– Эдогава! – заорал я, увидев выскочившего наружу Клинка. – Оставайся там! Готовьтесь к прорыву!
Драконы проскользнули в дом через выбитые окна. Яркие вспышки Света и Тьмы последовали одна за другой. Духи быстро и уверенно зачистили здание от врагов и, закончив, вернулись ко мне, зависнув в паре метров от земли.
Вторая часть плана стала, пожалуй, самой безумной. Даже воплощённый дух отбрасывает тень. А там, где есть тень…
Два мутно-серых фантома соткались в воздухе, наливаясь цветами и копируя духов до мельчайших деталей.
– Уничтожьте их всех! – прокричал я, взмахом нодати указывая направление атаки.
Созданные фантомы и духи драконов одинаково взревели, сотрясая хмурые небеса, и обрушились на порядки подступающего врага.
Их встретили лихорадочной пальбой из всех стволов. Плотная завеса огня покрыла чешуйчатую броню драконов россыпью разноцветных вспышек. С земли полетели десятки огненных шаров, ледяных стрел, воздушных лезвий и прочих проявлений атакующих стихий. А с небес по людям ударили Свет и Тьма. Сферы концентрированного мрака взрывались, затягивая в себя людей в доспехах и ломая их, словно кукол, а пучки излучения испепеляли и резали сталь наравне с плотью…
Массированная атака Учителей противника развоплотила обоих фантомов, поднявшихся слишком высоко. Отвлекая ими внимание, я чуть не задохнулся от боли, ощущая, как каждая клеточка моего тела пульсирует обжигающей и рвущей болью. А драконы, наоборот, почти приникли к земле, ворвавшись в скопления «тяжей».
– Вы запомните, что трогать Хаттори нельзя… – прохрипел я, падая на колени и тяжело дыша. Опершись на меч, начал вставать, но ноги предательски подкашивались.
«Нельзя быть таким жадным, внук, – укоризненно прошептал дедушка Хандзо. От его вечных шуточек всегда становилось легче. – Нельзя! Особенно, если у тебя есть те, на кого ты можешь положиться!»
Меня подхватили сразу две пары рук и рывком поставили на ноги. Сосредоточенные и злые лица моих жён в хаотичном макияже войны выглядели прекрасней всего на свете. Глупо улыбнувшись, я почувствовал, как эгоистично мурлычет мой внутренний зверь.
Мои девочки быстро осмотрели меня со всех сторон и, убедившись, что я не ранен, выдохнули.
– Третью не привёз? – первым делом спросила Алекса, наскоро чмокнув меня в губы.
Она была в ладном сером бронекомбинезоне, с винчестером за спиной, волосы стянуты в хвост, на лице сажа, копоть и неподдельная радость встречи. Словно в пику ей, Мэйли отдала предпочтение синей броне с серебристыми вставками; британская модель имела и другие отличительные черты, но эта оказалась самой яркой. Тряхнув коротким каре, китаянка поспешно поцеловала меня, не давая ответить на вопрос.
– Третья меня в могилу сведёт, – на полном серьёзе сказал я, приобнимая обеих за талии. Но глаза вновь устремились к битве.
«Артельщики» понесли серьёзные потери и продолжали собирать щедрую кровавую дань. Драконы сосредоточились на одной группировке врага, атакуя огромный, сияющий Светом защитный купол.
– Господин… – поприветствовал меня Кононов. Контрразведчик встал немного сбоку и виновато опустил взгляд. – У меня не получилось выполнить ваш приказ в точности. Готов понести наказание.
– Все живы, Артур Григорьевич. Да и крыс оказалось в избытке. Займитесь подготовкой к эвакуации. Немедленно.
– Лео! – хором воскликнули мои жёны. – Слишком поздно!
Проследив за пальчиком Мэйли, указывающим нам за спину, я увидел почти полсотни потрёпанных бойцов в МПД. Остатки гвардии Бладштайнеров и телохранители Во Шин Во. Те, кого я не стеснялся назвать своими друзьями.
– Если ты будешь так неприкрыто демонстрировать свою осведомлённость, это рано или поздно вызовет ненужные подозрения, Лео! – шепнула Алекса, прижимаясь ко мне всем телом и кусая за ухо.
– Всё равно уже поздно, – ответил я, салютуя эскадрону и гарнизону поместья. – Значит, прорыв отменяется. Мелких увезли?
– Мияги в убежище. Тайный ход уже обвалили, похоронив команду сапёров противника, – грустно улыбнулась китаянка и ревниво топнула ножкой. – Убери от него руки, Саша! Я тоже хочу его тискать, но терплю!
– Терпи, не запрещаю.
Показав ей язык, Алекса довольно надулась, глядя на то, как злится миниатюрная Мэй.
– Ударный ордер! Ветераны на флангах, Учителя в авангарде и в центре! – начал командовать Кононов. – Живо, живо, живо!
Я улыбался. На войне опасно, но страха уже не было. А внутри крепла уверенность, что я смогу защитить тех, кого люблю…
– Ты жесток, отец.
Упрёк дочери князь Морозов принял как должное. Юные девы не могут хладнокровно наблюдать за тем, как размеренный ход жизни забирает положенную кровавую дань. Но долг отца требовал от него хотя бы попытки разъяснения.
– Люди умирают всегда. Так или иначе. Вопрос в том, как они умрут? Когда и при каких обстоятельствах? Сколько будет погибших? Это определяет правитель. Вскрыв гнойник будущих заговоров сегодня, мы устраним угрозу гораздо большей трагедии в будущем.
