го пробивались сорняки.
Древорон не был окружён огромными войсками, как Риверран. Осада, скорее, носила характер близких отношений. Последнее па танца, начало которого терялось в веках. Вокруг замка у Джонаса Бракена было не более пяти сотен солдат. Джейме не заметил ни осадных башен, ни стенобитных орудий, ни катапульт. Бракен не собирался ломать ворота Древорона и штурмовать его высокие толстые стены. Подкреплений не предвиделось, и он решил удовольствоваться тем, что возьмет врага измором. Без сомнения, в первые дни осады случались и вылазки, и мелкие столкновения, и стрелы летели в обе стороны, но за полгода все уже слишком устали, чтобы тратить силы на такую чепуху. Теперь тут царили скука и рутина – враги дисциплины.
«Давно пора было с этим покончить», – подумал Джейме Ланнистер. После того, как Риверран благополучно перешел в руки Ланнистеров, Древорон оставался последним оплотом недолговечного королевства Молодого Волка. Как только замок падёт, работу у берегов Трезубца можно считать оконченной, и Джейме будет волен вернуться в Королевскую Гавань. «К королю, – говорил он себе, но внутренний голос шептал: – к Серсее».
Наверное, ему придется встретиться с ней. Если, конечно, Верховный септон не казнит её к тому времени, когда Джейме доберется до города. «Немедленно возвращайся», – писала сестра в том письме, которое он приказал Пеку сжечь еще в Риверране. «Помоги. Спаси меня. Ты нужен мне, как никогда прежде. Люблю тебя. Люблю. Люблю. Немедленно возвращайся». Он действительно ей нужен, в этом сомнений не было. Что до остального… «Она спала с Ланселем, с Осмундом Кеттлблэком, а может и с Лунатиком, почём мне знать…» Даже если бы Джейме вернулся, он не смог бы её спасти. Каждое обвинение против неё – правда, а у него недоставало правой руки.
Когда колонна рысью двинулась с полей, караульные смотрели на них скорее с любопытством, чем со страхом. Никто не бил тревоги, что вполне устраивало Джейме. Найти шатёр лорда Бракена оказалось несложно. Им оказался самый большой шатёр в лагере, расположенный на самом удобном месте – на небольшой возвышенности у реки, откуда открывался вид на двое ворот Древорона.
И шатёр, и знамя над ним были коричневого цвета. На развевающемся полотнище красный жеребец Бракенов вставал на дыбы на золотом поле. Джейме приказал спешиться и распустил своих людей.
– Вы двое, – приказал он своим знаменосцам, – оставайтесь со мной. Это не займёт много времени.
Джейме спрыгнул с Чести и направился в шатёр Бракена. Меч позвякивал в ножнах в такт шагам.
Стражники у входа в шатёр обменялись тревожными взглядами при его приближении.
– Милорд, – спросил один из них, – нам доложить о вас?
– Я сам о себе доложу.
Джейме откинул полог золотой рукой и нырнул внутрь.
Они так увлечённо и самозабвенно трахались, забыв обо всём на свете, что не заметили его появления. Глаза женщины были закрыты, а руки вцепились в жёсткую бурую поросль на спине Бракена. Она ахала каждый раз, когда он входил в неё. Его светлость, обнимая женщину за бёдра, лицом зарылся в её пышную грудь. Джейме откашлялся.
– Лорд Джонос.
Женщина распахнула глаза и испугано взвизгнула. Джонос Бракен скатился с неё, схватил ножны и вскочил с обнажённой сталью в руке, изрыгая проклятия.
– Семь преисподен, – начал было он, – кто посмел…
Но, заметив белый плащ и золотую кирасу Джейме, опустил меч.
– Ланнистер?
– Жаль прерывать ваше приятное занятие, милорд, – проговорил Джейме с легкой улыбкой. – Но я слегка тороплюсь. Мы можем поговорить?
– Поговорить. Конечно, – лорд Джонос вложил меч в ножны. Он был не так высок, как Джейме, но крупнее, с массивными плечами и руками, которым позавидовал бы и кузнец. Бурая щетина покрывала его щёки и подбородок. Глаза у него были карие, и в них сквозил плохо скрываемый гнев.
– Вы застали нас врасплох, милорд. Меня не предупредили, что я буду иметь удовольствие видеть вас.
«А я, кажется, помешал тебе получить удовольствие». Джейме улыбнулся женщине в постели. Она одной рукой прикрывала левую грудь, другой – холмик между ног, оставляя правую грудь на виду. Соски у неё были темнее, чем у Серсеи, и в три раза больше. Почувствовав взгляд Джейме, женщина прикрыла правый сосок, обнажив при этом лобок.
– Все лагерные шлюхи такие стыдливые? – поинтересовался Ланнистер. – Чтобы продать дыни, надо выставить их напоказ.
– Вы разглядывали мои дыни с той самой минуты, как зашли, сир, – женщина нашарила одеяло и натянула его до пояса, затем, подняв руку, откинула темные волосы с глаз. – И они не на продажу.
Джейме пожал плечами.
– Прошу прощения, если вы не та, кем кажетесь. Мой младший брат, не сомневаюсь, знавал сотни шлюх, я же был в постели лишь с одной.
– Это мой военный трофей. – Бракен поднял с пола штаны и встряхнул, выворачивая. – Она принадлежала одному из дружинников Блэквуда, пока я не разрубил тому голову надвое. Опусти руки, женщина. Милорд Ланнистер хочет как следует разглядеть твои сиськи.
