Ведь чувствовала, что добром это не кончится.
– Ну-ну, не плачь, Леська жива, – услышала она тихий голос Каурова.
Он прижал ее к себе, гладил по голове, как маленькую, вытирал слезы своим наодеколоненным платком и все говорил и говорил. И от его теплых, таких надежных рук, она и совсем разревелась в голос. Ее немедленно поддержал Босс зычным, протяжным воем. Кира даже поперхнулась от неожиданности.
– Кауров, угомони своего пса, что он издевается? Босс, не кривляйся!
– Это твой Архип надо мной издевается, каждый раз то стервецом, то нищетой кличет. Слушай, Морозова, как ты детей воспитываешь, если обыкновенный попугай у тебя разговаривает, как прожженный рецидивист?
Потом она сели в машину. Кира вспомнила Димку, которого так и не удастся сегодня вернуть домой, и опять ударилась в слезы. И снова Кауров вытирал ей лицо платком, а Босс ее облизывал. Кауров вытирал, а Босс снова облизывал, пока, наконец, Кира не возмутилась:
– Давайте кто-нибудь один! А то один меня мочит, другой вытирает…
– Ну, слава богу, – выдохнул Кауров. – А то я уже решил, что мы тебя теряем. Как бойца, я имел в виду.
Он уже веселее уселся за руль, и машина плавно тронулась к дому.
– Откуда ты знаешь, что Леська жива? – всхлипнув в последний раз, спросила Кира.
– Успел с врачом словом перемолвиться. Правда, ее состояние, прямо скажем, хреновое.
– А все ты! Если бы не твоя блондинка!
– Это не блондинка, – проговорил Кауров, внимательно глядя на дорогу. – Это моя жена.
Столько сюрпризов за один вечер… даже для Киры было многовато. Она уже не заревела, а только слабо застонала.
– Что ты? – искренне удивился Кауров. – Она – бывшая.
– А что… есть еще и настоящая?
– Пока нет. Я вообще охладел к женскому полу. Такие все прилипчивые! Их только деньги интересуют.
– И внешность, если есть, и ум, – подсказала Кира. – А у тебя – ни того, ни другого!
Кауров взорвался.
– Смотри на дорогу, а то сейчас врежемся в кого-нибудь, умница!
Кира послушно уставилась на дорогу, хотя от нее мало что зависело.
– Мы с ней поженились, когда я командиром экипажа был. Рейсы у нас хорошие были, заграничными тряпками ее, как куклу, обвешивал, любила она меня очень. А потом… ушел я из Аэрофлота, и жена моя несколько поутихла. У нее к другому командиру вдруг чувства вспыхнули. А теперь, когда я снова на ноги поднялся, оказалось, что сердце у нее нежное и забыть она меня никак не может. Да чего там, все бабы…
– Да не все!
– Все, я проверял! – выкрикнул Кауров и понял, что сморозил глупость. – Ну… не знаю, может, и есть где… единицы… И то – только в слаборазвитых странах!
Говорить в таком духе Кире не хотелось и, когда Кауров высадил ее, а сам поехал ставить машину, она даже не обернулась, только взяла покрепче Босса за поводок.
Кауров вернулся, нагруженный пакетами, будто верблюд.
– Вот, разбирай, – дотащил он сумки до кухни и вывалил их на стол.
– И что это за ребячество – за ним милиция рыщет, а он по магазинам шастает! – ворчала Кира, разбирая покупки.
Поужинали мирно. Кира больше не спрашивала о жене, а Кауров не костерил всех дам оптом.
– А знаешь, – заговорила Кира, когда посуда со стола общими усилиями была убрана и они уютно устроились на диване. – Ведь Леська в самом деле кого-то нашла! За это ее и прирезали.
Кауров вдруг вскочил и кинулся к телефону.
– Она жива, – проговорил он, когда созвонился с больницей. – Сейчас на операционном столе, большего сказать пока ничего не могут. А хорошо было бы, если бы девчонка заговорила.
