лом.
Чёрный шёлк предсказуемо скрыл даже очертания её тяжёлой полной груди, оставив открытыми обнажённые плечи. От моей вампирши явственно пахло кровью. А вот эмпатия молчала: Алекса предпочитала закрываться от меня по максимуму, упирая на необходимость личного пространства и свободы воли. Тряхнув жемчужной гривой, она цапнула резинку для волос, на секунду упустив контроль над покрывалом. Шёлковый занавес предательски соскользнул с крутых изгибов груди, бесстыдно обнажая её перед моим созерцающим взглядом.
– В моё ханство вторглись. Поселения э’вьенов жгут дотла, а людей убивают. Моих людей.
Кратко и чётко формулируя образы, я продолжал любоваться вампиршей, стянувшей волосы в хвост и соскользнувшей с кровати.
– Мы договаривались! – повторила она звенящим от напряжения голосом, благодарно принимая помощь Мэйли и накидывая на себя элегантный красный пеньюар.
Эстетическое наслаждение зашкаливало, и это мешало мне собраться с мыслями.
– Уже сегодня меня здесь не будет. Вашу безопасность обеспечат люди рода. Если понадобится, вас посадят под замок!
– Тише, воин, тише… – успокаивающе протянула Мэйли, переглядываясь с подругой. – Один раз пошутили, и он сразу стал таким серьёзным! Да и не такой уж он и маленький, этот наш извращенец, да, сестра?
Ароматы девичьих духов смешивались в причудливый коктейль цветов и пряностей. С любопытством наблюдая за тем, как девушки, не сговариваясь, начинают виться возле меня, я мысленно прикинул запас времени и признал его достаточным, чтобы осуществить сумасшедшую идею, мелькнувшую на грани сознания.
– Вы же понимаете, что на войне умирают?
Алекса, мгновение назад нахально устроившаяся на подлокотнике кресла, напряжённо застыла. Моя ладонь успокаивающе коснулась обнажённой части бедра и проскользнула выше, забираясь под плотную кружевную ткань пеньюара.
– Это серьёзно меняет дело. Не правда ли? – спросил я у невесты, слегка сжимая пальцы и чувствуя сопротивление тренированного тела Одаренной.
– Это неправильно, Лео! – тяжело выдохнула девушка, отзываясь на моё желание внутренне и стараясь ничего не показать снаружи. Но у неё в этих играх отчаянно не хватало практики.
Согласно договору, наложнице не было места в постели супруга, если там уже находилась его жена. А если учесть, что у меня с китаянкой до сих пор ничего не было, она могла остаться нетронутой на всю оставшуюся жизнь. И это её сильно беспокоило. Мэйли заторможенно поклонилась. Мимика лица девушки уже частично восстановилась, и она даже смогла изобразить слабую улыбку, источая неподдельную тоску и смирение.
– Так нельзя! – вновь выдохнула Алекса, наваливаясь грудью на моё плечо. Дёрнув за завязку, я нетерпеливо откинул полы пеньюара в стороны, увлечённо накрывая груди ладонью. – Мэй! Не уходи!
Их отношения изменились гораздо сильнее, чем мне казалось. Невесту терзала совесть за то, как погано в такой момент чувствует себя недавняя соперница.
– Но ведь договор… – наигранно промямлил я, искоса отметив, как просияла китаянка и сколько нежности было в её обращённом на нас взгляде. Промямлил и задохнулся под натиском упругого полушария груди, буквально заткнувшего мне рот и перекрывшего весь обзор.
– Как думаешь, снять с него сапоги? – донеслась до меня задумчивая реплика Мэйли. – Или оставим для антуража?
Предвкушение зашкаливало, сердце грохотало заполошным там-тамом. Рванув воротник рубашки, я с трудом оторвался от груди невесты и поднял взгляд на Мэйли, неслышно появившуюся передо мной. Она как раз развела руки в стороны, позволяя покрывалу упасть вниз. Стройное смуглое тело, бусинки тёмных сосков на небольшой упругой груди, плоский живот с проглядывающими кубиками пресса, длинные стройные ноги… Покрасовавшись в соблазнительной позе, китаянка грациозно опустилась на колени, бесцеремонно цепляясь рукой за пряжку ремня.
Запустив пальцы в мои волосы, Алекса царапнула мой затылок маникюром и тихо прошептала мне на ухо:
– Это всё ты виноват! И поверь, я уже сегодня возьму с тебя за это подходящую плату!
От такого предупреждения вдоль позвоночника пробежал табун мурашек. Пальцы Мэйли после недолгой заминки разомкнули пряжку, цепляясь за пояс брюк. Прикусив губу и гипнотизируя меня взглядом, она медленно потянула их вниз. Алекса прерывисто вздохнула, ощутив, как моя ладонь требовательно раздвигает её бёдра, добираясь до…
«Ох уж эта молодёжь! – укоризненно покачал головой Хаттори Хандзо, наблюдавший за всей сценой с самого начала, и начал растворяться в приютившей его тени. – Может, хоть второго правнука заделают, мне на радость?»
Тишину спальни разорвал первый женский стон…
Голопроектор мигнул. Масштабная проекция ханства Забайкальского, медленно вращавшаяся над столом, угасла, чтобы спустя миг смениться новой, менее масштабной и более подробной.
– И как вы предлагаете ползать по этой каше?
