Кононов согласно кивал на каждое моё утверждение и внимательно слушал.
– Вам спустя сутки после отъезда предстоит направиться в «Красный фонарь». При параде, представляясь по полной форме, дабы все в городе знали о новом начальнике СБ рода Хаттори. Составите несколько партий в карты. Оперативный фонд – три миллиона рублей. Развлекитесь. Пошвыряйтесь деньгами, закажите шлюх, обливайтесь шампанским и говорите, говорите, говорите… Упаси вас Бог держать язык за зубами.
Контрразведчик заинтересованно наклонил голову, выразив толику недоумения.
– Темой бесед станут: грядущая опала императора на единственного владетельного князя земли Русской, что так и не принёс клятву верности империи и Рароговичам; огромная банда бешеных хунхузов, запалившая ханство с трёх сторон и вырезавшая аборигенов не менее чем наполовину; ранение чересчур самоуверенного хана, угодившего в засаду сразу после прибытия на место.
– Я должен… жаловаться?
– Вы должны показать им своё разочарование. Разочарование наёмника, устроившегося на тёплое местечко и обнаружившего колосса на глиняных ногах. Приправьте это толикой обречённости, продемонстрируйте жадность и…
– Готовность идти на контакт. – Уловив паузу, Артур подхватил мысль и довёл её до логического завершения. – Что мне им предложить?
– Месть. По сходной, но при этом очень высокой цене. Новое гнездо рода выглядит лакомой целью. Обещайте им пепелище и головы моих жён. «Вьюн» не станет вмешиваться. Для защиты особняка уже сегодня прибудет небольшое подразделение родовой гвардии Бладштайнеров и отряд бойцов клана Во Шин Во. Также останутся охотники, доставившие пленных, и мой телохранитель. Этого хватит, чтобы сдержать первый, самый жестокий натиск и умыть нападающих кровью.
– Риск очень велик, мой господин. – возразил Кононов, отрицательно качая головой. – Шальной снаряд или неучтённый Мастер среди заговорщиков…
Сердце дрогнуло. Прикрыв глаза, я на мгновение представил, что бывший наёмник прав. Представил и тут же прогнал эти кошмарные видения.
– Вашей задачей станет договориться со всеми желающими. Собрать их в одном месте в установленное время. И когда я вернусь… мы вместе выставим крысиные черепа на ограду!
Ненадолго повисла тишина. Артур Григорьевич допил чай, собрал мысли в кучу и вновь попытался возразить, демонстрируя верность:
– Операция по-прежнему представляется мне излишне рискованной. Могу ли я предупредить ваших жён и эвакуировать их незадолго до штурма?
– Попробуйте. Только прикройте голову: у Александры Теодоровны тяжёлая рука, мстительный характер и отличная школа по метанию предметов. Рискуете, сразу говорю. Мои жёны не захотят пропустить столь интересное развлечение…
Они перехватили меня на выезде из города. Три рычащих угловатых хищника метнулись наперерез, рассекая вечернюю темноту лучами света. Поддав газу, я ухитрился пропетлять между загонщиками и усмехнулся, пустив «индиан» прямо по трассе. Что может быть лучше быстрой езды?!
Двенадцать минут сумасшедшей гонки. Возьми я с собой кортеж сопровождения, и развлечение не состоялось бы, но так… Троица «псов государевых» мчалась за мной, насилуя двигатели модифицированных «харлеев», пытаясь направить убегающую от них дичь в нужную сторону. Пожалуй, если бы я не озаботился изучением некоторых законов, замысел опричников так и остался бы мне неведом.
Дороги империи не одну сотню лет славились неухоженностью. Кто-то даже шутил: дорог нет, есть направления. Ситуация изменилась в середине двадцатого века, после того как имперские трассы приобрели статус земель императора. Специальный налог, взимаемый исключительно с аристократов, позволил превратить направления в качественные автострады, рассекающие княжества и прочие владения аристо частой логистической сеткой. Вот только появился нюанс – дороги империи принадлежали империи, а не князьям.
Широкая и удобная развилка с примостившейся к краю бензозаправкой идеально подходила для предполагаемой беседы с опричниками. Сбросив скорость и припарковав «железного коня» у синего параллелепипеда бензоколонки, я покинул седло и даже задумчиво покосился на приборную панель.
– Заправиться, что ли? – спросил я вслух сам себя и, отыскав взглядом встрепенувшегося работника заправки, поманил его рукой, приподняв забрало шлема от лёгкого разведывательного МПД. – Мил человек, поможешь?
Вежливое обращение, статность и дороговизна мотоцикла позволили работнику правильно расставить приоритеты. Приблизившись ко мне, он с поклоном принял крупную банкноту и… испуганно отшатнулся, когда на заправку въехали три «харлея». Отшатнулся, рассмотрев бряцающие возле фар брелки – крупные собачьи головы, искусно сплетённые из полосок стали. Знак опричнины.
– У нас была договорённость, Леонард, – укоризненно произнёс Аскольд, стянув с головы мотоциклетный шлем продвинутой военизированной модели. – Не верится, что ты мог запамятовать.
– И тебе здравствуй, друг, – ответил я, также избавляясь от шлема. – Разве мой человек не доставил послание?
