— Перестаньте! — прикрикнул на них лорд Джон. — Вам ничего не сделают, если Рыжий Роннет не станет валять дурака.
Из тех, кто служил здесь еще при нем, остались немногие: старый кривой сержант, пара прачек, успевший повзрослеть конюшонок, значительно потолстевший повар и оружейник. В пути Грифф отпустил бороду: она, к его удивлению, росла рыжей, и лишь кое-где сквозь огонь пробивался пепел. В длинном красно-белом камзоле с двумя дерущимися грифонами своего дома он должен был выглядеть как постаревший молодой лорд, друг и товарищ принца Рейегара, но слуги явно не признавали его таковым.
— Одни из вас вспомнят меня, — сказал он, — другие сейчас узнают, кто я такой. Я ваш законный лорд, вернувшийся после долгого изгнания. Враги убедили вас в том, что я умер, — это, как видите, ложь. Служите мне верно, как служили кузену, и никакого вреда вам не будет.
Люди, поочередно выходя вперед, называли лорду свои имена, преклоняли колени и приносили присягу на верность. Солдаты, из которых после взятия замка уцелели только четверо, старый сержант и трое юнцов, сложили свои мечи. Никто не мешкал, и все остались в живых.
В ту ночь победители запивали жареное мясо и свежую рыбу добрым красным вином из подвалов замка. За высоким столом с Коннингтоном сидели Гарри Стрикленд, Черный Балак, Франклин Флауэрс и трое заложников. Лорд Джон хотел лучше познакомиться со своими юными родичами, но бастард вскоре заявил:
— Вот вернется отец и убьет тебя.
Коннингтон счел, что с него хватит, отправил их обратно в тюрьму и вышел сам, извинившись перед сотрапезниками.
Хелдон Полумейстер на пир не пришел — засел, обложившись картами, в мейстерской башне.
— Прикидываешь, где искать наше пропавшее войско?
— Пытаюсь, милорд.
Из Валан-Териса отплывали десять тысяч человек с оружием, лошадьми и боевыми слонами. Пока что до условленного места высадки — безлюдного берега на краю Дождливого леса — добралась едва половина. Коннингтон хорошо знал эту полоску земли: когда-то она принадлежала ему.
Еще несколько лет назад он не дерзнул бы высаживаться на мысе Гнева, зная, как нерушимо преданы местные лорды дому Баратеонов и королю Роберту. Теперь, со смертью Роберта и его брата Ренли, все изменилось. Станнис, не будь он даже на другом краю света, не внушает к себе любви, а любить дом Ланнистеров штормовым лордам не за что. Может статься, и у Коннингтона здесь найдутся друзья: старые лорды еще помнят его, молодые о нем наслышаны, и все они знают историю Рейегара и его сына, которому размозжили голову в младенческом возрасте.
Его корабль, к счастью, одним из первых причалил к родному берегу. Оставалось лишь выбрать место для лагеря, пока окрестные жители не почуяли чего-то неладного. Тут-то Золотые Мечи и показали себя по всем блеске: неразберихи, присущей войску, набранному из крестьян и домашних рыцарей, здесь не было и следа. Наследники Жгучего Клинка впитывали дисциплину с молоком матери.
— Завтра к этому времени у нас должно быть три замка, — сказал Коннингтон. Гриффин-Руст они брали с четвертью наличного войска, такой же отряд сир Тристан Риверс повел на усадьбу Морригенов Воронье Гнездо, а Ласвелл Пек должен взять Дом Дождя, замок Уайлдов. Остальные во главе с казначеем Горисом Эдориеном остались в лагере охранять принца. Надо надеяться, что скоро их станет больше: новые корабли прибывают день ото дня. — Жаль, что коней пока маловато.
— И слонов нет, — напомнил Хелдон. Ни один из больших коггов со слонами на борту еще не пришел — в последний раз их видели в Лиссе, до того, как флот разметало штормом. — Лошадей можно найти и в Вестеросе, но их…
— Ничего. — Слоны, безусловно, пригодились бы в большой битве, но они пока не готовы встретиться с врагом в поле. — Есть в этих пергаментах хоть что-то полезное?
— Как не быть, милорд? — улыбнулся краями губ Хелдон. — Ланнистеры легко наживают врагов, а вот друзей удержать им не всегда удается. Их союз с Тиреллами, судя по этим письмам, трещит по всем швам. Королевы Серсея и Маргери, дерущиеся за маленького короля, как две суки за кость, объявлены распутницами и государственными изменницами. Мейс Тирелл снял осаду Штормового Предела и двинулся на Королевскую Гавань спасать свою дочь — оставил только горстку людей, чтобы не выпускать из замка сторонников Станниса.
Коннингтон сел.
— Рассказывай дальше.
— На Севере Ланнистеров поддерживают Болтоны, в речных землях — Фреи. Оба дома известны своей жестокостью и склонны к предательству. Лорд Станнис Баратеон не намерен прекращать свой мятеж, Железные Люди на островах тоже выбрали себе короля. О Долине никто не упоминает — Аррены, как видно, держатся в стороне.
— А что Дорн? — Долина далеко, а Дорн близко.
— Младший сын принца Дорана помолвлен с Мирцеллой Баратеон, что предполагает союз Дорна с Ланнистерами, но дорнийские войска стоят на Костяном Пути и Принцевом перевале.
— Зачем? — нахмурился лорд. Без Дейенерис с ее драконами его первостепенной надеждой был Дорн. — Напиши Дорану Мартеллу, что сын его сестры жив, что он вернулся домой и хочет сесть на отцовский трон.
— Хорошо, милорд. — Хелдон развернул очередной пергамент. — Мы высадились как нельзя вовремя: со всех сторон у нас множество возможных друзей… или возможных врагов.
