«Артельщики» согласно загомонили. Это был один из настоящих лидеров, и его искренне поддержали многие.
Мэйли заинтересованно осмотрела старшину и что-то шепнула Алексе. Вампирша согласно кивнула.
– Тогда убей этого человека.
Ствол револьвера указал на заложника-японца. Тот немедленно раскрыл глаза и предупреждающе воскликнул:
– Меня нельзя убивать! Убьёте меня – клан Такэда объявит вам войну!
Старшина задумчиво рассматривал резидента. Но недолго. Выхваченная им сабля коротко свистнула.
Японец зашатался и неверяще поднёс руки к рассечённому горлу, глядя на то, как старшина привычным движением стряхивает капли крови с изогнутого клинка. И упал.
– Как звать тебя, новый главарь «Промысловой артели»? – хрустальным колокольчиком прозвенел голос Мэйли.
– Котов. Ратмир Котов, – рассеянно проговорил старшина, рассматривая труп в расползающейся луже крови.
– Долгие лета, Ратмир. Король умер! Да здравствует король! – иронично воскликнула Алекса. – Наша семья рада, что ты выбрал правильную сторону.
Старшина какое-то время молчал, прежде чем опустился на одно колено и, поцеловав клинок сабли, преподнёс её Алексе на вытянутых руках…
Впечатление от рассказа дедушки было неоднозначным. Некоторые моменты откровенно позабавили – вряд ли ещё кто-то мог бы похвастать, что смог запугать моего Клинка сладостями. Согласие внутри семьи и вовсе меня только радовало. А вот самоуправство…
«Они мне так всех крыс распугают!»
«Кровожадные они у тебя, внук. А ещё коварные, жестокие и расчётливые. – Дух перечислял качества моих жён с нескрываемым удовольствием. – И что важнее всего, готовы вцепиться в горло каждому, кто осмелится угрожать благополучию рода. Приятно осознавать, что мой внук знает толк в женщинах и сделал столь правильный выбор!»
«Ты ими восхищаешься?! Как по мне, обе заслужили хорошую порку!» – с сомнением произнёс я, стараясь не раздуваться от гордости.
«Прекрасная идея. Порка имеет столь благотворное влияние! Рекомендую претворить эти планы в жизнь как можно скорее. Но перед этим я всё-таки преподам тебе пару уроков шибари!»
«Деда! – укоризненно воскликнул я, едва сдерживая смех. – Ты опять сводишь всё к одному. Так нельзя!»
«Связанная женщина – это красиво и эстетично. И ещё она не может убежать!» – попытался оправдаться дух, но не сдержался и захохотал.
Наше веселье продолжалось недолго. У центрального входа в юрту замаячила неясная тень и послышалось деликатное покашливание.
«Надзиратель твой заявился», – подсказал дедушка, уловив мои размышления о том, кто же мог заявиться ко мне в гости.
– Еремей! Заходи, не маячь! Подождём дорогих гостей вместе.
Блюдо с набившей оскомину клюквой сменилось чашей, полной чищеных кедровых орешков. Опричник не стал разводить политесы и вошёл, без лишнего стеснения занимая место на помосте слева от меня.
– Китайцы пересекли реку. Трое, как ты и говорил. Уже поднимаются, – поделился он новостями, закидывая горсточку орешков в рот.
Парень выглядел свежим и отдохнувшим. Наёмники одолжили ему комплект однотонной военной формы без знаков различия, контрастирующей с его румяной физиономией. Выглядел он в ней немного странно, как оторванный от сохи пахарь, только что призванный в армию, – чересчур добродушно и даже слегка придурковато. Отличная маскировка.
– Твоя основная задача – слушать и кивать, если потребуется. И постарайся не удивляться, что бы ты ни услышал и как бы странно это ни прозвучало.
– Ожидаешь сложностей? – спросил Еремей. – Или это тоже часть плана?
– Сложности неизбежны. Это ж политика! – назидательно произнёс я. – Пессимизм и свойственная русской ментальности мрачность наверняка нарисовали тебе безрадостную картину предстоящих переговоров. Я прав?
– Не без этого.
– Несоответствие ожиданий может вызвать сильную эмоциональную реакцию. И это навредит. Постарайся держать себя в руках, ладно?
Опричник расстроенно вздохнул и пожаловался:
– И здесь запреты. Всегда так! А ведь я искренне рассчитывал поаплодировать твоему убийце. Даже бумажку с ручкой прихватил: автограф на память никогда не помешает. Внукам буду показывать!
Мне нравилось его чувство юмора. Тихонько посмеиваясь, я хлопнул опричника по плечу:
– Так и знал, что сработаемся! Наберись терпения, дьяк, осталось уже недолго.
В подтверждение моих слов снаружи, перекликаясь между собой, затрубили охотничьи рожки. Прибыли гости…
Дипломатическую миссию тёмных кланов никто не встречал. Казалось бы, признак неуважения, но в этом случае этот нюанс был прописан в договоре как непременное условие со стороны гостей. Параноики.
В качестве жеста вежливости переговорщикам указали путь: от реки вверх размашистым зигзагом уходила нахоженная тропа. Чтобы гости не заблудились, тропу дополнительно обозначили столбами резных тотемов с прибитыми к ним небрежно ободранными черепами и значками банды казнённых хунхузов. В конце пути дипломатическую миссию ожидала просторная юрта из чёрного войлока, украшенная яркими праздничными лентами.
