– Женщина – худшая из них.
– Тем лучше для нас. – Дени немного подумала. – Нам надо вступить в переговоры с Длинными Копьями и с Ротой Кошки.
– Кровавая Борода. – Сир Барристан помрачнел пуще прежнего. – С позволения вашего величества, я бы не стал с ним связываться. Ваше величество слишком молоды, чтобы помнить Девятигрошёвых Королей, но этот Кровавая Борода слеплен из того же теста. У него нет чести, только жажда... золота, славы и крови.
– Вы лучше меня знаете таких людей, сир. – Если Кровавая Борода на самом деле самый бесчестный и жадный из всех наёмников, его проще всего будет перекупить, но в таком деле ей было неприятно идти против совета сира Барристана. – Поступайте, как считаете нужным. Но поскорее. Если заключённый Хиздаром мир будет нарушен, я хочу быть к этому готова. Я не верю работорговцам. – «И не верю своему мужу». – Они набросятся на нас при первых признаках слабости.
– Но и юнкайцы слабеют. Говорят, кровавый понос уже затронул толосийцев и перекинулся через реку на третий гискарский легион.
«Бледная кобылица. – Дейенерис вздохнула. – Куэйта предупреждала, что придёт бледная кобылица. Она предупреждала и о дорнийском принце – сыне солнца. Она поведала многое, но всё загадками».
– Не смею надеяться, что мор избавит меня от врагов. Освободите Милашку Мерис. Немедленно.
– Как прикажете. Хотя... Ваше величество, осмелюсь напомнить, что есть и другой путь...
– Дорнийский? – Дени снова вздохнула. Как и подобало статусу принца Квентина, трое дорнийцев присутствовали на пиру, хотя Резнак позаботился о том, чтобы посадить их как можно дальше от её мужа. Хиздар, вроде бы не ревнив, но ни один мужчина не обрадуется присутствию соперника рядом с его новобрачной. – Мальчик мил и любезен, но...
– Дом Мартеллов – древний и благородный, и они преданные друзья дома Таргариенов уже более века, ваше величество. Я имел честь служить вместе с двоюродным дедом принца Квентина в Королевской Гвардии вашего отца. Более доблестного товарища по оружию, чем принц Левин, нельзя было и желать. С позволения вашего величества, Квентин Мартелл – той же крови.
– С позволения моего величества, лучше бы он явился ко мне с теми пятьюдесятью тысячами мечей, о которых упоминал. Вместо этого он привёз двух рыцарей и пергамент. Разве пергамент защитит мой народ от Юнкая? Если бы у этого принца был флот...
– Солнечное Копье никогда не было морской державой, ваше величество.
– Верно. – Знаний Дени о вестеросской истории хватало, чтобы это понимать. Десять тысяч кораблей королевы Нимерии причалили к песчаным берегам Дорна, но, обвенчавшись со своим дорнийским принцем, она сожгла все корабли до единого и навсегда отказалась от моря. – Дорн слишком далеко. Чтобы угодить одному принцу, мне пришлось бы покинуть весь мой народ. Вы должны отправить его домой.
– Дорнийцы известны своим упрямством, ваше величество. Предки принца Квентина воевали с вашими без малого две сотни лет. Без вас он не уедет.
«Значит, тут он и умрет, – подумала Дейенерис, – если только в нём нет чего-то большего, чем мне кажется».
– Он всё ещё здесь?
– Пьёт со своими рыцарями.
– Приведите его ко мне. Пора ему познакомиться с моими детьми.
Тень сомнения промелькнула на вытянутом серьёзном лице Барристана Селми.
– Как прикажете.
Её царственный супруг хохотал в компании Юрхаза зо Юнзака и прочих юнкайских господ. Дени не думала, что он будет без неё скучать, но на всякий случай, если он вдруг спросит, велела служанкам говорить, что она удалилась по зову природы.
Сир Барристан вместе с дорнийским принцем ждали у лестницы. Квадратное лицо Мартелла рдело румянцем. «Переборщил с вином», – заключила королева, хотя принц и старался это скрыть, как мог. Если не считать цепочки из медных солнц, украшавшей пояс дорнийца, Квентин был одет очень просто. «Его называют Лягушонком», – вспомнила Дени. Неудивительно. Она понимала почему – красавцем его не назовёшь.
Она улыбнулась.
– Мой принц, нас ждет долгая дорога вниз. Вы уверены, что хотите их увидеть?
– Если это угодно вашему величеству.
– Тогда идём.
Впереди по лестнице с факелами спускались двое Безупречных, позади шагали двое Медных Тварей, один в маске рыбы, другой – ястреба. Даже здесь, в её собственной пирамиде, в эту радостную ночь мира и празднеств, куда бы ни направилась Дейенерис, по настоянию сира Барристана с ней всегда оставалась охрана. Они проделали долгий спуск в тишине, трижды останавливаясь, чтобы передохнуть.
– У дракона три головы, – сказала Дени, когда они вышли на последний пролёт. – Мое замужество ещё не значит для вас крушения всех надежд. Я знаю, ради чего вы здесь.
– Ради вас, – ответил Квентин, являя собой неуклюжую галантность.
– Нет, – возразила Дени, – ради огня и крови.
Один из слонов при виде людей затрубил в своем стойле, а от раздавшегося в ответ из подземелий рева её бросило в жар. Принц Квентин встревожился.
