В город незаметно прокрался день. И хотя дождь не прекратился, на востоке забрезжил слабый свет, и вместе с солнцем в королевские покои явился Бритоголовый.
Скахаз был облачён всё в тот же наряд: чёрная юбка в складку, поножи и мускульная кираса. А вот зажатый под мышкой шлем в виде волчьей головы с высунутым языком был новым.
– Ну что, – спросил Бритоголовый вместо приветствия, – дурачок помер, верно?
– Принц Квентин скончался перед рассветом. – Селми не удивляло, что Скахаз об этом прознал. В пирамиде слухи расходились быстро. – Совет уже собран?
– И ожидает внизу чести лицезреть десницу.
«Я не десница, – хотела выкрикнуть какая-то часть его сознания. – Я просто рыцарь, телохранитель королевы. Я не желал власти». Но когда королевы нет, а король в цепях, кому-то надо взять правление в свои руки, а Бритоголовому сир Барристан не доверял.
– Есть вести от Зелёной Милости?
– Она пока ещё не вернулась в город. – Скахаз возражал против отправления жрицы на переговоры, да и сама Галазза Галар приняла возложенную на неё миссию без восторга. Отправиться к врагу ради мира она не возражала, но настаивала, что для переговоров с Мудрыми господами гораздо лучше подойдёт Хиздар зо Лорак. Но сира Барристана было не так легко сломить, и в конце концов Зелёная Милость кивнула в знак согласия и поклялась приложить все усилия.
– Как город? – спросил Селми Бритоголового.
– Все ворота закрыты и заперты согласно твоему приказу. Мы ловим по городу наёмников и юнкайцев. Пойманных выгоняем вон или заключаем под стражу. Вне всякого сомнения, большинство затаилось в пирамидах. На стенах и башнях, на случай штурма, выставлены Безупречные. На площади собралось сотни две знатных горожан, они стоят в токарах под дождём и громко требуют аудиенции. Толпа хочет освобождения Хиздара, моей казни, и чтобы ты убил драконов. Прошёл слух, что рыцари знают толк в этом деле. Из пирамиды Хазкаров всё ещё вытаскивают трупы. Великие господа Иеризан и Улез бросили свои пирамиды на произвол судьбы, оставив их драконам.
Всё это сир Барристан знал и без Скахаза.
– Сколько убито сегодня ночью? – спросил он, заранее страшась ответа.
– Двадцать девять.
– Двадцать девять? – Куда хуже, чем он мог предполагать. Дети Гарпии продолжили свою кровавую жатву два дня назад: три убийства в первую ночь, девять во вторую. Но двадцать девять вместо девяти за одну-единственную ночь...
– И ещё до полудня будет тридцать. Что ты бледнеешь, старик? Чего же ты ожидал? Гарпия хочет, чтобы Хиздара выпустили на волю, поэтому послал своих детей на улицы с ножами в руках. Как и раньше, все убитые – вольноотпущенники и бритоголовые. Один из них был моим человеком – из Медных Тварей. Возле каждого трупа нарисован мелом или выцарапан на стене символ Гарпии. Кое-где оставлены и надписи: «Смерть драконам», «Харгаз – Герой». Была ещё «Смерть Дейенерис», но её смыл дождь.
– Плата за кровь...
– Две тысячи девятьсот золотых с каждой пирамиды, да, – проворчал Скахаз. – Её соберут... но потеря нескольких монет не остановит Гарпию. Для этого нужна кровь.
– Это ты так считаешь.
«Речь снова про заложников – дай Бритоголовому волю, он всех перережет».
– Мы уже тысячу раз об этом говорили. Нет.
– Десница королевы, – с отвращением процедил Скахаз. – А, по-моему, старушечья десница, морщинистая и хилая. Надеюсь, Дейенерис вернётся как можно скорее. – Он закрыл лицо медной волчьей маской. – Твой совет начинает беспокоиться.
– Совет королевы, а не мой. – Селми снял мокрый плащ, надел сухой, повесил меч на пояс и вместе с Бритоголовым спустился по лестнице.
В это утро в зале с колоннами не было просителей. Хотя сир Барристан и принял титул десницы, но не дерзнул сам выслушивать просителей в отсутствие королевы и не разрешил делать это Скахазу мо Кандаку. По приказу рыцаря нелепые драконьи троны Хиздара выкинули вон, но десница пока что не стал возвращать в зал так любимую Дейенерис простую скамью с подушками. Вместо этого в центре зала поставили большой круглый стол и высокие стулья, чтобы присутствующие могли беседовать как равные.
Когда сир Барристан вместе со Скахазом Бритоголовым спустились по мраморной лестнице, сидевшие за столом встали. На совете присутствовали Марселен из Детей Матери и Саймон Полосатая Спина, командир Свободных Братьев. Храбрые Щиты выбрали себе нового командира – чернокожего выходца с Летних Островов по имени Тал Торак. Их прежнего капитана Моллоно Йос Доба унесла бледная кобылица. Безупречных представлял Серый Червь, и при нём три сержанта-евнуха в остроконечных бронзовых шлемах. Вороны-Буревестники прислали двух видавших виды наёмников: лучника по имени Джокин и угрюмого, покрытого шрамами, вооружённого топором воина, известного под кличкой Вдовец. Эти двое вместе командовали отрядом в отсутствие Даарио Нахариса. Большая часть кхаласара королевы отправилась под началом Агго и Ракхаро искать Дейенерис в Дотракийском море, но за оставшихся всадников пришёл говорить кривой колченогий джакка рхан Роммо.
