».
Неважно. Отцовские земли никогда не будут принадлежать ей, за кого бы она ни вышла. Железнорожденные не умеют прощать, а Аша потерпела поражение уже дважды. Сперва на вече от своего дяди Эурона, потом в Темнолесье от Станниса. Более чем достаточно, чтобы заклеймить её, как неспособную править. Брак с Джастином Масси или с любым другим приспешничком Станниса Баратеона принёс бы больше вреда, чем пользы. «В конце концов, дочь кракена оказалась всего лишь женщиной, – скажут капитаны и короли. – Посмотрите, как она раздвигает ноги перед изнеженным лордом из зелёных земель».
Однако если сир Джастин желал заслужить её благосклонность угощеньем и разговором, Аша не собиралась ему мешать. С ним всё же лучше, чем с молчаливой Медведицей, а другой компании среди пяти тысяч врагов у неё нет. Трис Ботли, Кварл Девица, Кромм, Роггон и прочие, выжившие из её побитого отряда, остались в Темнолесье, в темницах Галбарта Гловера.
В первый день армия прошла двадцать две мили по расчётам проводников, выделенных им леди Сибиллой. Это были следопыты и охотники из присягнувших Темнолесью кланов: Форрестеров и Вудсов, Бранчей и Боулов. Во второй день войско покрыло двадцать четыре мили, и авангард, покинув владения Гловеров, вступил в гущу Волчьего Леса.
– Рглор, пошли нам свой свет и проведи сквозь мрак, – молились верующие этой ночью – множество южных рыцарей и солдат, собравшихся вокруг ревущего рядом с королевским шатром пламени.
Аша назвала бы их людьми короля, но остальные выходцы из штормовых и коронных земель звали их людьми королевы… Хотя королевой, которой они служили, была красная женщина в Чёрном Замке, а не жена, которую Станнис оставил в Восточном Дозоре у Моря.
– О, Владыка Света, мы взываем к тебе, обрати к нам свой пламенный взор и сбереги нас от врагов и холода, – пели они огню, – ведь ночь темна и полна ужасов.
Возглавлял их огромный рыцарь по имени сир Годри Фарринг. «Годри Убийца Великанов. Слишком громкое имя для такого человечка». Под кольчугой Фарринг был широкогруд и мускулист. А кроме того, высокомерен, суетен, жаден до славы, глух к предостережениям и ненасытен до похвал. Простые люди, волки и женщины вызывали у него лишь презрение. В последнем он не отличался от короля.
– Позвольте мне ехать на лошади, – попросила Аша сира Джастина, когда тот подъехал к повозке с половиной окорока. – Я схожу с ума в этих цепях. Даю вам слово, что не сбегу.
– Если бы я мог, миледи. Вы пленница короля, а не моя.
– Ваш король не поверит слову женщины.
Медведица заворчала.
– С чего бы нам верить слову железнорожденной после того, что твой брат сотворил в Винтерфелле?
– Я – не Теон, – настаивала Аша… но цепи остались на месте.
Когда сир Джастин поехал вдоль колонны, она поняла, что думает о том, как видела мать последний раз. Это было на Харло, в Десяти Башнях. В покоях матери мерцала свеча, но большая резная кровать под пыльным пологом пустовала. Леди Аланнис сидела у окна, вглядываясь в море.
– Ты привела моего малыша? – спросила она дрожащими губами.
– Теон не смог придти, – ответила Аша, глядя на то, что осталось от женщины, которая подарила ей жизнь, матери, потерявшей двух сыновей. А третий…
«Я посылаю каждому из вас кусочек принца».
Чем бы ни кончилось предстоящее в Винтерфелле сражение, Аша Грейджой не надеялась, что её брат выживет. «Теон Перевёртыш. Даже Медведица хочет насадить его голову на копьё».
– У тебя есть братья? – спросила Аша свою надзирательницу.
– Сёстры, – грубовато, как всегда, ответила Алисанна. – Нас было пять. Все девочки. Лианна на Медвежьем Острове, Лира и Джори с нашей матерью, Дэйси убили.
– Красная Свадьба.
– Да. – Алисанна глянула на Ашу. – У меня есть сын. Ему всего два. А дочери девять.
– Ты рано начала.
– Слишком рано. Но это лучше, чем слишком поздно.
«Выпад в мою сторону, – подумала Аша. – Но пусть будет так».
– Ты замужем?
– Нет. Мои дети от медведя. – Алисанна улыбнулась. Несмотря на кривые зубы, в её улыбке было что-то располагающее. – Все женщины Мормонтов – оборотни. Мы превращаемся в медведиц и находим пару в лесу. Это всем известно.
Аша улыбнулась в ответ.
– Все женщины Мормонтов ещё и воительницы.
Улыбка женщины погасла.
– Это вы нас сделали такими. На Медвежьем Острове каждый ребёнок учится бояться кракенов, приходящих с моря.
«Древний обычай». Аша отвернулась, цепи слегка звякнули. На третий день лес окружил их плотной стеной, и разбитые дороги превратились в тропы, вскоре оказавшиеся слишком узкими для широких телег. Иногда они проезжали мимо знакомых мест: каменистого холма, похожего на волчью голову, если посмотреть под определённым углом, полузамерзшего водопада, природной каменной арки, поросшей серо-зелёным мхом. Аша их помнила. Она проезжала этим путем в Винтерфелл, чтобы убедить своего брата Теона отказаться от захваченного и вернуться с ней в безопасность Темнолесья. «И в этом я тоже потерпела неудачу».