Работник заправки опасливо покосился на опричников, но стоило мне вскользь коснуться его взглядом, как сомнения исчезли, и он метнулся на кассу.
– Двадцать первый век на дворе! А ты присылаешь нам свитки! Это насмешка над Опричным приказом?! – Повысив голос на пару недозволенных интонаций, Еремей порывисто приблизился и сдавленно прошипел: – Ты нарушил договор! Мы вправе заковать тебя в цепи и отправить в столицу! И заступничество князя уже не защитит тебя!
Его треугольное лицо окрасилось оттенками алого. Обучение – это теория, а умение обуздывать эмоции приходит только после продолжительной практики. По себе знаю. Еремея несло, и напарники видели это. А значит…
– В отличие от Аскольда, ты мне не друг. Уложение о чести напомнить, младший дьяк? – хладнокровно парировал я, отстёгивая перчатки от рукавов куртки бронекомбинезона.
– Все равны перед законом. И тебя…
Хлёсткий удар внешней стороной ладони откинул Еремея на пару шагов назад. Бил я жёстко и беспощадно, вкладывая в удар раздражение и злость, усталость и всё нервное напряжение прошедшего дня.
Усиленная псевдомускулатурой комбеза оплеуха оставила на щеке парня приличных размеров отпечаток, отчётливо различимый даже в тусклом освещении под навесом над бензоколонками. Отхлынувшая от лица кровь, полыхнувшие ненавистью глаза и полностью развязанные руки сыграли с Еремеем плохую шутку. Щелкнувший в воздухе кнут оплёл его вскинутую к небесам руку, что уже подёрнулась огненным маревом.
– Признателен, – чуть склонив голову, сказал я, обратившись к напарнику Аскольда, и следом обратился к старшему: – Оскорбление аристократа. Неоднократное. Я в своём праве. Государственному служащему, что стоит на страже закона, стоит помнить некоторые из них. Воспитывайте своих щенков сами!
Раздражение последней фразы выплеснулось в сильной волне яки, хлестнувшей по троице опричников.
– Мы приносим свои извинения, Леонард. Младший дьяк получил по заслугам! – с нажимом в голосе объяснился Аскольд, окатив подчинённого арктическим холодом. – Однако всё произошедшее не отменяет нашей договорённости. Письмо многое объяснило, но этого недостаточно. Опричный приказ желает назначить вам сопровождающего.
– Ты хотел сказать, конвоира?
– Нет, сопровождающего. Обвинения в твой адрес сняты.
– Тогда зачем?
– Адепты Триглава зашевелились. За прошедшую неделю в империи уничтожено полдюжины сектантов. Приснопамятное выступление оставило слишком яркое впечатление. Общественности стало известно, что хан Хаттори сторонним образом причастен к происшествию, и мы не можем упустить этот шанс. Вероятность того, что с тобой попытаются наладить контакт, весьма высока. Наш человек должен быть рядом.
Я понимающе кивнул. Моё согласие помочь им в охоте на адептов тёмного бога, данное сразу после первых допросов, включало в себя практически любое содействие. И неудивительно, что объяснению в письме не поверили.
– Тогда со мной отправится он.
Указующий перст, направленный на до сих пор потирающего щёку Еремея, замер в воздухе, исключая любые сомнения в моём выборе. Аскольд и второй напарник переглянулись, не скрывая удивления, сменившегося… Злорадным удовлетворением? Видимо, самый молодой член этой компании изрядно поднадоел остальным своими выходками.
– Что? Я? – недовольно спросил Еремей, отнимая ладонь от лица. – С этим сумасшедшим?
– Сама судьба назначила меня учителем этикета, не иначе, – громогласно и пафосно возвестил я, театрально хрустнув костяшками, и шагнул к опричнику.
– Понял, понял, ваша светлость, – поспешно съязвил Еремей, примирительно вскидывая ладони и делая неглубокий поклон. – Урок усвоен. Долг требует моего присутствия рядом с вами. Я готов.
– Приятно видеть столь талантливого ученика. Ты на лыжах умеешь ходить?
Мой вопрос повис в воздухе, разряжая обстановку. Слабые улыбки забрезжили на лицах у всех присутствующих, даже заправивший «индиан» работник неуверенно растянул уголки рта.
– Умею. А что? – непонимающе буркнул Еремей.
– Будешь меня учить, – тяжело вздохнул я, отмахиваясь от сдачи, протянутой работником. – Седлаемся – и в аэропорт Во Шин Во. У нас менее получаса до вылета…
– Это не партия в го! Я против, Леон! Слышишь? Против! Моя дочь не будет приманкой для твоих врагов!
Сяолун Во Шин Во лютовал, не стесняясь орать в полный голос и крушить мебель. Не впечатляло. Мне-то что? Офис и без того принадлежал ему.
– Сегодня же заберу её домой!
– Это вряд ли…
Меланхоличное возражение не возымело успокаивающего эффекта. Китаец продолжил нарезать круги по кабинету начальника аэродрома, распинывая обломки стульев в разные стороны. Возле окна, на единственном уцелевшем, устало расположился я.
– Они знают. Я всё им разъяснил и предложил изменить план. Они отказались. Хором. И пригрозились – цитирую – «избить меня в шишки», если лишу их хорошей драки и возможности исполнить супружеский долг.