На противоположной стороне стола сир Барристан посадил четырёх бывших телохранителей короля Хиздара – гладиаторов Гогора Гиганта, Белакво Костолома, Камаррона Несчётного и Пятнистого Кота. Селми настоял на их присутствии, вопреки всем возражениям Скахаза Бритоголового. Они уже один раз помогали Дейенерис Таргариен взять город, и об этом не стоило забывать. Пусть гладиаторы и жестокие убийцы с руками по локоть в крови, но они по-своему были верны... королю Хиздару, конечно, но и королеве тоже.
Последним в зал тяжёлой походкой вошёл Силач Бельвас.
Евнух заглянул смерти в лицо, подошёл к ней так близко, что мог бы поцеловать её в губы, был заклеймён ею. Он потерял добрых два стоуна веса и испещрённая сотней зарубцевавшихся шрамов тёмно-коричневая кожа, когда-то туго обтягивавшая внушительные грудь и пузо, висела теперь дряблыми складками, колыхавшимися при ходьбе, точно халат на три размера больше. Шагал евнух медленно и, казалось, не вполне уверенно.
В любом случае, появление Бельваса обрадовало старого рыцаря. В своё время они вместе пересекли полмира, и сир Барристан знал, что может положиться на евнуха, если дело дойдёт до битвы.
– Бельвас. Мы все рады, что ты смог к нам присоединиться.
– Белобородый, – улыбнулся Бельвас. – Где печёнка и лук? Силач Бельвас уже не такой сильный, как раньше, ему надо есть, чтобы снова стать большим. Силача Бельваса отравили. Кто-то должен умереть.
«Кто-то умрёт. Умрут, точнее сказать».
– Садись, друг мой.
Когда Бельвас устроился за столом, скрестив на груди руки, сир Барристан начал:
– Этим утром, перед самым рассветом, умер Квентин Мартелл.
Вдовец хохотнул.
– Повелитель драконов.
– А, по-моему, просто дурак, – заявил Саймон Полосатая Спина.
«Нет, всего лишь мальчишка». Сир Барристан ещё не забыл те глупости, которые сам совершал в юности.
– Не говорите дурно о мёртвых. Принц заплатил за содеянное чудовищную цену.
– А остальные дорнийцы? – спросил Тал Торак.
– В настоящий момент взяты под стражу.
Они не оказали никакого сопротивления. Арчибальд Айронвуд, когда его обнаружили Медные Твари, прижимал к груди обожжённое, дымящееся тело принца. Судя по его обгоревшим рукам, дорниец сбил ими пламя, охватившее Квентина Мартелла. Геррис Дринкуотер стоял над ними с мечом, но бросил клинок, как только увидел стражников-саранчу.
– Мы посадили их в одну камеру.
– И пусть вздёрнут на одной виселице, – предложил Саймон Полосатая Спина. – Они выпустили в город двух драконов.
– Откройте ямы и дайте дорнийцам мечи, – попросил Пятнистый Кот. – Я убью их обоих, и весь Миэрин будет выкрикивать моё имя.
– Бойцовые ямы останутся закрыты, – постановил Селми. – Кровь и шум только приманят к себе драконов.
– Быть может, всех троих, – предположил Марселен. – Чёрное чудовище уже однажды прилетело к нам – почему бы ему не явиться вновь? На этот раз вместе с нашей королевой.
«Или без неё». Если Дрогон вернётся в Миэрин без Дейенерис на спине, город утонет в крови и огне – уж в этом сир Барристан не сомневался. Даже те, кто сейчас сидит за этим столом, вскоре сцепятся друг с другом. Пусть Дейенерис Таргариен всего лишь молоденькая девушка, но это она и только она удерживала всех их вместе.
– Её величество вернётся тогда, когда вернётся, – произнёс сир Барристан. – Мы загнали в Яму Дазнака тысячу овец, наполнили Яму Гразза быками, а Золотую Яму – дикими зверями, собранными Хиздаром зо Лораком для игрищ.
Пока что драконы удовлетворялись бараниной и, проголодавшись, возвращались в Яму Дазнака. Сир Барристан ещё не слышал, чтобы хоть один из них охотился за людьми – в стенах города или за ними. После смерти Харгаза-героя ни один миэринец не был убит драконами – кроме нескольких работорговцев, которым хватило глупости встать на дороге у Рейегаля, когда тому вздумалось обустроить себе логово на вершине пирамиды Хазкаров.
– Нам надо обсудить более срочные вопросы. Я послал Зелёную Милость к юнкайцам заключить договор об освобождении наших заложников и к полудню ожидаю её с ответом.
– Со словами, – сказал Вдовец. – Воронам-Буревестникам ли не знать юнкайцев. У них вместо языков черви, гнущиеся и так, и этак. Зелёная Милость доставит нам червивые слова, а не капитана.
– Если деснице королевы будет угодно вспомнить, Мудрые господа держат в плену и нашего Героя, – напомнил Серый Червь. – И конного владыку Чхого, который приходится королеве кровным всадником.
– Кровь от крови её, – подтвердил дотракиец Роммо. – Его надо освободить. Этого требует честь кхаласара.
– Его освободят, – пообещал сир Барристан, – но для начала нам надо подождать, пока Зелёная Милость не добьётся...
Скахаз Бритоголовый грохнул кулаком по столу.
– Зелёная Милость ничего не добьётся! Может, пока мы тут сидим, она сговаривается с юнкайцами. Соглашения, говоришь, заключить? Соглашения о чём?