Джейме не обратил на это внимания.
– Вы надеваете штаны задом наперед, милорд, – сказал он Бракену. Пока Джонос чертыхался, женщина выскользнула из постели, чтобы собрать свою разбросанную одежду. Пальцы её нервно метались от груди к лобку каждый раз, как она наклонялась, поворачивалась или протягивала руку. Её попытки прикрыться, как ни странно, возбуждали куда сильнее, чем если бы она просто ходила голой.
– Имя у тебя есть, женщина? – спросил Джейме.
– Мать назвала меня Хильди, сир.
Она натянула через голову грязную рубашку и тряхнула волосами. Лицо её было почти таким же чумазым, как и ноги, а волос между ног хватало, чтобы сойти за сестрицу Бракена, и всё же было в ней нечто притягательное. Вздернутый носик, спутанная копна волос… или то, как она присела в реверансе, как только натянула юбку.
– Вы не видели мой второй ботинок, м’лорд?
Этот вопрос, похоже, разозлил лорда Бракена.
– Я что тебе, треклятая горничная, ботинки искать? Ходи босой, если не нашла. Выметайся.
– Значит, м’лорд не возьмёт меня к себе домой помолиться вместе с его женушкой? – смеясь, Хильди бросила на Джейме бесстыдный взгляд.
– А у вас есть женушка, сир?
«Нет, но у меня есть сестра».
– Какого цвета мой плащ?
– Белого, – ответила она, – но рука у вас – чистое золото. Мне это нравится в мужчинах. А вам что нравится в женщинах, м’лорд?
– Невинность.
– Я сказала «в женщинах». Не в дочери.
Он подумал о Мирцелле. «Мне придется сказать и ей». Дорнийцам это может не понравиться. Доран Мартелл согласился обручить её со своим сыном, считая, что она от крови Роберта. «Всё запутано и всё связано», – думал Джейме, жалея, что не может разрубить эту паутину одним быстрым ударом меча.
– Я дал обет, – устало ответил он Хильди.
– Тогда, никаких вам дынь, – игриво проговорила девушка.
– Убирайся! – заревел на неё лорд Джонос.
Она так и сделала. Но, проходя мимо Джейме с одним ботинком и грудой одежды в руках, протянула руку и сжала его член сквозь штаны.
– Хильди, – напомнила она и полуодетая вылетела из шатра.
«Хильди», – повторил Джейме про себя.
– А как поживает ваша леди-жена? – спросил он у лорда Джоноса, когда девушка исчезла.
– Откуда мне знать? Спросите у её септона. Когда ваш отец спалил наш замок, она решила, что это боги наказывают нас. Теперь только и знает, что молится.
Джонос, наконец, справился со штанами и принялся затягивать тесёмки.
– Что привело вас сюда, милорд? Чёрная Рыба? Мы слышали, что он сбежал.
– Да ну? – Джейме устроился на походном табурете. – Случаем не от него самого?
– Сир Бринден не так глуп, чтобы бежать ко мне. Он мне симпатичен, не отрицаю. Но это не помешает заковать его в цепи, покажи он нос рядом со мной или моими людьми. Ему известно, что я пошел на поклон. И Бринден должен был сделать то же самое, но он всегда упрямился. Можете спросить его брата.
– Титос Блэквуд колен не склонял, – напомнил Джейме. – Мог Черная Рыба попросить убежище в Древороне?
– Он мог попытаться, но чтобы укрыться там, нужно сначала пробраться через мои позиции, а я пока не слышал, чтобы Чёрная Рыба отрастил крылья. Титосу самому скоро понадобится убежище. В замке уже перешли на крыс и корешки. Он сдастся ещё до полнолуния.
– Он сдастся до заката. Я намерен предложить ему соглашение и вернуть его в королевское лоно.
– Ясно. – Лорд Джонос накинул коричневую шерстяную тунику с вышитым спереди красным жеребцом Бракенов. – Угодно ли милорду рог пива?
– Нет, но не стоит из-за меня мучиться от жажды.
Бракен наполнил рог, выпил половину и вытер рот.
– Вы говорили о соглашении. Что за соглашение?
– Обычное. Лорд Блэквуд обязуется покаяться в своей измене и отречься от союза со Старками и Талли. Он торжественно поклянется перед богами и людьми впредь быть верным вассалом Харренхолла и Железного Трона, и я от имени короля дарую ему прощение. Мы, конечно, заберем горшок-другой золота. Такова цена мятежа. Я также потребую заложника для уверенности в том, что Древорон не восстанет снова.
– Его дочь, – предложил Бракен, – у Блэквуда шестеро сыновей и только одна дочь. Он души в ней не чает. Сопливая малявка, ей не больше семи.
– Маловата, но, наверное, сойдёт.
Лорд Джонос допил остатки пива и отбросил рог в сторону.
– А что с обещанными нам землями и замками?
– Что это за земли?
– Восточный берег Вдовьих Купален – от Арбалетного кряжа до Случного луга, и все острова на реке. Помольная и Лордова мельницы, руины Грязного Чертога, Охальники, Долина Битв, Старая Кузница, деревни Пряжка и Чернопряжка, Курганы и Глинки, и торговый город на Кладбищенских грязях. Осиный лес, лес Лоргена, Зелёный Холм и Барбины Грудки. Грудки Мисси, как называют их Блэквуды, но раньше они были Барбиными. Древомед со всеми ульями. Вот, я пометил, чтобы милорд мог взглянуть, – он порылся на столе и извлек пергаментный свиток с картой.