— Какой ужас…
— Да. Но я уже примирился с этой потерей. Мне жаль того водителя — как страшно жить с таким грехом на совести…
— Жалко? Да я бы его задушил собственными руками!
Младенческое лицо Роя расплылось в ласковой улыбке.
— Сказано, Дэнни: «Не судите…» Мы должны только жалеть и сострадать.
Дэнни глядел на него недоверчиво.
— И ты никогда ни на кого не злишься? Никого не ненавидел?
— Почему же, в молодости такое со мной случалось. А теперь я обрел дар понимания… Ну, хватит о грустном! Расскажи мне о себе, о том, как ты жил. Я ведь знаю только, что миссис Деннисон усыновила тебя, и ты стал знаменитым кинорежиссером. Ты женат? Дети есть? Дом, у тебя, я вижу, прекрасный — жить да радоваться! А?
Дэнни, поднявшись, прошелся по внутреннему дворику, поглядел на видневшиеся за оградой холмы. Рой подошел к нему, мягко положил руку ему на плечо.
— Друг мой, я слышу, как душа твоя плачет. Что тебя гнетет?
Дэнни отрывисто фыркнул:
— Исповедники, кажется, сидят за такой особой занавеской?
— Что ты, Дэнни, я и не думаю исповедовать тебя, а просто спрашиваю…
— У меня тяжелое время, Рой: я полон такой ненависти… — проговорил Дэнни сквозь стиснутые зубы. — Я ненавижу своего тестя… Что он сделал с моей женой, что он сделал с моей дочерью… Я ненавижу тайну, которая лежит у меня на сердце, ненавижу постоянное чувство вины… Я хотел бы рассказать тебе… Да не могу.
Рой взял Дэнни за обе руки, крепко сжал их.
— Не мучай себя. Может быть, и не надо об этом говорить сейчас. Просто подумай об этом, загляни себе в душу. И в нужном месте в нужное время высшая сила придет к тебе на помощь.
Дэнни допил свой стакан:
— Давай еще понемножку?
Рой вздохнул:
— К сожалению, не могу. Мне надо ехать. Вечером у меня самолет.
— Какая досада, Рой, ты и представить себе не можешь, как мне… — он не договорил.
Они стали спускаться по ступенькам.
— Бог даст, еще увидимся, Дэнни.
Он чувствовал ком в горле — точно вернулся тот день, когда Роя, прижимавшего к груди коробку из-под сигар, увозили из приюта. Он так и не выдал ему свою тайну — ни тогда, ни сейчас. Не хватило сил. Он глядел на круглое гладкое лицо друга — совсем нет морщин, нет следов страданий.
— Счастливый ты, Рой.
— Это больше, чем счастье, Дэнни. Это чувство того, что я исполнил порученное мне.
— Приятно, наверно.
— Да. Это благодатное, прекрасное чувство. Знать, что ты должен делать в этом мире, и делать это — блаженство.
— И в душе у тебя мир?
— Если человек верен себе, в душе у него мир.
Они в последний раз обнялись, и Рой уехал. Дэнни медленно, очень медленно вернулся в дом. Прощальные слова друга звучали у него в ушах.
* * *Вернувшись в гостиную, он услышал раздающуюся сверху музыку. Наверно, Лили прошла в дом, пока они с Роем сидели в патио: она любила, чтобы во время работы тихо звучала музыка. Но Дэнни был сейчас совершенно не готов диктовать.
Он сел в гостиной, глубоко задумавшись над тем, что сказал ему Рой, но музыка постепенно привлекла его внимание. Это была компакт-диск с записью Тины Тернер, которую так любила Лили. Раньше он как-то не вслушивался в текст:
К нам приходят повеселиться:
Для того и сидим мы тут,
Но гостям мы не смотрим в лица,
И не знаем, как их зовут.
Нам без разницы — он ли, ты ли,
Молодой или старичок,
Лишь бы вовремя заплатили…
Ножки врозь — и смотри в потолок!
Жалоба проститутки. Интересно, и Люба чувствует то же самое? Но ведь она с него никогда не брала денег. Почему?
Он быстро поднялся, самому себе боясь дать ответ на это. Он исключил ее из своей жизни и не собирался снова думать о ней. Поднявшись в свой кабинет, он выключил стерео.
— Очень громко, да? Простите, — сказала Лили. — Музыка — моя страсть, мне лечиться надо…
— Нет-нет, что вы, я сам люблю музыку.
— Я вас видела в патио у бассейна с каким-то священником, но не стала мешать душеспасительной беседе, — засмеялась она.
— Спасибо, — серьезно ответил Дэнни.
— Я и не знала, что вы католик, — сказала Лили, включая компьютер.
— А я не католик.
— А кто?
Дэнни поглядел в ее открытое лицо: на простой вопрос она хотела получить простой ответ.
— Я принадлежу к епископальной церкви, а этот священник — мой старинный школьный товарищ. У него с вами есть кое-что общее.
— В самом деле? Что же?
— Ему тоже нравится «Лондон-рок».
Она рассмеялась:
— Уверена, ему понравится и «Человек». Ну, что — приступим?
— Давайте. На чем мы остановились?
— Вы хотели переписать тот кусок, где герой решает захоронить токсические вещества в заповеднике.
— Да-да! Мы добавим, как он дает взятку смотрителю парка.
— Можно мне сказать?
— У нас свобода слова, Лили.
— Знаете, мне кажется, вы чересчур суровы к нему… Рисуете его одной черной краской. Так легко окарикатурить этот образ.