В тот день они прошли четырнадцать миль и были этому рады.
Когда опустились сумерки, возница съехал с пути под дерево. Пока он распрягал лошадей, появился сир Джастин и снял кандалы с лодыжек Аши. Они с Медведицей провели её через лагерь к шатру короля. Хоть и пленница, она всё ещё оставалась Грейджой Пайка, и Станнису Баратеону доставляло удовольствие кормить её объедками с собственного стола, за которым он ужинал со своими полководцами и командирами.
Королевский шатёр почти не уступал размерами великому чертогу Темнолесья, но кроме величины в нём ничего выдающегося не было. Плотные стены из тяжелого жёлтого холста сильно выцвели, запачкались и покрылись пятнами плесени. На конце центрального опорного шеста развевался золотой королевский стяг с головой оленя внутри пылающего сердца. С трёх сторон шатёр короля окружали палатки пришедших со Станнисом южных лордов. С четвёртой стороны горел костер, вспарывая темнеющее небо языками пламени.
Дюжина мужчин рубили бревна, чтобы поддерживать огонь, когда Аша прихромала к палатке со своими надзирателями. «Люди королевы». Они поклонялись ревнивому Красному Рглору. Её Утонувший Бог Железных Островов в их глазах был демоном, и не прими она этого Владыку Света, её бы прокляли и обрекли на смерть. «Они бы сожгли меня с неменьшим удовольствием, чем эти брёвна и сломанные ветки». Она своими ушами слышала, как после сражения в лесу некоторые именно это и предлагали. Станнис отказался.
Король стоял у палатки и смотрел на огонь. «Что он там видит? Победу? Погибель? Лик своего красного голодного бога?». Глаза Станниса ввалились, коротко остриженная борода выглядела тенью на впалых щеках и костлявом подбородке. Но его взгляд источал силу и свирепую решимость, которая говорила Аше, что этот человек никогда-никогда не свернёт со своего пути.
Она преклонила перед ним колено.
– Сир.
«Достаточно ли я унижена, ваше величество? Достаточно ли я избита, согнута и сломлена на ваш вкус?»
– Молю вас, снимите с меня эти цепи. Позвольте мне ехать верхом. Я не попытаюсь бежать.
Станнис посмотрел на неё, как на облюбовавшую его ногу собачонку.
– Ты заслужила эти оковы.
– Заслужила. Но теперь я предлагаю вам моих людей, мои корабли, мой ум.
– Твои корабли либо и так мои, либо сожжены. Твои люди… сколько их осталось? Десять? Двенадцать?
«Девять. Шесть, если считать только способных сражаться».
– Дагмер Щербатый удерживает Торрхенов Удел. Свирепый боец, преданный слуга дома Грейджой. Я могу отдать вам замок, как и его гарнизон.
«Возможно», – могла добавить она, но не стоило признаваться в сомнениях этому королю.
– Торрхенов Удел не стоит и грязи на моих сапогах. Важен только Винтерфелл.
– Снимите эти кандалы и позвольте мне помочь вам его захватить. Венценосный брат вашего величества был известен тем, что превращал побеждённых врагов в друзей. Позвольте мне сражаться за вас.
– Боги создали женщину не для сражений. Как я могу это изменить?
Станнис повернулся к костру и видениям, что плясали среди оранжевых языков пламени.
Сир Джастин Масси схватил Ашу за руку и затащил в королевский шатёр.
– Это было глупо, миледи, – сказал он ей. – Никогда не говорите с ним о Роберте.
«Мне следовало бы догадаться». Аша знала, как бывает с младшими братьями. Она помнила Теона мальчиком – застенчивым ребёнком, жившим в благоговейном ужасе перед Родриком и Мароном. «С возрастом ничего не меняется, – подумала она. – Младший брат может дожить до ста лет, но всегда будет младшим братом». Она громыхнула своими железными украшениями и представила, как было бы приятно зайти Станнису за спину и задушить его цепью, сковывающей её запястья.
Этим вечером на ужин в королевском шатре подали рагу из тощего оленя, пойманного разведчиком по имени Бенджикот Бранч. Но за холщовыми стенами каждый получил лишь горбушку хлеба, кусок чёрной колбаски, длиной не больше пальца, да остатки эля Галбарта Гловера.
Сотня лиг от Темнолесья до Винтерфелла. Три сотни миль полёта ворона.
– Хорошо быть вороном, – сказал Джастин Масси на четвёртый день похода, когда пошёл снег.
Всё началось с парочки небольших снегопадов. Холодно, сыро, но ничего такого, с чем они не смогли бы справиться.
Но назавтра тоже шёл снег, и послезавтра, и послепослезавтра. Густые бороды волков покрылись ледяной коркой, а каждый чисто выбритый южанин отпустил бакенбарды, чтобы лицу было теплее, даже мальчишки. Вскоре земля впереди колонны укрылась белым одеялом, скрывшим камни, торчащие корни и бурелом, и каждый шаг стал рискованной затеей. К тому же поднялся ветер, взметая перед ними снежную пургу. Войско короля превратилось в колонну снеговиков, плетущихся сквозь доходящие до колен сугробы.
На третий день снегопада воинство короля начало разделяться. Там, где южные рыцари и лорды испытывали серьёзные трудности, горцы справлялись намного лучше. Их лошадки крепко стояли на ногах и ели меньше верховых лошадей, не говоря уже о могучих боевых конях, а их всадники чувствовали себя в снегу как дома. Многие волки носили необычную обувь. Они называли странные вытянутые штуковины, с