Королева содрогнулась.
– Ужасные создания. – Джон не смог бы сказать, кого именно она имела в виду – мамонтов или великанов. – Правда, такие звери могут быть полезны моему лорду-мужу в битвах.
– Скорее всего, ваше величество, – согласился Джон, – но мамонты слишком велики, чтобы пройти через ворота.
– Нельзя ли эти ворота расширить?
– Это... было бы неразумно, я думаю.
Селиса фыркнула.
– Как скажете. Не сомневаюсь, что вы разбираетесь в этих вещах. Где вы хотите поселить одичалых? Конечно же, Кротовый городок недостаточно велик, чтобы вместить... сколько их?
– Четыре тысячи, ваше величество. Они помогут нам укрепить покинутые твердыни и лучше защитить Стену.
– Я так поняла, что эти замки – в руинах. Мрачные места, унылые и холодные, немногим лучше, чем горы камней. В Восточном Дозоре говорили о крысах и пауках.
«К этому времени холод уже убил пауков, – подумал Джон, – а с приходом зимы крысы могут стать отличным источником пищи».
– Вы правы, ваше величество... но даже руины – это хоть какой-то кров. И Стена будет стоять между ними и Иными.
– Вижу, вы всё тщательно продумали, лорд Сноу. Я уверена, король Станнис будет удовлетворён, вернувшись с войны победителем.
«Если вообще вернётся».
– Конечно, – продолжала королева, – одичалые должны признать Станниса своим королем и Рглора своим богом.
«Ну вот мы и встретились лицом к лицу на узкой тропинке».
– Простите меня, ваше величество. Но это не входило в те условия, о которых мы договорились.
Лицо королевы застыло.
– Большое упущение.
Теплые нотки в её голосе вмиг улетучились.
– Вольный народ не преклоняет колен, – сказала ей Вель.
– Тогда их нужно заставить.
– Сделайте это, ваше величество, и мы поднимемся вновь при первой же возможности, – пообещала Вель. – Встанем с клинками в руках.
Губы королевы плотно сжались, а подбородок задрожал.
– А ты дерзка. Впрочем, этого и стоило ожидать от одичалой. Мы должны найти тебе мужа, который обучит тебя вежливости, – королева перевела взгляд на Джона. – Я не одобряю этого, лорд-командующий. И мой лорд-муж не одобрит. Нам обоим известно, что я не могу помешать вам открыть ваши ворота, но обещаю – вы ответите за это, когда король вернется с войны. Возможно, вы захотите передумать.
– Ваше величество, – Джон снова опустился на колено, но на этот раз Вель к нему не присоединилась.– Мне очень жаль, что мои действия вас огорчили. Я поступил так, как счел наилучшим в сложившейся ситуации. Позволите вас покинуть?
– Да. И немедленно.
Когда они вышли из покоев и отошли достаточно далеко от королевской стражи, Вель дала волю своему гневу.
– Вы соврали о её бороде. У неё на подбородке волос больше, чем у меня между ног. А дочь... её лицо...
– Серая хворь.
– Мы зовем её Серой смертью.
– Для детей она смертельна не всегда.
– К северу от Стены – всегда. Болиголов – отличное средство, но подушка или клинок тоже подходят. Если бы этому несчастному ребенку дала жизнь я, то уже давно подарила ему милосердную смерть.
Такую Вель Джону ещё не приходилось видеть.
– Принцесса Ширен – единственный ребенок королевы.
– Мне жаль их обоих. Это дитя – нечисто.
– Если Станнис выиграет свою войну, Ширен станет наследницей Железного Трона.
– Тогда мне жаль ваши Семь Королевств.
– Мейстеры говорят, что серая хворь не...
– Мейстеры могут верить во что им угодно. Спросите лесную ведьму, если хотите знать правду. Серая смерть засыпает лишь для того, чтобы вновь проснуться. Дитя нечисто!
– Она кажется милой девчушкой. Вы не можете знать...
– Я могу. Вы ничего не знаете, Джон Сноу, – Вель схватила его за руку. – Я хочу, чтобы чудовища здесь не было. Его и его кормилиц. Нельзя оставлять его в башне рядом с мёртвой девочкой.
Джон отбросил ее руку.
– Она не мертва.
– Мертва. Её мать не видит этого. И, похоже, вы тоже. Но все-таки смерть рядом. – Отойдя от него, она остановилась и обернулась. – Я дала вам Тормунда Великанью Смерть. Дайте мне моё чудовище.
– Отдам, если смогу.
– Смогите. Вы у меня в долгу, Джон Сноу.
Джон смотрел, как Вель уходит прочь.
«Она не права. Не может быть права. Серая хворь не настолько смертельна, как она утверждает, только не для детей».
Призрак снова исчез. Солнце склонилось к западу. «Чаша вина со специями была бы сейчас очень кстати. А ещё лучше – две чаши». Но с этим придется подождать. Он должен встретиться с врагами. Худшими врагами: своими братьями.
Джон нашел Кожаного ожидающим у подъёмной клетки. Они отправились наверх вдвоём, и чем выше поднимались, тем сильнее становился ветер. На высоте пятидесяти футов от каждого порыва клетка ходила ходуном, время от времени царапая Стену, и тогда ледяные кристаллы дождём падали с неё вниз, сверкая на солнце. А когда она поднялась выше самых высоких башен замка, на высоту четыреста футов, ветер вцепился зубами в чёрный плащ и рвал его так, что тот шумно хлопал по железным прутьям. На высоте семи сотен ветер резал насквозь.