— Ничего, мы в эту ловушку не попадемся.
— Я вовсе не хочу показаться навязчивой, но…
— Но приходится, да?
— Ну серьезно, Дэнни, вспомните хоть «Гражданина Кейна» — вы же сами говорили, что без борьбы света и тьмы нет драмы. Помните, как он на смертном одре думает о самой своей большой драгоценности — о санках, которые были у него в детстве? В то время он был чист душой.
— Наш герой списан с Джи-Эл Стоунхэма, — твердо сказал Дэнни. — А мой тесть никогда не был невинен и чист душой. Он — воплощение зла.
Лили, пораженная тем, как прозвучали эти слова, не стала больше возражать.
Дэнни расхаживал по кабинету взад-вперед, стараясь сосредоточиться.
— Что-то не работается мне сегодня, — наконец признался он.
— Сделаем обеденный перерыв?
— И есть не хочется — больно уж жарко.
— Окунитесь в бассейн, освежитесь. Я и сама бы с удовольствием искупалась.
— Отлично! Тут наверняка найдется подходящий купальник.
— Да ну вас! — она выключила компьютер. — У вас в фильме девушки нагишом по крышам бегают, а вы вдруг ударились в ханжество — купальник! Купание в голом виде — старинная американская народная забава, — и она исчезла в соседней комнате, крикнув оттуда: — Я возьму полотенца!
Дэнни, немного растерявшись, откатил стеклянную дверь и вышел прямо в патио, потом после небольших колебаний разделся и бросился в воду, а когда вынырнул, увидел на бортике обнаженную Лили.
— Холодная вода? — крикнула она.
— Божественная!
Она почти без брызг прыгнула в воду и подплыла к нему.
— Врать-то зачем, мистер Деннисон? Вода как лед!
Минут десять они плескались в бассейне, чувствуя себя вполне естественно и наслаждаясь этим. Лили первая вылезла на бортик и, отряхиваясь, побежала в кабинет. Дэнни последовал за нею — она энергично растиралась полотенцем в ритме мелодии Тины Тернер.
«Она красива, — подумал Дэнни, — и знает это».
— Ну, как? — спросила Лили, выжимая прядь волос. — Лучше стало?
— Гораздо лучше.
— Испытали прилив жизненных сил?
Он медленно подошел к ней, вода ручьями стекала с его тела.
— Вроде бы да. А вы?
— В известной мере.
Полотенце упало с ее плеч. Она подошла к Дэнни вплотную и закинула руки ему за шею. Дэнни прижал ее к себе, стал гладить ее плечи, грудь, бедра, потом вместе с нею опустился на ковер. Она была готова принять его, и он испытывал острое, всепоглощающее желание. И тут в голове прозвучали слова песенки, и тяга к ее телу исчезла.
Дэнни высвободился и лег рядом с нею.
— Что с тобой?
— Извини, я оказался не в форме…
Она зажала ему рот:
— Ш-ш, ни слова.
— Сам не понимаю, что со мной…
— Это с каждым может случиться.
— Да, острый приступ полового бессилия.
Лили повернулась на бок, чтобы видеть его лицо.
— У женщин тоже такое бывает, но мужчины об этом даже не догадываются, — мы умеем притворяться.
— Да уж, — сказал он. — У нас проще: стоит или не стоит. Тут уж не притворишься.
— Дэнни, у тебя сейчас такое трудное время, такое множество проблем, ты снимаешь замечательный, сложнейший фильм.
— Ты прекрасно умеешь утешать.
— Позволь мне что-нибудь приготовить — это я делаю еще лучше.
Он покачал головой:
— Не знаешь, почему все женщины всегда старались меня накормить? Неужели у меня такой истощенный вид?
— Нисколько не истощенный. Просто я подумала — вкусная еда могла бы тебя переключить… А я бы осталась у тебя на ночь, и мы лежали бы рядом, гладили бы друг друга — без всякого секса… А?
— Спасибо тебе, Лили, за все спасибо. Но лучше мне побыть одному.
Когда она уехала, он набросил халат и снова спустился в патио.
Странная история. Лили настоящая женщина — красивая, излучающая радость и жизнелюбие, и вместе с тем очень тактичная. Он вспомнил, как она стояла на бортике: безупречно очерченная грудь, блестящие каштановые волосы… Он хотел ее. Что же случилось?
Это проклятая песенка напомнила ему про Любу. Он разозлился. «Выкину к черту этот диск! — подумал он и тотчас опомнился. — Не хватит ли глупостей?!» — и с кривой улыбкой покачал головой. Что бы ни случилось, во всем виновата Люба.
Глава XVII
1988.
НЬЮ-ЙОРК.
Лопасти винта завертелись сначала медленно, а потом все стремительней, пока не превратились в невидимый круг. С такой же быстротой неслись и мысли в голове Дэнни. Он не взял с собой в Нью-Йорк Лили — не смог. С той памятной ему неудачи он неизменно чувствовал себя с нею неловко, хотя она оставалась прежней — бойкой, все схватывающей на лету Лили, желавшей быть ему полезной в чем только возможно. Он оставил ее в Лос-Анджелесе готовить отснятый материал к монтажу.
Вертолет пролетел над башнями Центра мировой торговли. Дэнни смотрел на проплывающую в окне панораму Нью-Йорка и думал, что картина явно удалась, и теперь осталось пригнать все ее части воедино. Несмотря ни на что, он чувствовал удовлетворение. Может быть, такие чувства испытывал его отец, завершая работу над распятием.