Мэйли требовательно повращала ладонью в воздухе, поторапливая подругу и критично осматривая её наряд на предмет недочётов. Жене хана Хаттори невместно появляться на людях в неподобающем виде.
– Раз тебе лень, узнаешь уже на месте! – подытожила Алекса, крутанувшись перед китаянкой, и та согласна кивнула. Ей и в самом деле было лень гадать.
Спрыгнув с табурета, девушка также показалась Алексе со всех сторон, демонстрируя строгое закрытое платье с небольшим декольте, закрытыми плечами и горлом. Напоследок она изящным жестом разложила компактный бумажный веер цвета тёмной бронзы, приятно гармонирующий с непроглядной тьмой основного наряда.
– Может, я возьму с собой Айлин? – уже в прихожей встрепенулась Мэйли. Ей категорически не хотелось разрывать отношения со старой подругой, вот только поводы увидеться выпадали не так уж и часто.
– В следующий раз. У нас и без того будет хорошая охрана. Перестройка твоей энергетики продлится не меньше года. А мне кое-кто оторвёт голову, если с тобой что-то случится! – немедленно отреагировала Алекса, хлопнула себя по лбу и ненадолго отлучилась.
Вернулась она уже с массивным никелированным револьвером сорок пятого калибра. Картинно раскрутив его на пальце, девушка привычным движением отправила его в кобуру и уважительно кивнула, стоило Мэй в ответ продемонстрировать лепестки метательных ножей, укрытых в веере.
– Едем! А то пропустим всё самое интересное, – скомандовала Алекса, чмокнув подругу в губы, и решительно распахнула входную дверь. – Мои люди уже на месте, перекрывают пути отхода, чтобы ни одна крыса не ускользнула! Только бы Леон не узнал, пока мы всё не закончим!
«Промысловики» давно застолбили за собой окраины Левого берега. Понятие «давно» в этом случае означало не одну сотню лет, и с тех пор город неуклонно разрастался и границы владений «Промысловой артели» медленно, но верно сдвигались, а территория влияния неуклонно росла. К началу двадцать первого века «артельные» уверенно крышевали большую часть заведений северного и северо-западного кварталов Левого берега.
Местом для сборищ вольный люд избрал здание, некогда принадлежавшее Серебряной купеческой гильдии. Купцы разбогатели на торговле трофеями «артельщиков» и переехали, продав бывшую резиденцию за баснословную сумму. И ведь никто не остался в обиде. Купцы получили кучу золота, а «артельщики» – респектабельное здание для проведения общих собраний.
Выбравшись с переднего пассажирского сиденья, Хонда Эдогава внимательно оглядел возвышавшуюся над ним постройку и презрительно скривился. Имперское барокко вызывало в нём стойкие чувства неприятия и отвращения.
– Слишком много роскоши, – зло процедил он, запахнувшись в длинное пальто и взвесив в руке увесистую трость без набалдашника.
Скрытый в трости меч приятно успокаивал привыкшего к оружию самурая. Эдогава и так регулярно нервничал, страдая из-за мнимых набранных на сладком граммов, и тренировался в спортзале до седьмого пота.
Пока самурай размышлял и ожидал нанимательниц, обсуждавших нюансы замысла в машине, с парадного крыльца здания к нему на поребрик спустились двое охранников в долгополых кожаных плащах. Простоволосые, несмотря на ветреную погоду, молодые парни сни сходительно оглядели модно приодетого японца с ног до головы.
– Ты что здесь забыл, узкоглазый?
За пару суток невозможно выучить иностранный язык. Особенно такой непростой, как русский. Но можно успеть выучить несколько оскорбительных слов. В основном тех, что будут использованы в твой адрес. Полезное знание, если имеешь привычку своевременно наказывать наглеца. Слово «узкоглазый» Эдогава выучил одним из первых.
Трость моментально крутанулась в его левой ладони и замерла в горизонтальном положении, параллельно поребрику. Выхватив тонкий клинок, Эдогава одним ударом снёс с голов охранников оба торчащих казацких чуба. Мелькнувшая серая полоса стали завершила полукруг, и самурай вернул меч в ножны, сделал шаг назад и слегка поклонился оторопевшим охранникам.
– Не делайте так больше. Никогда, – сказала Алекса вместо него, вставая рядом с телохранителем, и высоко воздела руку со сжатым кулаком.
Присоединившаяся к ней Мэйли забавно сощурилась, увидев на лицах охранников первые признаки паники, когда из припаркованных неподалёку микроавтобусов полезли люди в лёгких МПД и с штурмовыми щитами.
Стоит отдать должное, «артельщики» не хотели сдаваться и даже попытались дёрнуться. Штурмовая группа из двух дюжин тяжёлых пехотинцев смяла их с небрежностью осеннего ветра, гоняющего по улицам опавшие листья. Смяла и немедленно двинулась дальше, вышибая на своём пути любую запертую дверь.
– Госпожа, прошу, путь расчищен, – глухо произнёс офицер родовой гвардии Бладштайнеров, облачённый в МПД «Ловчий». – Нам должно поторопиться, чтобы крысы не разбежались…
Когда широкие двери зала собраний слетели с петель, все присутствовавшие в нём люди знали о пришедших гостях. И предпочли не делать лишних движений. Хан Леонард Хаттори и до помолвок считался весьма известной и неординарной личностью, и часть его славы преумножила славу его невест. Жемчужные волосы Окаянной и восточные корни Во Шин Во и без того имели определённую репутацию. Грозную репутацию.