– И что? Мы теперь опять будем ждать? Нет, здесь надо по-другому. Но вот только – как?
Кауров уставился на экран. Стройные девицы, украшенные страусиными перьями, высоко вскидывали ноги.
– Надо проследить путь поисков этой Леськи, желательно по минутам, тогда мы найдем, с кем она встречалась, – задумчиво проговорил он. – Я сам этим займусь.
– И я. И я тоже этим займусь, – встрепенулась Кира.
– Тебе нельзя, опасно.
Кира заспорить не успела – кто-то позвонил в дверь.
– Прячься. Это, наверное, опять Маша. Уже показать тебя ей, что ли? Она все равно, кроме своего Толика, никого не помнит.
– Лучше перестраховаться, – крякнул Кауров, залезая в кладовку.
Это оказалась не Маша, а Ирочка Петрова.
– Приветик! Сто лет тебя не видела! – защебетала она с порога и по-свойски стала шнырять по всей квартире. – Ну вот! Видишь! А ты не верила! Смотри, как похудела! Я тебе точно говорю – все из-за чая. Надо мне и себе такой же взять. Я ведь сначала на тебе хотела проверить, теперь вижу – зря сама не пила. Ну, и как твои дела с этим вызывающим мужчиной? Он все еще не отдал тебе свое сердце?
Помня, что за тонкой стенкой находятся уши этого мужчины, Кира хотела было перевести разговор в более мирное русло.
– Давай лучше о прекрасном – о нас с тобой. Скоро весна, восьмое марта…
– Да и черт с ним! Какая весна, если цвести не для кого? Вот ты на себя посмотри – стоило только одному отставному менту на тебя обратить внимание…
– Он совсем не отставной мент. Он отставной командир корабля!
– Космического? – восхитилась подруга. – То-то он мне сразу как-то в душу запал. Слушай, а у них, у космонавтов, пенсия хорошая, наверное, а? Я вот подумала сейчас – Кира, ты меня извини, но ты ему не подходишь по габаритам. Мне…
– Можешь не стричь ушами, ты ему тоже не подойдешь! – язвительно ухмыльнулась Кира. – Ему Машенька очень нравится. Любит он Марию, сам мне признавался, только ее супруг ему мешает. И вообще, с чего ты взяла, что все мужики на мощи кидаются? Им настоящие женщины нравятся – грудь, бедра, а у тебя это есть?
Ирочка замялась, не зная, что ответить. Сказать – есть, спросит, почему не носишь, сказать – нет?..
– Ладно, оставим этот спорный вопрос. Я зачем пришла – я тебя в воскресенье приглашаю на день рождения. Ты не забыла еще? Кстати, мне звонил твой Леонид, тоже набивался. Придется его пригласить. Слушай, а что у вас с ним? Снова хочешь его вернуть?
Кира уже тяготилась Ирочкой. Одно дело, делиться с подругой тайнами один на один, а совсем другое – когда рядом тебя подслушивают с повышенным вниманием. А в том, что ее подслушивают, Кира была уверена на сто процентов. Разговора не получалось, а Ирочка, как нарочно, старательно выбалтывала одну сердечную тайну за другой.
– Ки-ира! Я же тут Васькина встретила! Ну помнишь, твоя первая любовь? Он совсем не умел целоваться!
– Ирочка, пойдем, ты мне по дороге расскажешь, – стремительно рванулась Кира из дома.
– Куда ты? В кои-то веки приехала к тебе в гости…
– Да мне надо к Вадику. Оля должна на днях вернуться. Вот я и подумала, ты же на машине, может, подбросишь?
Конечно, Ирочка ее подбросила, и Кира уже через полчаса сидела на кухне у зятя и потягивала чай.
– А Оля послезавтра приедет, – радостно сообщал Вадик. – Я тут к ее приезду такой порядок навел! Вы не обратили внимание?
Фу-ты, черт! А Кира чуть было не сказала, что он совсем за порядком не следит – вон и крошки под столом, и пыль на телевизоре.