— Без драконов возможным друзьям придется пообещать что-нибудь.
— Золото и земли, что же еще.
— А где я это возьму? Стрикленд и его люди потребуют, чтобы владения изгнанных предков вернули им. Не годится.
— Одна приманка для великих домов у вас есть: брачный союз с Эйегоном.
Коннингтон хорошо помнил свадьбу его отца. Элия, хрупкая и болезненная, не была ему достойной женой. Слегла на полгода в постель, родив Рейенис, а рождение Эйегона едва ее не убило. Детей ей больше нельзя иметь, сказали мейстеры принцу.
— Эйегон должен оставаться свободным на случай возвращения Дейенерис, — сказал он Хелдону.
— Значит, нужно предложить в женихи кого-то другого.
— Это кого же?
— Вас — вы ведь холостяк. Знатный лорд в хороших мужских годах, без наследников, не считая этих ваших кузенов. Отпрыск древнего рода с крепким замком и обширными землями, которые благодарный король, без сомнения, вам вернет. Прославленный воин и десница короля, правящий государством от его имени. Многие дома почтут за честь породниться с вами — даже принц Дорнийский, возможно.
Временами Полумейстер раздражал Коннингтона не меньше, чем безвестно пропавший карлик.
— Не думаю. — Никто, тем более жена, не должен узнать о смерти, ползущей вверх по его руке. — Напиши письмо принцу Дорану и покажи его мне.
— Да, милорд, сей же час.
Коннингтон лег в отцовской опочивальне, под пыльным балдахином из красно-белого бархата. На рассвете его разбудил дождь и робкий стук слуги, пришедшего спросить, что подать новому лорду на завтрак.
— Вареные яйца, поджаренный хлеб, бобы и кувшин вина покислее.
— Покислее, милорд?
— Вот именно.
Вино он, заперев прежде дверь, вылил в таз и опустил туда руку. Леди Лемора предписывала карлику уксусные примочки и ванны от серой хвори, но кувшин уксуса по утрам неизбежно вызовет подозрения, и хорошее вино переводить тоже незачем. Чернота распространилась уже на четыре ногтя; большой палец оставался пока нетронутым, зато средний стал серым выше второго сустава. Отрубить бы его, но как потом объяснишь нехватку? Ни в коем случае нельзя признаваться, что у него такая болезнь. Человек, готовый отдать жизнь за друга в бою, мигом откажется от того же друга, заболевшего серой хворью. Почему он не дал треклятому карлику утонуть?
Подобающе одетый, в перчатках, он обошел замок и пригласил Стрикленда с другими капитанами на совет. В горнице их собралось девять: он сам, Стрикленд, Хелдон Полумейстер, Черный Балак, сир Франклин Флауэрс, Моло Зейн, сир Брендел Бирн, Дик Коль и Лаймонд Пиз. Полумейстер принес хорошие вести.
— В лагере получено послание от Марка Мандрака. Волантинцы высадили его с пятью сотнями человек на остров, оказавшийся Эстермонтом, и Марк взял Зеленую Скалу!
Занимать Эстермонт, остров близ мыса Гнева, они даже не собирались.
— Проклятые волантинцы выкидывают нас на любой клочок суши, который им подвернется, — сказал Франклин Флауэрс. — Спорю, что и на Ступенях наши ребята есть.
— Вместе с моими слонами, — скорбно молвил Стрикленд: Бездомный Гарри тосковал по своим слонам.
— У Мандрака нет лучников, — заметил Лаймонд Пиз. — Как знать, не успела ли Зеленая Скала разослать воронов.
— Может, и успела, — сказал Коннингтон, — но сообщить они могли разве что о набеге с моря. — Еще в Валан-Терисе он наказал своим капитанам не поднимать на первых порах ни трехглавого Эйегонова дракона, ни грифонов своего дома, ни черепов и золотых штандартов отряда. Пусть Ланнистеры винят Станниса Баратеона, пиратов со Ступеней, лесных разбойников — всех, кого вздумается. Чем путанее будут послания, доставленные в Королевскую Гавань, тем лучше. Пока Железный Трон почешется, они, глядишь, дождутся недостающих войск и разживутся союзниками. — На Эстермонте должны быть какие-то корабли. Напиши Мандраку, Хелдон, чтобы оставил там гарнизон, а остальных вместе со знатными пленниками, ежели они есть, перевез на мыс Гнева.
— Непременно, милорд. Эстермонты связаны кровными узами с обоими королями: не заложники, а мечта.
— И выкуп дадут хороший, — взбодрился Гарри.
— Пора и за принцем Эйегоном послать, — сказал Коннингтон. — За этими стенами ему безопасней, чем в лагере.
— Я пошлю гонца, — сказал Флауэрс, — но не думаю, что собственная безопасность сильно беспокоит его. Парень захочет быть в гуще событий.
«Как мы все в его возрасте», — мысленно согласился лорд Джон.
— Не поднять ли нам его знамя? — спросил Пиз.
— Не стоит пока. Пусть в Королевской Гавани думают, что это всего лишь изгнанный лорд с отрядом наемников пожелал вернуть себе родовое поместье, что бывает достаточно часто. Я, со своей стороны, напишу королю Томмену просьбу о помиловании и возращении мне титулов и земель — это займет их на время. А мы, пока они шевелят мозгами, тайно уведомим наших вероятных друзей в штормовых землях, Просторе и Дорне. — Последние важнее всего. Мелкие лорды могут примкнуть к ним из страха или ради наживы, но выступить против дома Ланнистеров способен лишь принц Дорнийский. — В первую голову нам нужен Доран Мартелл.