И ни единого человека во всей округе. С момента, когда китайцы поймут это, весь план повиснет на волоске. Мне оставалось надеяться, что их будет занимать предстоящая встреча, а не поиск возможностей разобраться со мной одним ударом. К тому же… Все участники переговоров понимали одну простую истину: даже у двоих Мастеров мало шансов не упустить убегающего Учителя. Особенно такого, как я. Луэн имел возможность убедиться в том, насколько неудобным противником может стать Леон Хаттори. Смертельно неудобным.
Наблюдая за тем, как гости входили в юрту, я не скрывал неподдельного любопытства. Меня интересовало многое. В том числе, как на послов повлияла «тропа смерти».
Первой вошла юная китаянка. На вид лет двадцать – чуть старше моей младшей жены. Строгое зимнее ханьфу не сумело скрыть крутых изгибов сексуальной фигуры, миловидное личико старательно изображало хладнокровие, но глаза…
Глаза выдавали «сандаловую палочку» с головой. В них плескался тщательно скрываемый страх перед тем, кто столь открыто демонстрировал свою любовь к жестокости. Девушка шла уверенно, не забывая старательно покачивать бёдрами и демонстрировать свою женственность. Но главным её оружием стала загадочная улыбка.
Следом за ней, отставая на пару шагов, степенно и чинно шествовал Мастер Горы клана Фуисин. Сухощавый, убелённый сединами старик недовольно хмурил брови: его статус позволял открыто демонстрировать недовольство. И мне было приятно осознавать, что его причиной является мой замысел. Вывести послов из равновесия ещё до начала переговоров – что может быть лучше?
Традиционный и строгий стиль белых одежд, украшенных золотым шитьём, указывал на статус старейшины Джианджи, недвусмысленно намекая: за его плечами сотни лет истории рода, и с ним стоит считаться.
Последним в юрту вошёл мой враг. Дэй-младший Луэн. Рослый и широкоплечий, с наголо обритой и высоко поднятой головой. Его фигура, как будто облитая эпоксидной смолой, источала угрозу – об этом кричал рельефный нагрудник брони пилотного комбинезона, демонстрируя гипертрофированные плиты мышц груди и брюшного пресса. Тёмные кланы никогда не стеснялись использовать даже такие способы демонстрации собственной мощи.
Гости демонстративно неспешно заняли места напротив моего подиума. Старейшина невозмутимо опустился на устланное шкурами ложе, проигнорировав подушки, а «сандаловая палочка» встала за его правым плечом. Дэй Луэн невозмутимо скрестил руки на груди, оставшись чуть позади и сбоку, тем самым давая понять: он пришёл не для разговоров.
– Приветствую вас на своей земле, проводники воли клана Фуисин, – медленно проговорил я на русском языке. – И выражаю надежду, что бессмысленное кровопролитие наконец-то закончится.
Невежливо. Коротко. Без должного церемониала. Всё как и должно быть.
– Лун Тао клана Фуисин признателен за гостеприимство, хан Хаттори, – не скрывая иронии звонко ответила референт на очень уверенном русском, – и также выражает надежду на мирное разрешение давних конфликтов. Лун Тао Джианджи благодарен за согласие сесть за стол переговоров.
– Прошу гостей не пренебречь угощением, – натянуто улыбнулся я, указывая на стол между нами. Стол, заставленный всевозможными дарами моей земли.
Пробный и очень грубый шар. В Японии существует один из основных принципов: равный не убивает равного за столом. В Китае всё обстоит несколько иначе. Поднебесная империя славится многокомпонентными ядами и воздействующими на психику веществами.
Гости сдержанно кивнули, однако старейшина даже не притронулся к предложенному угощению. И тем дал мне повод обидеться.
– Вы благодарите меня за гостеприимство и отказываетесь от него. Слова Фуисин всегда расходятся с делом?
Мои глаза неотрывно наблюдали за нагло усмехнувшимся Дэем. Китаец откровенно забавлялся над союзниками и бросал на меня оценивающие взгляды. В них читалось предвкушение.
– Согласно традициям Поднебесной мы можем вкусить одну пищу только с союзником, – вежливо пояснила референт, подбавив в голос нотки извинений. – Противостояние ханства и клана Фуисин длится не одно столетие. Пролилось столько крови, что даже воды великой Янцзы неспособны смыть разногласия и недопонимание.
Я вопросительно приподнял бровь.
– Причины первых конфликтов так и остались неизвестны, – обрадованно ухватилась китаянка за оставленную ей ниточку и повела беседу в нужном направлении, – и на сегодняшний день сложно однозначно сказать, кто положил начало многовековой резне. Клан не желает выглядеть разбойниками…
– Вы видели, как я привык поступать с разбойниками…
– О да, это было очень убедительно, – неожиданно отозвался старейшина Джианджи. Простуженный голос старика звучал внушительно. И говорил он на чистом японском. – Но мы пришли договариваться.
– Именно поэтому у границ моего ханства стоит тысяча воинов клана Фуисин и наёмники клана Луэн? Поэтому на месте поселений моих данников остались выжженные дотла земли? – парировал я, не меняя язык, чтобы Еремей понимал каждое слово. – Поэтому позади вас стоит один из моих врагов?