«Стена – моя, – напомнил себе Джон, когда подъемщики разворачивали клетку, – по крайней мере, ещё два дня».
Джон спрыгнул на лёд, поблагодарил рабочих и кивнул стоявшим на страже копейщикам в шерстяных капюшонах, за которыми не было видно лиц, только глаза. Но Джон узнал Тая по спадавшему на спину спутанному жгуту грязных чёрных волос, а Оуэна – по колбаске, засунутой в ножны у бедра. Джон мог бы угадать, кто это, и без этих примет – только по их манере стоять.
«Хороший лорд должен знать своих людей», – сказал однажды в Винтерфелле отец им с Роббом.
Джон подошел к краю Стены и взглянул вниз на поле, где полегло войско Манса Налётчика. Хотел бы он знать, где Манс теперь.
«Нашел ли он тебя, маленькая сестричка? Или ты была лишь уловкой, чтобы я отпустил его?»
Прошло так много времени с тех пор, когда Джон в последний раз видел Арью. Как она выглядит сейчас? Узнал бы он её вообще? «Арья-непоседа. Её лицо всегда было перепачкано». Сохранила ли она тот маленький меч, который по его просьбе выковал для неё Миккен? «Коли их острым концом», сказал он ей. Хороший совет для брачной ночи, если хотя бы половина того, что он слышал о Рамси Сноу, была правдой.
«Привези ее домой, Манс. Я спас твоего сына от Мелисандры, и скоро спасу четыре тысячи людей твоего вольного народа. Ты обязан вернуть этот долг – спасти одну маленькую девочку».
В Зачарованном лесу на севере между деревьев ползли послеполуденные тени. На западе небо горело алым, но на востоке проглядывали первые звёзды. Джон Сноу сжимал и разжимал пальцы правой руки, вспоминая все свои потери. «Сэм, милый толстый дурак, ты жестоко подшутил надо мной, когда сделал меня лордом-командующим. У лорда-командующего нет друзей».
– Лорд Сноу? – позвал Кожаный. – Клетка поднимается.
– Я слышу, – Джон отошел от края.
Первыми поднялись вожди Флинт и Норри, одетые в меха и железо. Норри выглядел, как старый лис – морщинистый, щуплый, но хитроглазый и проворный. Торген Флинт был на полголовы ниже, но весил вдвое больше – тучный неповоротливый мужчина с грубыми и большими, словно окорока, руками и красными на костяшках пальцами. Ковыляя по льду, он тяжело опирался на терновую трость. Следующим показался Боуэн Марш, кутавшийся в медвежью шкуру. За ним – Отелл Ярвик. Потом – полупьяный септон Селладор.
– Следуйте за мной, – сказал Джон.
Они прошли по Стене на запад, по посыпанным гравием дорожкам навстречу заходящему солнцу. Отойдя на пятьдесят ярдов от тёплого навеса, Джон заговорил:
– Вы знаете, почему я позвал вас. Через три дня на рассвете ворота откроют, чтобы Тормунд и его люди прошли за Стену. Нам нужно подготовиться.
Его заявление было встречено молчанием. Потом Отелл Ярвик сказал:
– Лорд-командующий, это тысячи...
– ... тощих, смертельно усталых, голодных, оказавшихся далеко от дома одичалых. – Джон указал на огни их костров: – Вон они. Четыре тысячи, как утверждает Тормунд.
– Я бы сказал три, судя по кострам. – Считать и отмеривать было коньком Боуэна Марша. – В два раза больше, чем тех в Суровом Доле с лесной ведьмой. И сэр Денис пишет о громадных лагерях в горах возле Сумеречной Башни...
Джон не стал этого отрицать.
– Тормунд говорит, что Плакальщик вновь хочет попытать счастья на Мосту Черепов.
Старый Гранат дотронулся до своего шрама. Он получил его, защищая Мост Черепов в прошлый раз, когда Плакальщик пытался пробиться через Теснину.
– Конечно же, лорд-командующий не собирается позволить пройти и этому... этому демону?
– Без особой радости. – Джон не забыл посланных ему Плакальщиком голов, с кровавыми дырами вместо глаз. «Чёрный Джек Бульвер, Волосатый Хэл, Гарт Серое Перо. Я не могу за них отомстить, но не забуду их имен». – Но да, мой лорд, и ему тоже. Нельзя выбирать, кто из вольного народа пройдёт, а кто нет. Мир – значит, мир для всех.
Норри откашлялся и плюнул:
– Можно также заключить мир с волками и воронами.
– Мои подземелья – вот где мирно, – пророкотал Старый Флинт. – Отдайте Плакальщика мне.
– Сколько разведчиков убил Плакальщик? – возмутился Отелл Ярвик. – Сколько женщин он изнасиловал, убил или украл?
– Трёх из моего родного селения, – добавил Старый Флинт. – А тех девушек, кого не берет, он ослепляет.
– Когда мужчина надевает чёрное, его преступления прощаются, – напомнил им Джон. – Если мы хотим, чтобы люди вольного народа сражались вместе с нами, мы должны простить их старые грехи, как мы простили нашим людям.
– Плакальщик не примет клятву, – настаивал Ярвик. – Он не наденет плащ. Даже другие налётчики не доверяют ему.
– Не обязательно доверять человеку, чтобы использовать его. – «Иначе как бы я мог использовать вас». – Нам нужен Плакальщик и такие,