– А полы? Ты не мыл полы? – осторожно поинтересовалась теща.
– Да вы что?! – оскорбился зять до глубины души. – Оля только послезавтра прилетит, завтра я и полы помою!
Ну и ладно. Очень хорошо, что дочь возвращается, а то Кира уже соскучилась, А порядок в доме… да уберет все Вадик, и полы помоет, и пыль протрет. Все будет как надо.
За окном уже была непроглядная чернота, и черт же принес эту Ирочку! Как теперь домой добираться? И это после того, как она чуть не налетела в кустах на мужика в черном! Хорошо, тогда с ней был Босс, а сейчас? Вадик сидел возле компьютера и не понимал, почему это Кира Сергеевна все еще мнется у порога? Парень не был ленив, он просто искренно считал, что такое сокровище, как его сорокалетняя теща, никому в поздний час пригодиться не может. Кира еще постояла с минуту, а потом решительно набрала домашний номер. Ничего страшного, если Кауров встретит ее с Боссом. Тот только будет рад.
Трубку долго не поднимали, а потом послышался настороженный кауровский голос:
– Алло, я слушаю.
– Это Игорь Андреевич? – дурачась, спросила Кира, растягивая слова.
– Да, это я. Даша, это ты?
Кира поперхнулась. Потом спохватилась и невнятно промычала:
– Угум.
– Я могу говорить совершенно открыто, ее нет дома. Скажи, Даша, зачем ты появилась сегодня там, у «Лукошка»? Ты же обещала не приходить!
Кира начала что-то говорить и тут же бросила трубку. Пусть думает, что прервалась связь. В голове зашумело, и это очень мешало соображать. Так, чудесно, значит, «ее нет дома», и он может говорить совершенно открыто! А когда «она» дома, значит, не может! И откуда он знал, что Дарья была возле «Лукошка»? И зачем она там была?!
– Кира Сергеевна, вам плохо? – склонился над ней Вадим.
– Да, Вадик, да. Мне очень плохо. Только не надо меня травить таблетками. Я… знаешь что, я останусь сегодня у тебя, а? Я тебе не буду мешать, сиди за своим компьютером хоть всю ночь, а я тихо, на диванчике…
– Да что вы? Конечно, сидите! Я вам даже постелю, и… у Ольги тут целая куча журналов. Знаете, Кира Сергеевна, я уже на себе проверял, если что-то случилось – надо обязательно журналы почитать. Просто полистать, и все. Получается, что начинаешь жить чужой жизнью, а свои заботы временно отходят на второй план. Вот тогда-то, со второго плана, они и решаются лучше всего, – бормотал Вадик на ухо Кире, провожая ее в кровать под руки, точно она страдала параличом обеих ног.
Листать журналы ей не хотелось, хоть Вадька и притащил их целую гору. Она просто не могла читать, смотреть, отвлекаться – голова напоминала встревоженный улей. Кира уткнулась лицом в стену и принялась раскладывать мысли по полочкам.
Итак. Позвонила Леська, сообщила, что она все выяснила, и стала ждать Киру в ресторане. Кира, дура, конечно, последняя, тут же позвонила Дарье (Кауров ее ласково называет Дашей и на «ты») и сообщила, что ее ждут в ресторане… черт, она же сама назвала ресторан, где ее должна была ждать Леська! Дальше понятно – Даша приезжает в «Лукошко» и… убивает Леську. Не зря она всегда у Киры вызывала какое-то смутное недоверие. А Кауров-то! Иуда! Скорее всего, он ни от какой милиции не прячется, а специально перебрался к Кире поближе, чтобы все ее планы вынюхивать! И Дарье сообщать. Или, может, даже так – это он, почуяв, что Кира вышла на след Суслина, сам его и укокошил! А потом еще обижался, что его в милицию забрали! Стоп. Но на Суслина вышел сам Кауров. Зачем же он тогда говорил Кире о нем?