Ткнув пальцем в спроецированный серо-белый квадрат снега с крохотными чёрными вкраплениями деревьев, я обвёл глазами весь немногочисленный офицерский состав «ушкуйников». Будущие гвардейцы хмурились и молчали.
– Перевооружаемся, господа. Броню оставляем на базе, с собой только лёгкое стрелковое, одноразовые огнемёты и дальнобойное, – подытожил я, списывая ещё несколько часов на подготовку к выходу, и покосился на часы. – В двадцать два ноль-ноль подразделение должно быть на аэродроме Во Шин Во. И самое главное…
– Гранат побольше? – робко поинтересовался звероподобный верзила, взирающий на меня с неясным благоговением.
– Лыжи. Раздобудьте лыжи на всех участников отряда. На меня тоже! – с нотками иронии отмахнулся я, но, задумавшись на мгновение, добавил: – И гранат побольше. Никогда не помешают. Орёл!
Офицеры загомонили. Оказалось, что начальник выше конунга, а раз конунг может сменить боевое прозвище, то… В общем, с логическими цепочками «ушкуйники» справлялись вполне успешно. И Хряк превратился в Орла.
Плотно зажмурившись, я прочитал молитву всем богам. Однако никто из Бессмертных не посчитал нужным вмешаться, и дурдом продолжался.
– Пленный доставлен! – отрапортовал охранник, вытянувшийся у дверей в гостиную на первом этаже особняка, превращенную в экстренный штаб.
– Тащи его в подвал. Там не ошибёшься с комнатой.
– Это… – охранник замялся и, отключив микрофон гарнитуры, деликатно кашлянул: – Друзья ваши не отдают. Говорят, что должны сами доставить. Про сюрприз толкуют. Нас слушать даже не хотят.
– И почему я не удивлён?
Вопрос настолько явственно относился к риторическим, что даже окружающие удивлённо покосились на высокое начальство. С их точки зрения, возмущаться хаосом следовало кому угодно, но только не прямому виновнику его зарождения.
И я знал, что среди моих людей, что в России, что в Японии, уже давно и прочно муссируют слухи о том, что с ронинами иначе не бывает. А там, где хаос, там и до подвига рукой подать. Наверное, только это удерживало многих на месте…
– Так. Повторюсь: двадцать два ноль-ноль, аэропорт Во Шин Во, оружие и лыжи! Всем ясно?
– Повиновение хану! – слитно грянул небольшой хор моих воинов.
– Слабоумие и отвага… – тихо прошептал я им вслед, провожая затянутые в камуфляж спины пустым взглядом, – На знамя, что ли, написать? Пусть хоть враги трепещут, а не только я.
«Ушкуйники» для меня так и остались твёрдым орешком. Желание попасть в родовую гвардию сложно назвать странным, большинство военных мира считают делом чести войти в элитные подразделения аристо. Особенно в клановые. Это правило работает для всех, кроме полубандитских формирований вроде «Ушкуйников». Разбойничья ватага наёмников, среди которых преобладали бойцы с варяжской кровью, довольно скептично относилась к слову «служение» в целом.
Забавно, но список странностей только прирастал. Ещё до начала совещания ватажники намеревались переться в непролазную тайгу. Крупным подразделением тяжёлой пехоты, без транспорта и поддержки с воздуха.
– Или «вижу цель – не вижу препятствий?» – продолжил я размышления, покидая гостиную, и приветливо помахал рукой: – Рад видеть вас, парни!
Друзья встретили меня нестройным залпом выкриков, закружив-завертев в карусели похлопываний и рукопожатий. Но приехали далеко не все.
– Диего не вытягивает по учёбе. У него по календарю Силы активный период интенсивной раскачки дара, и на занятия времени почти не остаётся. Живёт на полигоне. – Отвечая, Хельги слегка поморщился. – Джучи только вчера загремел в госпиталь. Надерзил Мастеру Витару и теперь перечитывает все учебники по этикету, пытаясь понять, в чём именно он нагрубил учителю. А тот запретил объяснять.
– Забористый у вас там воздух, господа кадеты! – улыбнулся я, слушая школьные новости и чувствуя, как подувший ветер юности придаёт бодрости и сил. – Диму не вижу.
– Калашников живёт в гараже и оттуда ходит на пары. Разработал какую-то прогу и теперь считывает с твоего старого МПД информацию о всех его передвижениях, – вклинился староста, приглаживая рыжие кудри и оттесняя варяга плечом. – Совсем svihnulsya, я как раз хотел тебя попросить забрать у ребёнка вредную игрушку.
– Соколов, заведёшь детей, тогда и покомандуешь. Димон учится и выдерживает темп работы. На что он тратит свободное время, не твоё дело, – недовольно отреагировал Хельги, вызвав у меня мимолётное непонимание.
А следом пришло прозрение. Старосту давно подозревали в манипуляциях и, видимо, настало время, когда любая его попытка влияния встречала сопротивление. Стандартный процесс для небольшого замкнутого социума. Сомнение во власти.
– Пусть копается. Его никто не торопит. Полагаю, когда ему захочется передышки, сам возьмёт отпуск.
– Вы не понимаете! – взвился рыжий, но ему на плечо опустилась рука Саввы. И Лёха тут же замолчал.
– Наш подарок вполне может оказаться очень несвоевременным, – басовито прогудел Хельги, поворачиваясь к братьям Харальдсонам, что поддерживали за руки низкорослого человека в однотонной чёрной робе. Матерчатый мешок на голове пленника в роскошно отделанном интерьере особняка смотрелся особенно экзотично.