– Драконы знают, когда она рядом, – объяснил ему сир Барристан.
«Каждый ребенок узнаёт свою мать, – подумала Дени. – Когда высохнут моря и ветер унесет горы, как листья...»
– Они зовут меня. Идём. – Она взяла принца Квентина за руку и повела его к яме, где держали двух драконов. – Останьтесь снаружи, – сказала Дени сиру Барристану, когда Безупречные отпирали огромные железные двери. – Принц Квентин меня защитит. – Она подвела дорнийского принца к самому краю ямы.
Вытянув шеи, драконы уставились на вошедших горящими глазами. Визерион уже разорвал одну цепь и расплавил остальные. Глубоко вонзив когти в обожжённые крошащиеся кирпичи, он висел на краю ямы, словно громадная белая летучая мышь. Всё ещё закованный Рейегаль обгладывал бычий скелет. Слой костей на дне ямы по сравнению с тем, когда Дени приходила сюда в последний раз, стал толще. А обгоревшие кирпичные стены и пол, покрывшись золой и пеплом, стали чёрно-серыми. Эти стены долго не продержатся... но за кирпичом лишь земля да камень. «Могут ли драконы прокладывать ходы в скалах, как огненные змеи древней Валирии?» Она надеялась, что нет.
Дорнийский принц побелел, как молоко.
– Я... я слышал, что их трое.
– Дрогон охотится. – Остальное ему знать не нужно. – Белого зовут Визерион, зелёного – Рейегаль. Я назвала их в честь моих братьев.
Её голос отразился эхом от опалённых стен. Он звучал слабо – голос девочки, а не королевы-завоевательницы или счастливой новобрачной.
Рейегаль зарычал в ответ, и в яме красно-жёлтым факелом полыхнул огонь. Визерион ответил ему оранжево-золотым пламенем. Когда дракон расправил крылья, в воздух поднялось облако серого пепла. На лапах загремели разбитые цепи. Квентин Мартелл отскочил на фут.
Более жестокосердная женщина посмеялась бы над ним, но Дени сжала руку принца и сказала:
– Меня они тоже пугают. Ничего постыдного в этом нет. Во тьме мои дети выросли дикими и злобными.
– Вы... вы собирались на них летать?
– На одном из них. Я знаю о драконах только то, что мне рассказывал брат, когда я была маленькой, и ещё кое-что прочла в книгах. Однако известно, что Эйегон Завоеватель никогда не отваживался оседлать Вхагар или Мираксеса, а его сёстры – Балериона Чёрного Ужаса. Драконы живут дольше людей, некоторые – сотни лет, так что у Балериона были и другие наездники после того, как Эйегон умер... но ни один наездник за всю историю не летал на двух драконах.
Визерион снова зашипел, из оскалившейся пасти повалил дым, и было видно, как глубоко в глотке бурлит золотое пламя.
– Они... они устрашающие создания.
– Они – драконы, Квентин. – Дени встала на цыпочки и легко поцеловала его в обе щеки. – Так же, как и я.
Юный принц сглотнул.
– Я... я тоже от крови дракона, ваше величество. Я могу проследить мою родословную до первой принцессы Дейенерис Таргариен, сестры короля Дейерона Доброго, которая вышла замуж за дорнийского принца. Это для неё он построил Водные Сады.
– Водные Сады? – Честно говоря, она почти ничего не знала о Дорне и его истории.
– Любимый дворец моего отца. Когда-нибудь я с удовольствием его вам покажу. Он из розового мрамора с бассейнами, фонтанами и видом на море.
– Звучит прекрасно. – Дени отвела принца от ямы. «Ему здесь не место. Ему вообще не следовало приезжать». – Вам лучше вернуться туда. Боюсь, при моем дворе для вас небезопасно. У вас больше врагов, чем может показаться. Из-за вас Даарио выставил себя дураком, а он не из тех, кто может такое забыть.
– У меня есть рыцари. Мои верные защитники.
– Два рыцаря. У Даарио – пятьсот Ворон-Буревестников. А вам не мешало бы остерегаться и моего лорда-мужа. Знаю, он кажется мягким и любезным человеком, но не надо обманываться. Хиздар получил корону из моих рук, и ему служат несколько самых грозных бойцов в мире. Если один из них надумает заслужить милость господина, устранив его соперника...
– Я принц дорнийский, ваше величество, и не бегу от рабов и наёмников.
«Значит, ты настоящий дурачок, Принц-Лягушонок». Дени последний раз окинула взглядом своих одичавших детей. Она слышала пронзительные вопли драконов, когда вела мальчика к дверям, и видела блики света на кирпичах – отражение их огня. «Если я оглянусь, я пропала».
– Сир Барристан пришлёт пару портшезов, чтобы доставить нас обратно на пир, но подъём по лестнице всё равно наводит на меня тоску. – За их спинами с громким лязгом закрылись огромные железные двери. – Расскажите мне об этой другой Дейенерис. Я знаю об истории королевства моего отца меньше, чем следует. Меня никогда не воспитывал мейстер. – «Только брат».
– С удовольствием, ваше величество, – ответил Квентин.
Было уже далеко за полночь, когда последние гости разошлись и Дени удалилась в опочивальню к своему супругу и королю. Хиздар, по крайней мере, был доволен, хотя и несколько пьян.