– Чужими руками? – гневно спросила Елена, окатив отца холодом и оттолкнув его протянутые руки. – Править и дёргать марионеток за ниточки – это два разных искусства! И со вторым я не хочу иметь ничего общего, если там замешан мой друг!
– Друг? – удивлённо переспросил Константин Ильич, отступая от дочери на шаг назад.
Встретив её на вертолётной площадке, старый князь едва успел остановить взлёт двух транспортных Ми-8, перегруженных бойцами личной гвардии дочери.
– Друг, – упрямо повторила Елена, закусив губу. – А мог быть и не просто друг, но этот дурак сам всё испортил!
– Так может… ну его? – лукаво улыбнулся князь.
– Я себе не прощу, если его сожрут откормленные тобой твари!
Константин Ильич хмыкнул, но в этом смолчал. Ближники Платовы и Обуховы набрали в городе слишком много силы и влияния. Про коммунистов, спонсируемых самим князем, и вовсе вспоминать не хотелось. Хаттори отобрал у него и грубо испортил тщательно взращиваемый инструмент для казни зарвавшихся боярских родов.
– Вертолёты не дам. Людей тоже. Будешь со мной до конца, наблюдать и учиться. Всё ясно?
Дочь холодно и спокойно кивнула, окончательно превратившись в ледяную статую. Константин Ильич даже не отреагировал, его интересовало нечто иное. Скорым шагом вернувшись в диспетчерскую вертолётных площадок, князь ознакомился со сводкой и, отыскав желаемое, протянул сопровождающей его дочери пару свежераспечатанных листов.
– Вендетта окончена… Началась война. Он точно твой друг?
У правил «благородной войны» есть одно удивительное свойство – порой они настолько противоречат логике, что некоторые из запретов выглядят как минимум… странно. Например, ни одну сторону правила не ограничивали количеством Одарённых любого ранга. А вот тяжёлую технику использовать в подобных разборках запрещалось категорически.
Но победителей, как говорится, не судят.
«Профсоюз докеров» принял участие не как организация: в Совете депутатов собрания отыскалось немало тех, кто был против открытого конфликта с ханом Хаттори. Энтузиасты, желавшие приструнить зарвавшегося аристо, не просто выставили весь наличный состав из бывших военных. Они ещё и присовокупили к пехоте кое-что со своих тайных складов на случай восстания. Когда расклад на поле боя поменялся и драконы сократили состав боевых ячеек партии примерно на половину, нервы парторга, ведавшего операцией, не выдержали.
Огненные росчерки неуправляемых ракетных снарядов ярко выделялись на фоне серого хмурого неба. Полосы жёлтого пламени описали крутую дугу, протянувшись от левого берега Томмы к правому. Рабочие кварталы нанесли артиллерийский удар по окраине квартала аристократов.
– Щиты! – взревел Кононов, растягивая перед собой лазурную мыльную плёнку стихийной защиты. – Всем в укрытие!
Три РСЗО системы «Ураган» обрушили на поместье Хаттори всю возможную мощь залпа – сорок восемь снарядов, начинённых взрывчаткой и гранёной шрапнелью.
Выставленные нами «щиты» таяли на глазах: бутоны взрывов рвали энергетическую защиту в клочья, проделывая зияющие дыры. Смертоносная шрапнель прошибала даже лёгкие МПД, рвала сталь, композит и человеческую плоть, разбрызгивая кровь и внутренности. Неподвижно застыл продырявленный в нескольких местах Савелий, тихо скулили от боли братья Харальдсоны, смертельно побледнела раненая Мэйли, истекая кровью из пробитого плеча. Боеголовки сыпались на нас одна за другой, и если бы не драконы, сумевшие перехватить часть ракет, нам пришлось бы совсем худо.
– Подвиги отменяются… – проронил я, когда ужас залпа закончился.
Внутренний двор поместья, художественно заваленный трупами, украшали новые воронки и стонущие тела раненых. Звуки боя за оградой стихли: участвующие стороны, впечатлённые залпом РСЗО, разошлись, выгадав время на передышку и принятие решения.
– Кто бы мог подумать, что всё закончится вот так? – подозрительно жизнерадостно спросил Лёха, усаживаясь на землю рядом со мной.
Истрёпанный в клочья мундир только прибавлял ему шарма, превратив в харизматичного оборванца. Казалось, он вот-вот возвестит о всесокрушающей силе любви и начнёт проповедовать, а может, и изречёт пару смутных пророчеств.
– Как ни прискорбно, мы проигрываем, – сказал я, смотря на парящих в небе драконов.
Они вытягивали из меня практически всю энергию. Эта битва надолго останется в памяти людей.
– Преимущества классического домашнего образования очевидны, – заявил рыжий. – Ты хватаешь знания кусками, как голодный зверь, и только те, что нужны тебе в обозримом будущем. Расслабься. На сегодня война…
Его слова потонули в гуле рокочущих вертолётных винтов. Над поместьем на бреющем полёте промчалось звено Ми-24Н. «Ночные охотники» огрызнулись огнём из всех стволов, поливая моих врагов ливнем свинца, и выпустили по нескольку ракет.
Усилием воли удержав драконов от атаки, я с расширенными глазами смотрел на то, как вертолёты со снежинками на бортах методично и хладнокровно разгоняют остатки вражеской пехоты.