, пока капитаны несли на руках ее дядю Эурона вниз по холму Нагги, чтобы возложить на него корону из плавника.
— Сказал ворон вороне. Пойдем со мной. Без тебя я не смогу поднять людей Харлоу, — тогда она еще собиралась бороться.
— Люди Харлоу здесь. Те, кого стоит принимать в расчет. И некоторые выкрикивали имя Эурона. Я не буду натравливать одних Харлоу на других.
— Эурон безумен. И опасен. Этот адский рог…
— Я тоже слышал его. Беги, Аша. Как только Эурона коронуют, он пошлет за тобой. Не стоит попадаться ему на глаза.
— Если со мной выступят другие мои дядья…
— …то ты умрешь в изгнании, все будут против тебя. Когда ты предложила капитанам свое имя, ты отдала себя на их суд. Теперь ты не можешь пойти против их решения. Только однажды избранный на вече король был низложен. Почитай Хейерега.
Только Родрик Чтец мог рассуждать о какой-то древней книге, когда их жизни балансируют на острие меча.
— Если ты остаешься, остаюсь и я, — упрямо произнесла она.
— Не глупи. Сегодня Эурон смотрит на мир глазом, сверкающим весельем, но что будет завтра… Аша, ты дочь Бейлона, у тебя больше прав на трон, чем у Эурона. Пока ты дышишь, ты опасна для него. Если останешься, тебя убьют или выдадут за Рыжего Гребца. И я не знаю, что хуже. Уходи. Другого шанса не будет.
Аша пришвартовала "Черный Ветер" на дальнем краю острова как раз на такой случай. Старый Вик — небольшой остров, она сможет вернуться на корабль раньше, чем взойдет солнце, и будет на пути к Харлоу прежде, чем Эурон заметит ее отсутствие. Но она все еще колебалась, и тогда дядя сказал:
— Сделай это ради любви, которую питаешь ко мне, дитя. Я не хочу видеть, как ты умрешь.
И она ушла. Сначала — в Десять Башен, проститься с матерью.
— Возможно, меня долго не будет, — предупредила ее Аша. Леди Аленнис ничего не понимала.
— Где Теон? — вопрошала она. — Где мой мальчик?
Леди Гвинессу интересовало лишь, когда вернется лорд Родрик:
— Я старше его на семь лет. Десять Башен должны принадлежать мне.
Аша все еще была в Десяти Башнях, собирая провизию, когда до замка дошли вести о ее замужестве. "Мою своенравную племянницу надо укротить, — так, по словам очевидцев, сказал Вороний Глаз, — и я знаю, кто с этим справится". Он выдал ее за Эрика Айронмейкера, и назначил Молотобойца управлять Железными островами, пока сам он будет искать драконов. Когда-то Эрик был великим человеком: бесстрашный разбойник, бороздивший моря с ее прапрадедом, тем самым Дейгоном Грейджоем, в честь которого назвали Дейгона-Пьяницу. На Светлом острове старухи все еще пугали внуков сказками о лорде Дейгоне и его людях. Во время веча я задела гордость Эрика, размышляла Аша. Вряд ли он забыл об этом.
Она отдала должное решению своего дяди. Одним ударом Эурон превратил соперника в союзника, обеспечил безопасность островов в свое отсутствие и избавился от угрозы, которую несла Аша. Да еще и посмеялся от души. Трис Ботли рассказал, что в роли невесты на свадебной церемонии выступал тюлень. "Надеюсь, Эрик не настаивал на первой брачной ночи", — ответила она.
Я не могу вернуться домой, думала она, но и здесь нельзя больше оставаться. Тишина, царившая в лесах, лишала ее покоя. Всю жизнь Аша провела на островах или на борту корабля. На море тишины не бывало. Шум волн, разбивающихся о скалистый берег, был у неё в крови, но в Темнолесье нет волн… только деревья, бесконечные деревья, гвардейские сосны и стражи, буки, ясени и древние дубы, каштаны, грабы и ели. Их звуки были тише шума моря, да и те она слышала, лишь когда дул ветер — тогда отовсюду раздавались вздохи, словно деревья перешептывались на языке, который она не могла понять.
Сегодня шепот казался громче обычного. Осыпаются мертвые бурые листья, сказала себе Аша, и голые ветви поскрипывают от ветра. Она отвернулась от окна, от лесов. Мне нужно снова ощутить под ногами палубу корабля. Или, на худой конец, хотя бы почувствовать еду в желудке. За ужином она пила много вина, но мало ела, и даже не притронулась к прекрасному сочному жаркому.
Яркого света луны было достаточно, чтобы найти одежду. Она натянула толстые черные штаны, стеганую рубаху и зеленый кожаный жилет, покрытый стальными пластинками. Оставив Кварла наедине с его снами, она, мягко ступая, вышла на наружную лестницу башни, ступени поскрипывали под ее босыми ногами. Один из дозорных, несших караул на стене, увидел, как она спускалась, и поднял копье в знак приветствия. Аша свистнула в ответ. Когда она пересекала внутренний двор, чтобы пройти к кухням, собаки Галбарта Гловера подняли лай. Хорошо, подумала она. Это заглушит шум деревьев.
Она отрезала кусок от головки желтого сыра размером с колесо телеги, когда в кухню, закутавшись в толстый меховой плащ, вошел Трис Ботли.
— Моя королева.
— Не издевайся.
— Ты всегда будешь королевой моего сердца. Дураки, вопящие на королевском вече, не могут этого изменить.
Что же мне делать с этим мальчишкой? Аша не сомневалась в его преданности. Мало того, что он выступал за нее на холме Нагги и выкрикивал ее имя, но после он даже переплыл море, чтобы присоединиться к ней, оставив своего короля, своих родных и свой дом. Не то чтобы он осмелился бросить Эурону вызов в открытую. Когда Вороний Глаз вывел флот в море, Трис просто плыл в самом хвосте, отстал, и только когда скрылся из виду последний корабль, поменял курс. Но и для этого требовалась немалое мужество; путь обратно на острова ему теперь закрыт.
— Сыра? — спросила она. — Есть еще ветчина и горчица.
— Не еда мне нужна, миледи. И ты это знаешь, — в Темнолесье Трис отрастил густую темную бороду. Он уверял, что она помогает согревать лицо. — Я видел тебя с дозорной башни.
— Если ты в дозоре, то что делаешь здесь?
— Наверху Кромм и Хаген Рог. Сколько нужно глаз, чтобы следить за шелестом листвы в лунном свете? Нам надо поговорить.