Не успели двери рухнуть на пол, как в зал ворвалась колонна тяжёлых пехотинцев из двух десятков человек, прикрытых композитными листами штурмовых щитов. В воздухе загрохотал топот окованных металлом ног, пространство разрезали мощные лучи прожекторов, чьё предназначение было не разгонять тьму, а слепить врагов.
Колонна прошла до середины зала, не встретив сопротивления, и остановилась. Уверенный женский голос мелодично скомандовал: «Дорогу!» Строй металлических фигур раздался в стороны, продолжая напряжённо обшаривать застывших в ожидании «артельщиков» скачущими точками ЛЦУ. Из образовавшегося коридора неторопливо вышли две девушки в сопровождении высокого рыжего мужчины азиатской внешности в долгополом пальто с меховым воротником.
– Хан? Рыжий? Неужто покрасился? – пронеслось по толпе собравшихся.
В зале навскидку можно было насчитать больше пятидесяти человек. Гомон толпы постепенно усиливался. Пока тот человек, ради которого все собрались в этом задании, не произнёс на ломаном русском:
– Это не Леонард Хаттори!
Произнёс он это осторожно, стараясь не шевелиться, чтобы нож у горла ненароком его не поранил. Осторожно и вызывающе. И тем не менее этой фразы хватило, чтобы шум и гам стихли.
– Мой муж, как многим известно, отбыл по делам ханства. Мне было горько узнать, что те, с кем он договаривался о мире, принимают у себя его врагов, – степенно и неторопливо заговорила Алекса, картинно поглаживая рукоятку револьвера тонкими пальцами.
Мужчина, державший нож у горла резидента разведки японского клана Такэда, заметно смутился. Новый глава «Артели» был тем самым человеком, что сместил предыдущего лидера, заключившего с Леоном Хаттори упомянутую устную договорённость. В тот момент ему казалось, что он сумеет правильно распорядиться этой юридической тонкостью. Но расклад изменился.
– Не о чем нам с ними разговаривать, вольный люд! Это они отрубили голову моему сыну! – выкрикнул статный седовласый старик, выбираясь с задних рядов толпы, и взмахнул рукой, собираясь продолжить подстрекать «артельщиков»: – Нечего чужакам распоряжаться в нашем…
Рыжий японец краем глаза уловил оговоренный жест и мягко, стелющимся шагом преодолел разделявшие его и крикуна метры пустого пространства. Всё произошло настолько быстро, что никто не успел отреагировать, всё только зачарованно смотрели. Вспыхнувший пламенем клинок прочертил яркую диагональ снизу вверх и обратно, отсёкая воздетую к потолку руку и следом начисто перерубая шею старика. Огонь на мече сразу прижёг раны, и тело рухнуло на ковёр зала, не пролив на него даже одной капли крови. Эдогава столь же стремительно вернулся на место рядом с девушками и вновь неподвижно замер.
– Поднявший на нас руку лишится этой руки. А потом и головы! – назидательно произнесла китаянка, обращая к толпе бесстрастное лицо фарфоровой куклы, и взмахнула рукой с зажатым в ней веером.
Полудюжина метательных ножей прошелестели в воздухе, глубоко вонзаясь в прикрытые ковром деревянные доски пола, у самых ног ещё безусого парня-новика, что ринулся к телу погибшего.
– Это мой отец! Так нельзя! – крикнул новик, но благоразумно не стал приближаться.
– Заберёшь его тело, когда всё закончится, – равнодушно отрезала китаянка.
– Прекратите это безобразие! – наконец-то «отмёрз» новый глава «Артели». – Вам нужен этот человек? Забирайте япошку и проваливайте отсюда! У нас нет никаких дого…
В зале один за другим прогремели три выстрела. Глава «Промысловой артели» пошатнулся, выронил из ослабевших пальцев нож и медленно завалился на спину. Первые две «кровавые пули» пробили его «доспех духа», а третья проделала аккуратную дырочку в переносице. Заложник-японец остался недвижим, только глаза прикрыл, чтобы не видеть, что будет происходить дальше. Ему было слегка не по себе.
– Место главаря «Промысловой артели» вакантно. Объявляется конкурс! – Сдув дымок, поднимающийся из дула, Алекса раскрутила револьвер на пальце и, используя его ствол, словно указку, ткнула им в первого попавшегося «артельщика»: – Вот ты! Хочешь быть главным?
Выбранный ей тип обладал крысиными чертами лица, носил шипастую кожанку и не отличался высоким уровнем интеллекта. Разочарованно выдохнув, Алекса подождала вразумительного ответа, выстрелила идиоту в ногу и снова начала выбирать. Считалочкой. Под аккомпанемент воплей раненого.
– На золотом крыльце сидели…
«Артельщики» начали бледнеть: каждое слово считалочки сопровождалось тычком дымящегося ствола, а скачущие по залу пятнышки ЛЦУ устроили лазерную дискотеку, намекая, что отступать некуда.
– Царь, царевич… Король, королевич… Сапожник, портной…
– Прекратите этот цирк! – негодующе воскликнул один из казацких старшин, смело шагая под дуло револьвера. – Я буду старшим! Поддержите, братья?!